– Значит, вы эти методы оправдываете?
– Я не совсем уверен, что она воздействовала на Алика, но я и не исключаю что влияние Светланы, побудило твоего друга на такую реакцию. Пусть вопрос останется без ответа. Ты должна смотреть в будущее.
– Я друга потеряла.
– А может, ты сама виновата. Завралась.
Эл встала. Она хотела взглянуть на командора, но сдержалась, вспомнив его обморок. Ярость стала нарастать внутри как ком, Эл почувствовала, как теряет контроль.
– Может, вы верите и во все, что она предположила? Вы одобрили исследование?
– Более того, я был целиком за это исследование, я знаю, что Светлана – профессионал, он будет беспристрастна. Да, я верю, что возможно у тебя аномалии, и ты сама можешь это не подозревать. Ради твоего же блага, помирись с ней.
– Нет, – уверенно сказала она. – И вы знали?!
Эл понимала, что командор слова "нет" не признает. В назревающем конфликте она теряла самого важного своего союзника.
– Ты не похожа на глупую курсантку. Не делай вид, что не понимаешь, чего мне стоило выучить тебя. Будь благодарна. Не заставляй меня менять мнение о тебе!
Опять он употребил слово, которое Эл слышала в свой адрес не впервые, презрительное – "курсантка". Командор злиться. Эл почувствовала, как ее гнев действует на него. Эл не нашла сил справиться с эмоцией.
– Вы с самого начала не были уверены, что я – это я? Пресловутые исследования, о которых намекала Светлана, проведены не без вашей помощи? – зачем она это сказала.
– Что?! – возмутился командор.
– Вы прилетели ко мне на Марс и не сказали, что Димка был с вами. Вы лишили меня права увидеть друга. Зачем?
– Потому, что его не пустили к тебе. Я просил.
– А исследования. Они сделаны на Марсе?
– Откуда ты знаешь?
– Догадалась.
– Ерунда.
– А если я попытаюсь затребовать их? Сам факт, что они проводились без моего ведома, уже наказуемо. Это нарушение закона.
– Ты мне угрожаешь? Кого же ты хочешь наказать?
– Тех, кто в этом замешан.
– А ты не думала, что можешь сильно пострадать, – в голосе командора слышалась угроза.
– Поправка. Я уже пострадала. Думаете легко чувствовать себя под постоянным подозрением, легко чувствовать себя чем-то непонятным. Легко друга терять, потому что у него сил не хватило вылезти из своих страхов? Меня трудно обидеть, но можно, если перестать верить. Командор, мне бы не хотелось, чтобы недомолвки в дальнейшем мешали нам понимать друг друга. Мне стыдиться нечего, я действую в согласии со своей совестью. Вы принимали участие в обследовании?
Ставинский заметил, как желваки заиграли на ее скулах. Он видел, с каким трудом она сдерживала себя. Такую Эл он еще не знал, она изменилась за последние месяцы. Он вдруг почувствовал что-то близкое, к тому его состоянию на Плутоне, когда он видел бездну в ее глазах. Ему стало трудно дышать. Он подумал, что, если сейчас не скажет, то задохнется.
– Да, – почти выдохнул он, и дурнота отступила.
Эл сдвинула брови.
– Я хочу знать всю правду. Вы, наверняка, все знаете. Ведь так?
Командор посмотрел на нее снова. Суровое лицо девушки казалось сделанным из мрамора. Эл была очень бледна. Она ушла от него подальше села на мягкую подставку у двери. Он пытался понять, что с ней происходит и не смог, не смог оценить состояние.
– Я участвовал в исследованиях только тогда, когда был на Марсе, потом я отвез данные на Землю. Ничего толкового они не нашли. Изменение генокода и психики, биологический состав клеток – это еще не основание для того, чтобы считать тебя опасной. Подобное происходит со всеми, кто долго пробыл в космосе. Причиной тому – катастрофа. Никто тебя не винит. Ты делала, что могла спасая экспедицию. Остальное – последствия. Я горжусь тобой. Я участвовал в исследовании, потому что чувствую свою ответственность. Я послал тебя туда. Единственное, что осталось загадкой, так называемый, "эффект аккумулятора", неумеренное накопление энергии твоим организмом. Аномалия, которая требует изучения. Если эффект пройдет с возвращением тебя на Землю, то никто не посмеет требовать дополнительных исследований. Светлана настояла на том, чтобы тебя вернули. Она уверена, что реабилитация возможна.
Эл упрямо молчала, командор продолжал.
