Зато меня прекрасно видел Байлок. Бледные, искаженные черты осветила злая усмешка, с оскаленных губ полилась черная молитва, взывающая к темному источнику.
Откуда я это знала? Я… просто знала, как если бы сама произносила эти слова. Но эти слова были странными, словно во многих словах переставили местами звуки, ударение, нарушили ритм. Магия во мне тревожилась и кипела в ответ на молитву.
Около Байлока с каменными лицами застыли четверо демонов, удерживая руками свечение щита, на меня они поглядывали с ужасом. Я невольно подняла руки к волосам в древнем, исконно-женском стремлении привести себя в порядок и вдруг поняла. Из моих рук рвалась магия.
Черный поток змеился струйками дыма по всей поверхности кожи, и, наверное, со стороны я напоминала собственного волчка. Черная, в клочьях магии, потерявшая человеческий облик. Наверное, я все-таки вскрикнула, потому что Рей, откинув короткой огненной атакой сразу твоих ифритов, вдруг резко обернулся.
Я по-кроличьи застыла, а после затряслась, понимая, какой он меня видит.
К Рею кинулся последний из четыре ифритов, но он не глядя полоснул его мечом, а после шагнул ко мне. Жадный взгляд обежал меня от кончиков волос до босых ног, словно выискивая невидимые раны.
— Клео, — шепнул он. — Солнце мое.
Да уж. Солнце из меня было не очень ясное. Будь здесь Лоре, они бы назвала меня солнышком темного леса. Очень, очень темного. Я улыбнулась дрожащими губами. Теперь я была такой, мне… нравилось быть такой.
К Рейнхарду подскочил новый демон, оставив на плече новый порез, но тот словно не почувствовал и пошатнувшись, снова двинулся ко мне. Ифриты, словно обезумев, кидались к Рейнхарду, силясь остановить его, но тот с раскидывал их, как щенков, за его спиной раскрылись угольные, с низким наклоном крылья, левая рука полностью трансформировалась, в глазах горел огонь.
Где-то вдалеке крикнул Теофас:
— Остановись! Неужели не видишь, она перевертыш или маг!
Рей с рыком отшвырнул очередного демона, ему осталось до меня буквально три шага, когда я поймала взглядом огненный вытянутый блик от стрелы, пущенной Байлоком. Должно быть она была концентратом его умений. Стрела буквально прожгла одного из демонов, но не остановилась ни на секунду, до сердца Рея ей оставалось всего…
Стрела врезалась в черную вспышку.
Несколько секунд я недоуменно смотрела на нее, потому что вдруг оказалось, именно из моих рук рвется эта вспышка, и как пылесос, засасывает в нутро любые магические импульсы. Стрела, поблескивая огненными боками, буквально вошла внутрь, пожираемая чернотой.
— Клео!
Рей бросился ко мне, его лицо было искажено таким откровенным ужасом, что я и сама начала бояться.
— Мерзавка! — нир Байлок с безумным взглядом поднял руки и золото стрел ослепило темный свод пещеры. — Убейте вещь!
Руки у меня затряслись, вспышка сорвалась с пальцев, затапливая пещеру дымным туманом, а после Рей наконец резко прижал меня к себе. Я вцепилась в него, как утопающий в соломинку, потерлась щекой о пропахшую копотью рубаху.
Рей. Рей. Рей.
Он был весь и целиком мой, ценой моих слез, ночей и черного потока.
— Ты не приходил, — шепнула тихонько. — Поэтому прости, прости… Мне пришлось все сделать самой.
Конечно же Рей не услышал. Пространство наполнилось визжанием стрел, свод пещеры взорвался песчаной крошкой и небо вспыхнуло золотом, понизу полз черный туман. Рейнхард намертво зафиксировал меня в медвежьих объятиях, отгораживая спиной от начавшегося ада.
Краем глаза я видела только оранжевый песок и где-то очень далеко удивительно синее небо.
Одного из ифритов задело стрелой и на песок полилась кровь. Я видела совсем близко его испуганное юное лицо. Совсем некстати я вспомнила, что ифритов вызвала именно Лоре, и Байлок принуждает демонов подчиняться себе насильно. Вряд ли они хотят здесь умереть. Особенно такие… юные.
— Не двигайся, Клео, я обо все позабочусь, — Рейнхард развернувшись вместе со мной, отбил сверкающую острыми гранями песочную волну, созданную силами трех ифритов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одна из атак задела его, и левый рукав окрасился кровью.
