Эл отвернула край воротника и показала Димке микроглушитель, он гасил волны диапазона, в котором работали почти все системы слежения.
– На тебе такой же. Я прицепила еще на острове. Не потеряй. Слежка бессмысленна, но если почувствуешь ее – прекращай работу. У тебя есть мое расписание, ты всегда меня найдешь. Встретимся вечером, здесь.
– Встретимся вечером, – согласился он, оттянул свой воротник, чтобы убедиться на месте ли прибор, а потом добавил, – хитрая ты, Эл.
– Привычка, – пошутила она и двинулась в сторону академического корпуса.
Димка одобрительно кивнул, провожая её взглядом. Она так осторожна, что предвидит возможные неожиданности. Живет всю жизнь, как разведчик. А кто она есть? Эл – искатель нового, неугомонная, ведомая неизвестно какой жаждой.
Он понаблюдал, как она уходит. Она шла легко, и вместе с тем уверенно ступая по земле. Димка невольно пофантазировал. А кем бы она смогла быть, если бы не капитаном, и почти рассмеялся своей фантазии – танцовщицей. Если к походке Эл добавить пластики и жеманства, точно получилась бы танцовщица.
Он услышал окрик, который перечеркнул его иллюзию.
– Димка, прекрати! Терпеть не могу, когда пристально смотрят в спину!
Она отошла не очень далеко. Окрик подействовал отрезвляюще, Димка смутился и пошел в другую сторону. Потом Эл обернулась и посмотрела в след Димке. Обиделся? Может быть.
Она вошла в здание академии, где в холле развернули огромное табло со списком назначений и вакансий. Ее в списке не было. Диплом она заберет только сегодня, только потом ей подберут место, а ее сокурсники уже числились в экипажах. Она увидела назначения Дмитрия, Ольги и Игоря, через три недели они все уйдут в первый рейс. Эл поискала назначение Алика в штурманском списке. Странно. Его там не было. Если он улетел месяц назад, то информация должна быть. Эл не собиралась с ним связываться, но на всякий случай нужно знать, где он. Эл проверила снова. Нет. Эл сложила руки на груди и подняла брови.
Следующие часы она оформляла свои документы, потом сидела в архиве под видом изучения полетных карт. Потом ее вызвал командор Ставинский.
***Ставинский заметил фигуру на другом конце длинного перехода, соединившего два корпуса академии. Ее выдали золотистые кудрявые волосы. Она! Да, Ставинский испытал гордость. Эта девушка лучшее, что он смог "изваять" из угловатого и неграмотного курсанта. Из нее получился таки капитан, и какой! Она не подходит для мелких полетов. Ставинский мечтал о размахе. Эта девушка готова для дальней разведки. Истории столкновений Эл и Галактиса навели его на мысль о том, что, возможно, она завяжет более глубокие отношения с соседями и изменит положение вещей.Ставинский был одним из тех, кто вместе с лучшими представителями Космофлота устанавливал первые связи с Галактисом. Позднее приняв идею об обособленности Земли, он отказался публично от своих убеждений и старых знакомств. Независимость родной планеты встала выше интереса к великой системе, но интерес не умер, а с годами перерос в мечту, что когда-нибудь его воспитанники продолжат начатое им дело, но уже на равных.Эл и в голову не могло придти, что командор был некогда тесно связан с отцом Лилы и Уолтером Уоллесом, с которым ненадолго свела ее судьба. Что капитан Торн руки ему не подаст при встрече.Ставинский уже решил, что время осуществления его мечты пришло, и Эл станет первым камнем в фундаменте будущих отношений. В войну, о которой так часто болтали, он не верил. Командор понимал, что война не возможна из-за разницы в уровнях. Он был уверен, что, попав на корабль Галактиса, Эл продемонстрировала лучшие качества и оставила мнение о землянах не как о дикарях. Но тогда ей без сомнения предлагали сотрудничество, вопрос в том согласилась или нет?То, что произошло на Плутоне, и странное поведение Светланы по возвращении мало сейчас его волновали. Во всяком случае, он отложил на время мысли о возможных трудностях его ученицы. Он был уверен, что его авторитет проложит Эл дорогу к дальним полетам. Он радовался, как юноша, своему и ее успеху.Наконец, они встретились и остановились в двух метрах друг от друга. Эл красивым жестом отдала честь.
– Хороша! – сказал командор. – Ну, здравствуй, капитан.
– Здравствуйте, командор.
– Я не приказывал тебе явиться, я просто пригласил тебя на встречу. Не за чем было так торопиться, – покровительственным тоном сказал Ставинский.
