Он обречённо вздохнул.
– Почему же?
– А ты посмотри на их альфа-самцов…
Так называемые "альфа-самцы" здесь и впрямь были как на подбор – просто-таки голливудские секс-символы все как один. Тяжёлые волевые подбородки, широкие плечи, накачанные торсы – было видно, как под одеждой играют их мощные мышцы.
– Ну и хорошо, что не светит, – я откинулся на спинку сиденья.
– Почему это? – Шах удивлённо посмотрел на меня.
– Потому что на таможне с меня взяли подписку не трахать местных баб.
– С тебя взяли такую подписку?! Ты шутишь?
– Нет.
– А почему? Ты больной что ли?
– Никакой я не больной, придурок. Просто я русский. Генетика у меня плохая, ясно? Потом объясню.
Я отвернулся к окну и в который раз мысленно выругался – и что только меня дёрнуло выкрасть этого придурка из психушки? У него же все мысли только о бабах. Будущий властитель мира… Я даже содрогнулся при мысли об этом.
В течение следующих двух дней мне удалось ему отомстить. За всё. С тайным злорадством я затаскивал его в Макдональдсы и Кинг-Бургеры, скармливая ему горы гамбургеров и чизбургеров и заставляя запивать их приторной колой. В первый же вечер после нашего приезда Шах фамильярно сгрёб меня под локоть в холле гостиницы и сделал приглашающий жест рукой:
– Мы идём ужинать в "Coolest, Best & Most", лучший ресторан Нью-Нью-Йорка и любимый ресторан их императора… то есть, как его, президента. Сегодня я угощаю.
Я высвободил руку и покачал головой:
– Нет, Шах. Сегодня вечером мы идём ужинать в «Кинг-Бургер». Видел за углом огромную стеклянную арку? Вот туда. За нами наблюдают, в этом можно не сомневаться. Поэтому нам нельзя вести себя подозрительно хотя бы первые пару дней. Так что извини, но пока тебя ожидает фаст-фуд, мюзиклы и Диснейленд. А дальше посмотрим.
Шах с мольбой посмотрел на меня.
– Алекс, но нас там отравят. Может, всё-таки в ресторан?
– Нет, – я решительно взял его за рукав и потащил через улицу…
Мы сидели за добротным металлическим столиком, заставленным пакетиками с гамбургерами и стаканами колы. Прямо под нами, под стеклянным полом проносились большие американские машины, и вообще всё вокруг было большим, нет, даже крупным — крупные автомобили, крупные дома, крупные особи женского пола с крупными прелестями, крупные особи мужского пола с крупными торсами, и крупные гамбургеры, в одном из которых сейчас тоскливо ковырялся Шах.
– Говорят, у них гены искусственно модифицированы под фаст-фуд и колу, – Шах мотнул головой в сторону соседних столиков.
– Ну, сами-то они утверждают, что у них модификация произошла естественным путём в процессе многовековой эволюции, – я пожал плечами. – Что вполне вероятно. Нужно же организму как-то выживать, вот он и приспособился извлекать энергию из гамбургеров. И вообще, сделай лицо порадостнее, а то как-то непохоже, чтобы ты наслаждался местной кухней.
Шах бросил на меня уничижительный взгляд.
– Может, хватит издеваться, а? И без того тошно… Лучше скажи, какие у нас планы? Вернее, у тебя?
– Навестить нескольких человек из списка, который прислала мне Тай и с которыми в своё время встречался профессор Линг. Но не сейчас, а через пару дней, когда местные спецслужбы немного успокоятся и ослабят свою бдительность. А там посмотрю. А у тебя?
– С тобой похожу… пока, – Шах с отвращением запихнул в рот кусок булки с тошнотворно-бурой смесью кетчупа и горчицы. – Атам тоже… посмотрю…
Несмотря на мои опасения, следующие два дня прошли довольно неплохо. Мы приспособились выковыривать из всевозможных бургеров листочки салата и кружки помидоров и заедать ими жареную картошку, а остальное незаметно складывали обратно в пакетики. Вечером второго дня мы забурились в наикрутейший мега-кинотеатр. Мягкие крутящиеся кресла, гигантский экран с обзором на весь полусферический купол, ошеломляющие спецэффекты – я едва не бросился с кресла на пол, когда мимо моего уха просвистел кусок обшивки с межгалактического крейсера «Великая Америка». Но на третий день терпение Шаха иссякло окончательно. Он заартачился и напрочь отказался идти на бродвейский мюзикл, несмотря на все мои увещевания о необходимости усыпить бдительность местных спецслужб.