— Рей, отпусти! — я мешала ему двигаться, на пару с болтающейся оторванной цепью, полуобморочная от слабости, от бурлящей, ищущей выхода магии
Если выживу, займусь спортом. Возможно даже буду бегать по утрам, чтобы Рею не пришлось изворачиваться в бою, прикрывая меня.
Где-то вдалеке Теофас наконец добрался до Байлока и теснил его прочь от развалин пещеры, но где-то очень глубоко в сердце я понимала, что побеждает не Теофас. Байлок заманивает его.
Ифритов прибавилось, и песчаные волны шли сериями друг за другом без перебоя. Рей отбивался с каменным лицом, но я-то виделась, как вздулись жилы на лбу, как сжались губы от напряжения. В какой-то момент он вдруг выдохнул слепящий огненный шар, разбивая песок и закинул меня в чудом уцелевший уголок пещеры. Потом сунул в руки белую вещицу, напоминающую брошь. Волосы от жара у него совершенно завились в кольца, глаза приобрели грозовой блеск.
— Активируй портал сразу, как я откину их за пределы круга, — он заглянул мне в глаза.
А после вдруг с силой сгреб меня в объятия и жадно поцеловал. Так целуют не когда любят, а когда прощаются.
За его спиной собиралась новая песчаная волна и впереди нее стоял нир Байлок, из угла губ у него текла черная струйка крови, смешанная с потоком. Новые стрелы, которые он собирал в сноп все меньше отливали золотом, все больше отдавали чернотой. У него же почти нет собственной магии, наконец, сообразила я, он пользовался темным артефактом!
Рей встряхнул меня, возвращая мой взгляд к себе.
— Слушай меня внимательно, когда телепортируешься в Академию, найди мою мать. Я… — Он неожиданно смутился. Нежный румянец на привычно замкнутом лице выглядел откровенно дико, и огненный ад за спиной только усугублял впечатление. — Я… на тебе женился… Поэтому никто больше не посмеет тебя тронуть. Вы переедете в Лост, я купил там дом с садом, там розы и пруд…
Он на мне женился?. А как же белое платье?
То есть, не белое. Белый цвет я ненавидела всей душой, но вот свадебный алый наряд Вальтарты мне очень нравился. Глупые счастливые мысли секундно промелькнули в голове, и я вдруг поняла, что Рейнхард прощается со мной. Он не рассчитывает выжить.
Рей резко развернулся, отбивая новую волну, а после крикнул:
— Клео, поторопись!
Нир Байлок, увидев в моей руке портальный артефакт, взревел от ярости, применяя драконий Зов. Ифриты множились, словно рождались из песчинок, и скоро перед глазами рябило от разноцветных тканей, рыжих волос, смуглых тел, горящих бликами доспехов. Теофас виднелся далекой точкой, занесенной песком. Кажется до него все-таки добрались ифриты.
Подступающий ужас сдавил мне грудь. Я исчезну, сбегу в Лост, прикрываясь именем своего мертвого Истинного, а Рей останется здесь, в песке. Белая рубаха будет биться от ветра над бездыханным телом, пока песок не заберет его в свою утробу.
От этой мысли туман из моих рук словно сошел с ума, разбегаясь черными волнами по пустыне, но толку от него было немного. Сначала он замедлял движения ифритов, но чем дальше расползался по пустыне, тем быстрее терял свои свойства.
Я должна была что-то сделать!
— Успокойся, — прозвучал в голове знакомый голос. — Клео, ты не способна управлять собственной магией, ты же не дракон. Прекрати чадить, как плохая хозяйка на кухне, а делай то, что умеешь лучше всего.
Добродушный смех моего волка успокаивал, поэтому я закрыла глаза, сосредотачиваясь на его голосе. Что я умею лучше всего?
Заклинать.
Я умею заклинать. Амулеты, бусины, нити, ткани, камни… Но что я могу заклять здесь? Собственную цепь на ноге? Или платье? Даже если смогу, то как же я передам его Рею?
Нет, нужно что-то иное, что соприкасается и с Реем, и со мной, и с ифиритами, и с Байлоком…
Я подняла к лицу ладони, на которых застыл песок. Песок — плохо проводит силу, но прекрасно держит заклятие, из него получится сильный амулет на защиту Рея, сильный амулет на смерть ифритов. Я взглянула на сильных, полных цветущей жизни ифритов, приведенных сюда против воли, а потом зажмурилась.
