А вскоре и кричать стало невмоготу.
* * *
Медики прекрасно поработали, но не стоило ждать от них чудес. Диагностическая аппаратура, окружавшая постель его отца, неусыпно стояла на страже, озвучивая медленную и печальную литургию биологического угасания.
Прошло шесть месяцев с тех пор, как проснулся «спящий» и ранил отца Небесного. Лишь благодаря общим стараниям Тит Хаусманн и тот, кто на него покушался, были живы до сих пор. Но запасы медикаментов таяли, а опыта у людей не хватало. Вместе с ними угасала надежда на выздоровление обоих раненых.
Недавние переговоры между кораблями никоим образом не помогли делу. Беда никогда не приходит одна. В подтверждение этой пословицы несколько недель спустя на борту «Бразилии» был обнаружен шпион. Служба безопасности проследила за ним до «Багдада». Однако командование корабля сообщило, что шпион родился не у них на борту, – скорее всего, он прибыл с «Сантьяго» или «Палестины». По подозрению были арестованы несколько человек. Задержанные, а вместе с ними и многие другие, выразили возмущение по поводу неправомерности сроков заключения и прямо заявили о нарушении закона Флотилии. Градус отношений опустился до точки замерзания, торговля почти прекратилась, равно как и всякие контакты между кораблями. Правда, было предпринято несколько отчаянных дипломатических миссий, но все они провалились, и дело закончилось взаимными упреками.
На этом фоне требования увеличить поставки медикаментов и оказать отцу Небесного квалифицированную помощь игнорировались. В оправдание было заявлено, что кризисная ситуация распространяется на всю Флотилию. В качестве руководителя службы безопасности Тит не избежал подозрений в изначальном провоцировании инцидента со шпионом.
Отец пытался заговорить:
– Шуйлер… – Губы были сухими, как пергамент. – Шуйлер, это ты?
– Я здесь, папа. Я никуда не уходил.
Небесный присел на табурет у кровати и всмотрелся в серую маску, искаженную гримасой страдания. Как не похож этот человек на его отца, каким он был до покушения. Это не тот Тит Хаусманн, которого в равной мере опасались и любили все на корабле и сдержанно уважали на всех кораблях Флотилии. Это не тот человек, что спас сына из детской во время аварии. Не тот, кто взял его за руку и усадил в шаттл, чтобы в первый раз отправиться за пределы корабля и показать мальчугану великолепие и бесконечное одиночество его дома. Это не тот каудильо, который шагнул в капсулу впереди своей команды, прекрасно зная, что может столкнуться со смертельной опасностью. От того человека осталась лишь бледная тень, слепок, снятый со статуи. Черты не исказились, пропорции совпадали, но внутри уже ничего не было. Вместо твердой поверхности – лишь оболочка, тонкая, как бумага.
– Небесный, как там наш заключенный? – Отец попытался приподнять голову над подушкой. – Он еще жив?
– Можно сказать, что нет, – ответил Небесный. После того как отец получил ранения, сын добился себе места в службе безопасности. – Честно говоря, не думаю, что он протянет долго. Его раны гораздо серьезнее твоих.
– Но тебе же удалось поговорить с ним?
– Да, кое-что мы из него вытянули.
Небесный подавил вздох. Он уже сообщал отцу о результатах допроса, но то ли Тит теряет память, то ли хочет услышать еще раз.
– Что именно он сказал?
– Ничего, о чем мы не могли бы догадаться. Нам все еще неизвестно, кто устроил его на корабль, но это почти наверняка была одна из фракций, способных на такого рода дела.
Отец поднял палец:
– Вспомни о его оружии, о механизмах, вживленных в руки…
– Они не столь уникальны, как ты думаешь. К концу войны такие вещи, очевидно, появились повсюду. Еще хорошо, что ему в руку не встроили ядерное взрывное устройство, хотя его, разумеется, не в пример труднее спрятать.
– Он когда-нибудь был просто человеком?
– Наверное, мы этого уже не узнаем. Некоторые из ему подобных выращивались в лабораториях. Других делали из заключенных или добровольцев. Они подвергались мозговой хирургии и психологической обработке, с тем чтобы их могла применять в качестве оружия любая заинтересованная сторона. Такие роботы из плоти и крови обладали ограниченной способностью общения с другими людьми, когда это совпадало с их оперативными задачами. Они могли вести себя вполне убедительно, отпуская шутки и болтая о пустяках, пока не достигали своей цели, после чего мгновенно переключались в другой режим и превращались в фанатичных убийц. В тела некоторых из них вживлялось оружие для особых заданий.
– У него в руке было много металла.
