Она кивнула на ифрита, а я усмехнулась. Ну, конечно, я дам ему записку, и он отнесет ее Байлоку. За последнюю неделю я успела понять, что демон подчиняется именно ему, а не Лоре.
— Спасибо, но нет.
Лоре обиделась. А на следующий день исчезла. Когда я открыла глаза, ее угол был пуст и выглядел нежилым. Зато рядом суетился нир Байлок, расставляя на столе разноцветные бутылочки, колбы, маленькие флаконы, в которых клубился огненный туман. Думаю, это и было то самое дыхание дракона, ведь у нира его больше не было.
— Где Лоре?
— Это не важно, девочка. Лучше подумай о себе, представь какую комфортную и беспечную жизнь ты сможешь вести под моим крылом. Спать в золоченных покоях, есть семь видов десертов каждое утро, завести тысячу кайранов, купить три сотни платьев из паучьего шелка и менять их ежедневно. Ты даже выйдешь за своего Рейнхарда, а я стану твоим крестным отцом и на свадьбе буду держать красное покрывало. Просто… иногда ты будешь чуть-чуть помогать мне.
Сменил тактику, хитрец. Понял, что не получается силой.
— Лоре жива?
Нир словно не услышал вопроса:
— Ты мнишь себя особенной лишь потому что попала в наш мир, но на деле ты лишь маленькая напуганная девочка. Ты принцесса, которой нужен рыцарь, это неизбежный конец твоей сказки. Конечно, ты хочешь, чтобы им стал Рейнхард, но на минутку, на одну минутку поменяй нас местами. Я стану твоим рыцарем. Ты получишь все, о чем мечтала — любовь, деньги, мужчину, истинную связь, положение в обществе, просто где-то неподалеку от тебя всегда будет еще один человек, готовый помочь тебе.
Он присел на корточки рядом со мной, поймав мой взгляд. Он выглядел добрым дедушкой, дающим мудрый совет.
И на один предательский миг я все-таки подумала. Я не создана для войн, если кинуть меня на поле битвы, я стану цветку на краю обрыва, где льется кровь и звенит сталь.
Вдруг у меня не получится, а Байлок обещает мне Рея, целую жизнь с ним, я буду счастлива, наконец-то. У меня будет сад, полный цветов, дом, полный книг, мир, полный любви. А Байлок будет дальним другом семьи, очень дальним. Просто иногда… Иногда он будет дергать меня за ошейник.
— А ты никогда не думал, что таким рыцарем стану я? — сказала со злобой, которую не чувствовала с момента второй операции.
Чистой качественной злобы на обстоятельства, которые сложились в издевательскую фигу. Нир Байлок отвесил мне пощечину, а когда я опрокинулась от силу удара, навалился сверху, сдавливая мне горло. Магия хлынула вязкой душной волной, и я потеряла сознание.
Я снова была в своей спальне в Академии. Не было ни привычных вещей, ни окон, ни волка, но также не было боли и страха. Протянув руку, я натолкнулась на пустоту, а после закрыла глаза и силой воли заставила себя слышать.
— Нир фор каллен… Идриго… Ирана фор идрассио…
Забытые слова стародраконьего языка били в голову, не все из них мне были знакомы, но интуитивно я понимала их смысл. Так дракон говорит с магией. Зовет, приручает.
Нужно успокоиться и дышать. Слушать. Слышать.
— Нир фор каллен… — послушно повторила я и тонкой струйкой вплела в свой голос поток — на этот раз белый, как январский снег. Мой настоящий поток. — Идриго, ирана, оруо…
Поток тек, встраиваясь в чужое заклинание, но магия молчала. Молчала! Я попробовала снова, на этот раз позволяя потоку самому отыскивать путь к заклинанию, но вместо магии ко мне вернулась боль.
Если сдамся стану вещью снова. Воспоминания, как просто Клавис вкладывал мне в голову собственные мысли, делали меня сильнее. Тонкий ручей потока лозой вплетался в старинные слова, пробуя снова и снова пробиться к страшной лаве магии, которая спала внутри меня. Боль стала невыносимой, вгрызаясь в виски, руки, горло.
— Волчок, — позвала я хрипло. — Помоги мне.
Ко мне привалился теплый пушистый бок. Оказывается, мой волк был рядом все это время и смотрел на меня драконьими янтарными глазами.
— Примешь меня?
