Васька заверил, что годы у Виктории – самые прекрасные.
– Льстите. Мужчинам можно. Мужчины, если хотите знать, вообще должны женщинам льстить…
– Значит, вы знали Анну?
– Ее матушку знала. И да, Анечку тоже… хотя, конечно, я не чадолюбива, но иногда Женечка оставляла дочь со мной. Не скажу, что это были лучшие дни в моей жизни. Дети требуют слишком много времени и внимания. Впрочем, чего зря грешить, Анечка была очень самостоятельным ребенком. После Женечкиной смерти я взяла ее под опеку… исключительно символический акт… Опека ей была не нужна, но сами понимаете, правила, государство… Анечка правильно рассудила, что если попадет в детский дом, то лишится квартиры. Жизнь с Женечкой научила ее мыслить здраво. Хотите чаю?
– Нет, – честно ответил Васька.
– А все равно сделайте.
И как ей было отказать?
Старый чайник, хотя и вычищенный до блеска. Старая плита, газ идет тяжело, а хозяйка морщится:
– Менять надобно, но откуда у старой женщины деньги?
Васька не отвечает. Он достает чашки – все разномастные, и коробку с пакетированным чаем, не удивляясь тому, что пакетики тоже разные. Ему плевать. Он механически бросает пакеты в чашки, заливает кипятком, смотрит, как они всплывают, раздувшиеся, белесые.
– Женечка всю жизнь верила в то, что вот-вот поймает ту самую рыбу… а амулетик-то одноразовый…
– Что?
– Амулетик ее, ласточка…
– Эта? – Васька вытащил золотую ласточку из кармана. Цепочку так и не починил… и по-хорошему, он должен был вернуть вещь законным хозяевам, брату, но расстаться с ласточкой было выше Васькиных сил.
– Вот он где, значит, – Виктория протянула руку. – Позволите?
Васька позволил.
– Красота… Женечка ничего не понимала в украшениях. Ей казалось, у нее врожденный вкус, но на самом деле она, как сорока, любила все аляповатое, яркое. Если камни, то огромные… знаете, эти искусственные рубины? Как по мне, тихий ужас, но ей нравилось… Тут я увидела эту ласточку. Сразу видно, что работа мастера. Я было подумала, что Игорек ей купил, он Женечку баловал, хотя я и знала, что никогда-то он на ней не женится. Это Женечка могла тешиться надеждами, но… вы же понимаете, что людям такого ранга развод недозволителен… карьеру портит… а Игорек был знатным карьеристом. Но Женечку любил, да… баловал… квартирку вот подарил… денег давал… или вот цацки… хотя он знал Женечкин вкус, а тут эта ласточка…
От чая пахло пылью и хлоркой, Васька отставил кружку. Руку протянул, и Виктория не без сожаления вернула подвеску.
– А Женечка тогда рассказала, что это не просто украшение… от матери осталось… вообще-то их две, и если собрать вместе, то исполнят любое желание. Как в сказке. Вы верите в сказки?
– Нет.
– Зря… В разумных пределах вера в сказки делает человека лучше. Но мы ведь не о том, верно? Женечка пределов не знала. Она говорила, что вторую ласточку из семьи увели, и поэтому у нее не получается… эта сама по себе должна была принести Женечке любовь.
– Чью?
– Мужчины. Любого мужчины, который Женечке приглянется. Такой вот амулетик… И ведь была любовь, была, Игорек ее любил… только карьеру любил сильней. А вот Женечкин первый супруг, тот и вовсе без памяти любил… оттого я и решила, что амулетик одноразовый. Женечка, кажется, к таким же выводам пришла. Анечке рассказала… вот та и решила, что сначала надобно выбрать, а после уже загадывать желание.
– На вечную любовь?
– Да. Только… не поймите меня неправильно, я вовсе не осуждаю девочку. В конце концов, ей всегда приходилось заботиться о себе, поэтому кое в чем она может показаться аморальною особой, но…
– Она выбирала.
Васька спрятал ласточку в нагрудный карман.
Странно, не больно, и чувство вины не исчезло. Ласточка защитит? Выходит, что эта ласточка виновата. Не будь ее, разве Анна стала бы…
Об измене думать не хотелось. И пусть не было брака, того, который в церкви, с клятвой перед Богом, или не в церкви, но в ЗАГСе. Не было, но все одно были обещания.
– Выбирала, – повторила Виктория, проводя по краю чашки пальцем. – Именно. Я ей говорила, что нельзя с этим делом тянуть, что если уж она решила, то решила… а она металась… Как вы сказали, вас зовут?
– Василий.
– Вася… она сказала, что вы очень надежный человек. И что с вами жизнь будет спокойной…
– Ее это не устраивало?