– Конечно. – Намек отца был вполне понятен. – Слишком много, чтобы он мог пробраться на корабль без посторонней помощи. Это подтверждает версию о заговоре, которая возникла еще до инцидента.
– Но мы нашли только одного заговорщика.
– Только одного.
В течение нескольких дней после нападения всех «спящих» просканировали на предмет имплантированного оружия. Процедура была сложной и опасной, и никаких результатов она не дала.
– Это показывает, насколько наши враги были самоуверенны.
– Небесный… он не сказал, почему это сделал или почему его заставили это сделать?
Небесный недоуменно поднял бровь. Расспросы такого рода были ему в новинку. Прежде отец сосредоточивался только на специфических деталях.
– В общем, он кое-что упоминал.
– Продолжай.
– Однако я не нашел в его словах никакого смысла.
– Может быть, но мне бы хотелось их знать.
– Он говорил о фракции, которая что-то обнаружила. Правда, не сказал, кто эти люди и где они находятся.
– И что именно они нашли? – пробормотал отец еле слышно.
– Нечто странное.
– Расскажи об этом, Небесный.
Тит умолк. Догадавшись, что его мучит жажда, Небесный приказал дежурившему в палате роботу поднести стакан с водой к потрескавшимся губам отца.
– Это случилось незадолго до того, как Флотилия стартовала и покинула Солнечную систему. В одной из научных областей, которая активно развивалась в последние годы войны, было сделано открытие.
– И это…
– Человеческое бессмертие.
Небесный произнес эти слова осторожно, словно они обладали волшебной силой и их не следовало говорить всуе.
– Он сказал, что эта фракция в течение века вела исследования в нескольких смежных областях и ей удалось разработать курс терапии. Они добились успеха там, где другие потерпели неудачу или были вынуждены свернуть работу по политическим причинам. Конечный результат оказался неоднозначным. Это не таблетку принять один раз и забыть о ней.
– Продолжай, – сказал Тит.
– У них был целый комплекс технологий. Генетика, химиотерапия… Кое-что зависело от крошечных устройств, вживленных в организм. Весь процесс фантастически сложный, масса тонкостей… К тому же процедуры должны были проводиться регулярно. Но при правильном применении они давали неплохой результат.
– И что ты об этом думаешь?
– Абсурд, разумеется. Нет, я не отрицаю, что такое в принципе возможно. Но разве об открытии подобного масштаба не должно быть известно каждому?
– Не обязательно. Не забывай, война уже выдыхалась. Обычные каналы связи были нарушены.
– Значит, по-твоему, такая фракция могла существовать?
– Да, я верю, что она существовала. – Отец замолчал, восстанавливая силы. – Можно сказать, я это знаю. Подозреваю, почти все, о чем этот химерик тебе рассказал, – правда. Здесь нет никакого волшебства. Наверняка существуют болезни, против которых даже столь передовая технология бессильна. Но это лучшее из того, что когда-либо создавалось цивилизацией. Да, она увеличивает продолжительность жизни до ста восьмидесяти лет, самое большее до двухсот. Конечно, о бессмертии речь не идет. Но это не важно – важно то, что у человека есть шанс оставаться живым, пока не появится нечто поэффективнее.
Тит бессильно откинулся на подушку.
– Кто об этом знал?
Отец улыбнулся:
– Кое-кто из людей с достатком, кто же еще? Те, кого даже война пощадит. Те, кто смог оказаться в нужном месте или был знаком с нужными людьми.
Следующий вопрос был очевидным и пугающим. Флотилия стартовала, когда война находилась в конечной стадии. Многие из тех, кто ныне спал в капсулах, просто пытались бежать. Солнечная система была полуразрушена, но по-прежнему только и ждала возможности вновь окунуться в полномасштабное кровопролитие. Претенденты на право лететь проходили суровый отбор. Но хотя места на кораблях распределялись на основании заслуг, для достаточно влиятельных людей находились способы попасть на борт. Если у Небесного когда-либо были сомнения, их рассеяло появление диверсанта. Кто-то и где-то подергал за нужные ниточки, чтобы доставить химерика на борт.
– Ну хорошо. А как насчет «спящих»? Многие ли из них знали об открытии?
– Знали все, Небесный.
Юноша посмотрел на отца, лежащего перед ним. Сколько ему еще осталось? От колотых ран можно оправиться – они не особенно серьезны. Но они вызвали осложнения: в организме проснулись затаившиеся до поры банальные инфекции. Было время, когда медики Флотилии могли его спасти. Несколько дней – и они без особых усилий поставили бы Тита на ноги. Но теперь им остается лишь поддерживать естественные процессы регенерации. И врачи медленно проигрывают битву.