Эл внимательно его осмотрела. Какая перемена! Ставинский в новом ракурсе. Старческие глазки так и горят! Где тиран, которого она знала? Сразу всплыли в памяти их перепалки во время учебы, оскорбления, которыми он осыпал ее и других, наказания, на которые он был крут. По его рапортам ее за год раз двадцать отстраняли от полетов. Он знал, что она любит летать, и наказывал только так. У Ставинского это называлось: "Две недели ползать на пузе по земле". Унизительно. Еще унизительней выслушивать намеки сокурсников и рассказы, как они летали на орбиту. Раньше Эл думала, что никогда ему не простит. Простила.
– Хотела встретиться с вами, поблагодарить за помощь на Плутоне, вообще за все, что вы сделали для меня. Словами нельзя выразить ту благодарность, которую я испытываю. Спасибо, что поверили в меня.
– Хорошо. Принято. Давай устроимся где-нибудь. А знаешь что, пойдем в "капитанскую". Курсантам туда нельзя, но ты не курсант. Капитан! – гремел его голос. – Я представлю тебя.
– Там есть кто-то, кто меня не знает? Полагаю, состав наставников мало изменился, – улыбнулась Эл в ответ. – Нет. Лучше найдем спокойное место.
– Что же такое произошло? Не скромничай. Ты – лучшая. Я просто уверен, что однажды твой портрет будет висеть в холле среди знаменитостей. Но мне нравиться твоя скромность. Ну, хорошо, идем ко мне.
Личный кабинет командора был в другом крыле, и им пришлось пройти целый лабиринт коридоров. Каждый встречный приветствовал их. Эл кивала, отводила глаза и молчала всю дорогу. Ставинского это молчание насторожило, хотя не испортило его радостного настроения.
Кабинет Ставинского был огромен. Такое же табло, как в холле, но меньше по масштабу занимало одну из стен. Эл захотелось спросить про Алика, но она во время остановилась.
Они сели напротив друг друга за огромный стол.
– Ты молчишь. Ведешь себя сдержанно. Что-то случилось? У меня впечатление, что ты не благодарить меня пришла. Если ты о назначении, то оно, после обследования, будет наилучшим, я об этом позабочусь. Тебе полагается несколько месяцев отпуска, после твоих приключений. Воспользуйся. Отдыхай. Надоест? Скажи, я немедленно тебя устрою, куда захочешь, в любую наземную службу.
– Спасибо, командор. Я не тороплюсь с назначением. Извините, если разговор будет неприятным, – начала Эл.
– Почему же неприятным?
– У меня есть вопросы.
– Задавай.
Ставинский в разговоре любил точность и краткость. Эл готовилась задавать вопросы, которые вызовут бурю эмоций. То, что она в течение последнего часа нашла в академическом архиве, пробудило желание поиграть на нервах у Ставинского. Эл собиралась с мыслями.
– Вам известны истинные причины того, что Светлана Бернц делала на Плутоне?
– Пыталась познакомиться с тобой.
– Вам известно, о чем она говорила с Аликом?
– В общих чертах. О тебе. Я не разделяю ее опасений, я слишком хорошо тебя знаю, Эл. Ты отказалась сотрудничать с ней. Зря. Она снесла без обиды твою выходку. Ты устала, что оправдывает твою грубость.
– Ах, вот как? Грубость. Точнее, я пригрозила дать ей по физиономии и прекратить ее карьеру, если она не отстанет от меня и моих друзей со своими грязными методами.
– Не слишком ли ты резко? – удивился, яко бы, командор.
– Нет. Она не уточнила, что было с Аликом после разговора с ней?
– Я читал доклад врача. Обморок. Мальчишке хватило впечатлений. Слабая психика твоего друга – еще не повод ее обвинять Светлану.
– Командор, вы его учили. Понятие курсант Ставинского со слабой психикой звучит абсурдно. Не так ли? – спокойно рассуждала Эл. – Вы знали, что она умеет воздействовать на людей?
– Конечно.
– И считаете, что она имеет на это право?
– Я не знал, что тебя можно так раздосадовать.
– Раздосадовать? Я была вне себя от злости. Мне придушить ее хотелось.
– О синяках я знаю. У тебя завидная хватка, но это не делает тебе чести в подобной ситуации. Ты дала волю эмоциям, чувства к другу руководили твоим разумом. Алик не тот, за кого стоит так сражаться. Он мужчина, сам должен решать подобные вопросы.
– Значит, вы эти методы оправдываете?
– Я не совсем уверен, что она воздействовала на Алика, но я и не исключаю что влияние Светланы, побудило твоего друга на такую реакцию. Пусть вопрос останется без ответа. Ты должна смотреть в будущее.