– Устраивало, но… поймите, Васенька, мы, женщины, редко бываем довольны тем, что имеем. Всегда ведь хочется большего. Особенно в ее-то годы… чтобы сразу и парить…
– Поэтому она искала альтернативу.
– Хорошее выражение… Да, искала.
– Стас?
– Ваш друг? Да, Анна о нем упоминала. У него ведь родители состоятельные… Анна сомневалась, что ее бы приняли… Если бы не сомневалась, то…
Виктория выразительно замолчала.
– Стас не стал бы…
– Из-за дружбы? Дружба святое, понимаю… Вы из тех людей, которые искренне в это верят. Знаете, мне очень жаль, что мы с вами познакомились лишь сейчас. Я бы сумела убедить Анну, что вы именно тот, с кем она будет счастлива… а Стас… не вините друга… я видела, что этот амулет делает с людьми… и как быстро первый Женечкин супруг забыл о своей невесте… и во что он превратился, пустое, зависимое существо. Недаром привороты церковь осуждает. Вы верующий человек?
– Не особо.
– И я не особо, но некоторые вещи… Понимаете, нельзя душу принуждать. Это как… Видите? – Виктория указала на подоконник, на чашку, в которой росло деревце. Кажется, такие назывались бонсай. Низкое, перекрученное, искривленное какое-то и уродливое до того, что Ваське на него смотреть больно было. – Любое насилие уродует тело, душу… тело – видно, а с душой сложней. И я порой думала, что было бы с Женечкой, не будь при ней этого… амулета. Игорек вот тоже разрывался между ней и семьей, но счастлив не был. А закончилось все инсультом… В общем, если бы Анечка захотела, ваш друг разом позабыл бы о дружбе.
– Но она не захотела?
– Она влюбилась, – со вздохом призналась Виктория. – В совершенно неподходящего человека. Хотя опять же с нами, женщинами, такое частенько случается.
– В кого?
– А вам и вправду надо это знать?
– Я имею права.
– Вам кажется, что имеете. Но, допустим, я отвечу. И что дальше? Пойдете выяснять отношения? И что вам это даст?
– Я… не буду выяснять отношения, – каждое слово давалось с трудом. – Я… хочу понять… кто убил Анну.
На кухне стало очень тихо. Слышно было, как тикает старенький будильник, гудит в трубах вода и, кажется, кран подтекает. Капля падает за каплей, разбивается.
– Он не убийца.
– Возможно, – согласился Васька, пусть и согласие стоило ему немало. – Но мне нужно знать все.
– Что ж… – Виктория провела по клеенке ногтем. – Пожалуй… все не получится, но кое-что я знаю… Вы ведь в курсе, что Анна искала свою родню? Адрес брата я ей подсказала, но имелась еще тетка, которая переехала. Если учесть, что они с Женечкой не поделили жениха, думаю, эта тетка не слишком бы Анне обрадовалась. Я пыталась ее убедить, что смысла в этих поисках нет…
– Она не послушала.
– Она никогда не слушала, если не хотела, – пожала плечами Виктория и вытряхнула из пачки очередную сигаретку. – Но не мне ее судить. Нам был известен старый адрес и девичья фамилия тетки. А дальше – довольно просто… Она собралась в гости и…
– Что?
– Истории суждено было повториться. Извращенный юмор судьбы, если у нее вообще есть чувство юмора. Но Женечка увела у сестры жениха. А вот Анна собиралась увести мужа…
– Мой папа не мог… – тихо произнесла Софья и кулаки сжала.
Воительница. Смешно и обидно, хотя странно, прежде Стас за собой не замечал способности обижаться за кого-то. Васька же хмыкнул и сказал:
– Мог. Еще как. Просто он был трусом.
– Ты…
– Соня, сядь, – Стас удержал ее за руку. И остро ощутил не только обиду, но и гнев. – Думаю, сейчас нам все объяснят.
– Он встречался с Анной. Говорил, что любит ее, но разводиться не спешил.
Васька отвел взгляд, словно ему было неловко, что он вынужден ворошить прошлое.
С любовником Анны Васька встретился спустя неделю после разговора с Викторией. Мог бы и раньше, но тянул время, заставляя себя привыкать к мысли, что у Анны имелся любовник. Привыкалось плохо. И Васька ждал, не доверяя себе, потому как вдруг да не сдержится он при встрече? Ведь посадят. А ему нельзя на зону. Ему надо найти убийцу Анны. Эта идея стала стержнем, вокруг которого Васька собирал свою расколовшуюся жизнь.
О встрече Васька договорился. Позвонил. И когда ответил мужской голос, поинтересовался:
– Павел?
– Да.
– Это Василий. Жених Анны. Я хотел бы с вами встретиться.
– А я – нет.
– Неужели? – Васька старательно представлял себе этого человека, в которого Анна якобы настолько влюбилась, что готова была босиком по углям пойти.
Это Виктория так выразилась, а у Васьки в голове засело.
