– Как это ты умудрился? Катер новый.
– А ему что новый, что старый, лишь бы разобрать, – сказал Эл изображая недовольство.
– А чего на полу сидите? – хитро спросил Донован.
– Просто сидим и все! – резко заявил Димка.
Он понимал, что Эл сочиняет оправдание на ходу, но он не очень-то хотел выглядеть дураком. Тон Эл слегка задел его, а любопытство Донована добавило раздражения.
– Не груби, – сделал замечание Донован. – Эл, а ты разве не ограничена в перемещении?
Эл спокойно поправила волосы и с кокетством сказала:
– А сегодня у меня праздничный день – возвращение в родную академию. Великая радость! Инспектор Курк знает, что я здесь. А вечером мне вручат диплом на заседании Совета Космофлота и награду за Тобос. Только вот заседание закрытое, вы не увидите моего триумфа. А что вам здесь надо?
– Проходил мимо.
– До-оно-ван! Чтобы снять копию с памяти машины достаточно попросить у меня. Или вы хотите испытать прилив адреналина, копируя ее дрожащей рукой, чтобы я не видела? Так я могу отвернуться.
– Зря ты так, – сказал он. – Это моя работа.
– Избрал свой путь – терпи, – язвительно провозгласила Эл. Она извлекла из незаметной ячейки в потолке пластинку и бросила Доновану. Он едва успел поймать. – Дарю. Мне она не нужна.
Донован ушел. Он знал, что Эл разбирается в технике, но катер был новый, поэтому пластину пытались скрыть, чтобы она не нашла. Он лично искал укромное место. То, что она обнаружила тайник так быстро, сильно уязвило его. Он ненавидел ее в этот момент. Еще одно доказательство, что она не совсем человек. Слишком легко ей все дается.
– Зря ты так, Эл, – сказал Димка, когда Донован отошел довольно далеко.
– Прости, что свалила аварию на тебя.
– Я не про то. Он же инспектор, а ты его унизила. Зря.
– Надо было спровадить его. Согласна, способ не очень хороший, но иначе он бы догадался, что тут неладное.
– Он и так поймет. Пластина у него.
– Пустая, – сказала Эл спокойно. – Я подпортила следящее устройство.
– Ты с ума сошла! – со смехом воскликнул он.
– Знай наших, – рассмеялась Эл. – Еще одну найду, пожалуюсь на него в ведомственную комиссию. Он не имел права следить за мной.
– А вдруг у него разрешение.
– Я узнавала. Меня курирует Рассел Курк, а Донован ему помогает. Он не имеет права следить за мной. Я не обвиняемый, за мной записано только дисциплинарное нарушение. Будет приставать к вам впредь, отсылайте его к пункту семь инструкции двенадцать "Ответственность инспектора службы безопасности". За эту пластину его могли отстранить от должности, пусть благодарит, что я ее отдала.
– Эл, ну ты даешь! – Дмитрий пришел в восторг от ее поступка. Эл прижала инспектора. – Здорово!
– Помоги мне сесть в кресло. Ноги плохо слушаются.
Димка сразу перестал веселиться. Если бы Донован пробыл бы здесь еще немного, ей пришлось бы встать, чего она сделать не могла. Трюк с оскорблением стал ему более ясен. Димка покачал головой. Она сыграла верно.
Он усадил ее в кресло второго пилота, туда, где она сидела раньше, сел на соседнее и внимательно посмотрел ей в лицо. Оно было обычным, даже румянец появился на щеках. Будто не было ничего, он не видел той ужасной сцены.
– Удивляешься? – спросила она. – Сама удивляюсь. Пока летела с Плутона, два раза так было. Мука жуткая, а потом живешь дальше, и никто не заметит. Кровь у себя брала, ткани проверяла… Ничего. Может, Лондер докопается.
– Ты хоть приблизительно знаешь, почему такое случается? – с интересом спросил Димка.
– Можно сказать, что нет, но это не правда. Можно сказать, знаю чуть-чуть и опять совру, – туманно ответила она.
– А сейчас почему было?
– Ставинский разозлил. Мы повздорили, я не сдержалась. Раньше пропустила бы мимо. Теперь не могу. Не знаю, что он подумал, но я прервала разговор и ушла. Лондер предупреждал меня, а я не придала этому значения. Случись приступ при командоре – мне конец. Это нервы. Я стала чувствительной. Эмоции не могу сдержать, особенно гнев. Если бы люди знали, какая это зараза, то поклялись бы никогда не злить друг на друга.
– Что значит повздорили? Что значит нервы? Это у тебя есть нервы? – спросил он. – Да у тебя нервы железные, капитан. Да в тебя хоть из пушки стреляй, ты не сдвинешься.
– Я что не человек?! – воскликнула она, потом осеклась и засмеялась – Да, звучит сомнительно из моих уст. Давай посмотрим, когда сможем взлететь.