– Видишь ли, даже я сделал предположение, что твой организм нуждается в энергии, потому что идет какой-то процесс. Больше всего человек тратит сил на адаптацию. На самом деле я не склонен обвинять тебя в шпионаже, измене и прочих грехах, более того я против этих обвинений, но то, что ты скрыла что-то о катастрофе, мне – очевидно. Я очень много летал Эл, надо быть почти полубогом, чтобы выжить там, где выжила ты. Я допускаю, что вас спасли, потому что у тебя был контакт, а Лондер был тебе больше всех симпатичен.
Командор был прав, вопрос лишь в силе его уверенности, в том, как он использует свои догадки. От этого у нее возникло желание не только молчать о тобосцах, но и вообще попытаться увести разговор от этой темы.
Ставинский хотел ее успокоить, но понял, что прежние способы не годятся. Эл сейчас формально уже не находилась под его командованием, она подчинялась из уважения к нему. Командор рассудил, что если он не направит ее, потеряет контроль над ней, тогда никакая сила не удержит ее от предстоящих глупых поступков. Повинуясь старой привычке, он мысленно остановился, чтобы эмоции и мысли не запутали его. Командор был готов к такому разговору давно, он неминуемо состоялся бы, если не теперь, то позже. Она, бесспорно, имела право знать об исследовании с самого начала, он разделял ее недовольство так же, как понимал, почему от нее скрыли сами исследования и их результат. Эл пришла в ярость, что не свойственно ее натуре. Действительно, что-то в ней происходит.
Плоды этого "шпионажа от медицины" были ничтожны. Заключить, что она – нечеловек, никто бы не решился. Единственно разумный выход, который он видел – продолжение исследований. Правда, для этого согласие Эл было обязательным. Тогда-то Ставинский и согласился на настойчивые требования Светланы Бернц, провести исследование. Требования носили научный характер, ей была интересна Эл не как его воспитанница, а как человек переживший катастрофу. Светлана убедила его, что исследования надо вести ей лично и их знакомство с Эл – часть этих исследований. Она ждала доверия и участия, а получила грозный отпор предполагаемой пациентки. Чтобы Светлана сделала ошибку? Ставинский не мог предположить. Инициатором конфликта, по его мнению, была Эл. Переутомление и психологический кризис довели ее до срыва. Тут командор ошибался, но ошибался искренне, он не догадывался, что реакция Алика не только для него загадка, но и для самой Светланы Бернц. Поэтому командор готов был настаивать на примирении со всем своим упорством. Приказать он не мог, оставалось убедить Эл, используя самые разумные аргументы.
Ставинский выдержал свою паузу и перешел к процедуре убеждения.
– Давай рассудим здраво. Исследований тебе не избежать, тебя с этим условием пустили на Землю, только тут есть лучшие средства. Тебе самой хочется знать правду? Наверняка. Если Светлана тебе не по вкусу, пусть будет другой врач, но тогда мы не сможем контролировать ситуацию. Я говорю "мы", потому что перед тобой виноват, что тайком участвовал в экспериментах. Сознаюсь, и если возможно, прошу простить меня, но только за то, что скрывал так долго. Повторяю, я – за исследования. Представь, что тебя исследовали и сделали заключение. Я не поручусь, что исследователи будут беспристрастны, если будет отрицательный результат, то тебе грозит навсегда покинуть Землю. Если тесты проведет доктор Бернц, то я смогу повлиять на ход событий раньше, чем результат будет обнародован, и возможно вытащу тебя из этой ямы, пусть мой авторитет даже частично падет, мне важен твой талант, а не твои биологические нюансы, разбирайся с ними сама.
– Подождите, командор, – остановила его Эл. – Я хочу понять, какую цель или цели вы преследуете? Вставая на мою защиту, вы делаете мне честь, но мотив я не могу понять.
Пауза Ставинского дала ей шанс остановиться. Гнев схлынул, тело стало греться. Эл ощущала, как кожа покрывается испариной. Она почувствовала, что нужно закончить разговор и задала последний вопрос, самый важный.
Ставинский этого вопроса не ждал. Видимо потому, что считал, что стремление Эл в еосмос – ее единственное желание. Причем здесь его мотивы, зачем ей знать? Он считал, что рано посвящать ее в его планы, возраст не тот. Вопрос смутил командора.
– Причин много, – отговорился он, – считаю, что они не слишком важны.
– Я так не считаю, – заявила Эл. – Все, с кем я соприкоснулась в этой истории с катастрофой и Галактисом, имели определенный интерес. Я не хочу, чтобы меня использовали.