Волк был черным, как сама ночь, как уголь, как тушь, ни единого блика в дымной черноте его шерсти. Если приму, что останется от моего тонкого белого потока? Его снесет лавина этой черноты!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я буду черным магом? — спросила с тоской.
— Ты просто будешь, Клео…
Рядом со мной раздался удар, и я вяло отодвинула руку, ставшую вдруг тяжелой и неповоротливой. Послышался лязг. Но я, как слепая, даже не понимала откуда идет шум. Заклинание нира Байлок исчезло, стало легче дышать, и больше никто не давил на горло, а запястье обожгла знакомая боль. Рей пришел за мной!
— Глупый мальчишка! Невиданная мощь идет мне… нам в руки! Что знаешь ты о потерях, о силе?!
Голос Байлока доносился сквозь морок. Кто-то пытался меня приподнять, но я сознательно удерживала себя в стазисе. Если я не приму решение сейчас, Рею придется вечно отбиваться от желающих прибрать меня к рукам. Однажды, подгадав момент один из них придет в мой дом и шантажируя меня мужем, ребенком, счастьем или покоем, запустит руки в пылающее тьмой жерло магии.
Я всегда была трусихой. Казавшаяся сильной со стороны, я перекладывала решения за свою жизнь на плечи родителей, врачей, обстоятельств, искала советчиков среди медсестер и больных, и в конечном итоге потеряла жизнь, лишь потому что не захотела сама взять ее в руки. Оставаясь без хозяина, я автоматически становлюсь бомбой с часовым механизмом.
Кто осторожно встряхнул меня:
— Клео, моя милая, прошу… Просто открой глаза! Клео!.
Голос Рея, его беспокойство согревали. Стоило протянуть руку, и Рейнхард с радостью будет оберегать меня всю жизнь. Станет моим мечом, щитом и сердцем.
Но я больше не хочу этого.
Я положила руки на живот, словно пытаясь физически ощутить живущую во мне магию. Спресованную в маленький черный брикет, невидимую глазу. Погладила этот черный, сжавшийся от ласки комок, позволяя ему распрямиться, расправить острые волчьи ушки, вытянутую мордочку. Посмотреть в желтые глаза.
— Нир фор каллен… — сказала я и тут же поняла, что не так, неправильно. Я говорю неправильные слова.
Рей снова меня коснулся, пробиваясь сквозь темноту, п после его руки вдруг исчезли. Снова слышался лязг мечей, крики, запахло кровью, но я заставила себя остаться в темноте. Но глубинная тишина во мне уже дрогнула: Рей в опасности, нужно бежать, двигаться, помочь ему!
Я было дернулась навстречу звуку, выплывая из темноты, но из волчьих глаз на меся смотрела древняя забытая магия — моя магия. Если я хочу помочь, то… Наверное, в эту секунду все и решилось.
Обняв ладонями мордочку новорожденного волка, я ласково поцеловала его в лоб. На этот раз мне был не нужен стародраконий, слова шли из глубины моей сути, как если бы писались кровью на дьявольском контракте.
— Душой, телом, магией низшая взывает к высшей, прими мое сердце, а взамен, — голос дрогнул, а слез стало так много, что мне не удалось их удержать. — А взамен дай мне меня!
Чернота — немыслимая, необъятная — хлынула в меня, уютно устраиваюсь в магических жилах, сплетаясь с белизной моего изначального потока.
А после я открыла глаза.
Пространство вокруг меня дрожало, как если бы всю эту пещеру окунули в жидкое стекло. Рейнхард, с растрепанным хвостом, в окровавленной рубашке стоял ко мне спиной, мечом сдерживая трех, теснивших его ифритов. Во второй руке он держал ножны, наподобие второго меча, и время от времени одному из ифритов попадало мощным тычком то в бок, то в плечо.
В дальнем углу пещеру мелькал алый плащ Теофаса, который играючи фехтовал с одним из демонов, мешавшему добраться до раненного Байлока.
Ифритов я опознала сразу — по витым рожкам и страсти к обнажению. Доспехи мерцали на них белыми всполохами, лишь когда меч касался обнаженной кожи.
Я боялась даже мизинцем шевельнуть. Стоит Рейнхарду отвлечься на меня, и он мгновенно погибнет. Судя по тому, как ловко управлялись ифриты своими кривыми саблями, им хватит мига, чтобы достать Рея. Перекрывая им доступ ко мне, тот заведомо находился в невыгодной, статичной позиции.