Димка опередил ее, нажал вызов бортового секретаря. Восстановление блока уже завершалось.
– Много повреждений? – спросила она.
– Нет. Только этот блок. Мы можем летать без него, – пояснил он. – Что произошло между тобой и командором?
– Я хотела честного разговора.
Димка криво улыбнулся в ответ.
– Эл, ты как дитя. Командор – фигура икс, никто не знает, что у него на уме.
– Я только хотела понять, почему он за меня так уцепился? Таких, как я, хватает, даже лучше.
– Он верит в тебя, потому и защищает.
– Можно не проверять, это он помогал проводить исследования без моего ведома. Это меня и разозлило. Твердит о доверии, а сам. Результаты ему известны. Результаты надо добыть. На первый раз они ничего не нашли. Но что будет во второй?
– Тогда зачем требуют исследований?
– Во всем, что происходило последнее время, есть какая-то тайна, словно не хватает важной детали, как в мозаике. Я сегодня смотрела архивы по "Тобосу". Мне не понравилось то, что я нашла. Там мало сведений, меньше, чем я давала. Гибель корабля – крупная катастрофа, а проводиться самый минимум работ и исследований. Отчеты экспедиции оседают где-то, но не в архивах Космофлота. С самого начала что-то происходит. Лондера тестируют и пускают на Землю, а меня – нет. Я даже академические экзамены сдавала на Марсе. Ни с того, ни с сего Ставинский ввязывается в историю с незаконными исследованиями. На него не похоже. На Марсе он узнает, что я из прошлого. Уж не знаю, что он подумал, но он продолжает двигать меня в капитаны, и нужно сказать очень удачно. Но! Накануне окончания академии я совершаю, с точки зрения устава, должностной проступок, который приравнивают сначала к измене, а потом к халатности. У Леона, моего начальника на Плутоне, поджилки тряслись. Донован и Курк пытались отыскать следы измены, но потом произошло что-то необычное: комиссия обвинения сняла. Я думала, что надо мной смеются или шутят, когда мне отдали капитанские знаки. Я капитан! Плюс монстр, по описанию Светланы Бернц. Обманщица – по мнению командора. Шпионка Галактиса – по версии Донована. И все-таки капитан Космофлота! Ставинский запихает меня в дальнюю разведку. Словно неведомая сила дергает за ниточки и вертит всем как хочет. Будущее зыбко и не предсказуемо. Знаешь, что злит меня больше всего? Что каждый норовит использовать меня и извлечь пользу. Светлане Бернц нужна тема для исследований и карьера. Донован напал на скандальную и интересную тему, стычки со мной разогревают его кровь и вызывают азарт. Он жаждет разоблачений. А командору нужны мои связи с Галактисом. Это все предположения, но не беспочвенные. Надоело, не хочу так. Неужели никто ничего не делает бескорыстно!
– Стоп, Эл. Должен тебе напомнить, что ты тоже кое-кого использовала для своих целей. Тома – для обеспечения своей безопасности; командора, который тебя учил. Судьба возвращает тебе должок. Так что обижаться – не справедливо.
– Ой, Димка! Есть тут, с чем поспорить. Я то делаю, и делала из любопытства и бескорыстно, кроме сделки с Томом, но мы не очень-то обманывали друг друга. Он узнал кто я и откуда. Что до остальных, то в их высокие мотивы я не верю. Хотя нет, не так. Рассел Курк, кажется, единственный, кто хочет докопаться до истины честно.
– Ты прямо таки безрадостную картину рисуешь. Кругом одни враги. Ложись и умирай. Ты не объективна и не последовательна.
– У меня есть неплохой план. Риск велик, но зато, какой будет опыт!
– Не разделяю я твой азарт, – сказал Димка. – Зачем это все? Что ты хочешь доказать?
– Ничего. Я хочу потягаться с обстоятельствами. Сама кашу заварила, сама ее и буду расхлебывать.
– Какая самонадеянность! Я. Я. – с пафосом сказал Димка. – Не ты, Эл, будешь расхлебывать, а мы.
Эл облокотилась на подлокотник. Лукавый взгляд устремился на Димку. Он смотрел ей в лицо и не мог предугадать, что она сделает.
– Во всяком случае, я на вас очень рассчитываю. Одной мне не справиться.
– Хочу плату за услугу, – потребовал Димка.
– Какую? – Эл подняла брови, делая вид, что не знает.
– Домой хочу. Дай слово, когда все кончится, мы вернемся.
– Даю слово, – Эл решительно протянула ему ладонь.
Димка хотел ее пожать сильно, по-мужски, и ощутить в ответ крепкое элькино рукопожатие. Нет, он этого не сделал, а поднес пальцы Эл к губам и поцеловал.