– Алекс, я больше так не могу! Ты меня уничтожаешь физически и морально!!! Поэтому сегодня мы с тобой посетим Метрополитен-оперу, тем более что там идёт не бог весть какой заумный изыск, а всего лишь «Королева чардаша»!
Уже стемнело, когда мы вышли из залитого огнями здания оперного театра, преисполненные уверенности в том, что жизнь наконец-то налаживается. Венгерский еврей Имре Кальман, как всегда, не подвёл, с первых же нот закрутил нас в своих празднично-нарядных мелодиях, заразил безудержным темпераментом, щедро сдобренным глубокой чувственностью и искромётным весельем, и уже в середине представления я, забыв обо всём, подпевал графу Бони: «Без женщин жить нельзя на свете, нет!..», покачивая ногой в такт кордебалету. Мало того, в антракте нам удалось обнаружить в театральном буфете крошечные кокотницы с жульеном из креветок в сливочном соусе, которые мы с Шахом, оголодавшие, сгребли все до одной, и канадское ледяное вино, что превратило вечер в совсем уж, подозрительно райский… не нравится мне такая идиллия, ох, как не нравится…
Разумеется, как пел князь Елецкий в «Пиковой даме», моё предчувствие меня не обмануло. Мы вышли из подъезда оперы и неспешным шагом двинулись через площадь, лавируя между мягко урчащими лимузинами и роскошными бюстами местных дам. Шах по привычке пялился по сторонам на упругие телеса американок, играющие под тонким трикотажем вечерних платьев, а я довольно мурлыкал себе под нос задорный мотивчик «любовь такая, глупость большая!..»
– Алексей!
Я застыл на месте.
– Алексей! Ты?!
Я резко обернулся. Через толпу к нам пробирался высокий молодой мужчина в элегантном дорогом костюме, белоснежной рубашке и галстуке. Денис, как всегда, был до предела вылизан и безупречен – от кончиков блестящих ботинок до изящной оправы очков. Что ж, как говорится, положение обязывает.
– Алексей! – ещё раз повторил он, наконец-то добравшись до нас. Мне показалось, что в его голосе звучала искренняя радость… или только показалось?
– Так ты в Штатах? А мы так за тебя волновались! Особенно Станислав Александрович, – добавил он, увидев мой недоверчивый взгляд. – Просто ты исчез так внезапно, никому ничего не сказал. Даже наши спецслужбы забеспокоились.
– Ха, ещё бы…
Но обрадованный Денис меня не слышал.
– А ты, оказывается, в Имперских Штатах! Мог хотя бы отца предупредить. Какая-то срочная работа подвернулась?
– Нет, – я покачал головой. – Я по личным делам. А ты тут какими судьбами?
Я почувствовал, как Денис мгновенно напрягся, а в его глазах промелькнул испуг. Ну, ещё бы – то, что у кого-то могут быть "личные дела" в другой стране, не укладывалось у него в голове. Поставленная речь первого секретаря-референта председателя ведущей российской парламентской партии и кандидата в президенты дала сбой.
– Я… – Денис явно пытался осмыслить мои слова. – Мы… у нас… у Станислава Александровича скоро начинается предвыборная кампания, ты же знаешь. И он решил нанести официальный визит… в Имперские Соединённые Штаты… в рамках подготовки…
– Значит, отец тоже здесь?!
О, господи, только этого мне ещё не хватало!!! Отец в Штатах!!! Ну да, во время нашей последней встречи он что-то говорил мне об этой поездке, но в круговерти последних событий я естественно напрочь об этом забыл! Я нервно огляделся по сторонам.
– Да… то есть нет, не именно здесь, – Денис наконец-то вновь обрёл контроль над своей речью. – В общем, твой отец сейчас находится в Нью-Нью-Йорке в российском посольстве. В театр я приехал один, чтобы немного отвлечься, и, как видно, не зря! Это просто замечательно, что я тебя встретил! Я думаю, Станиславу Александровичу будет несложно замять историю с твоим внезапным отъездом из России и предупредить возможные проблемы. Хорошо, что ты уехал в Штаты, а не, например, в Поднебесную или, хуже того, в Истинно-Демократическую Арабскую Республику.
Я промолчал.
– К Штатам у нас в России относятся наиболее лояльно, поэтому, я надеюсь, больших проблем не будет. Поедем сейчас вместе со мной в посольство, и я организую тебе встречу с отцом…
– Организуешь встречу?
– В том смысле, что постараюсь смягчить первоначальную реакцию с его стороны. Да и последующие реакции тоже, – Денис сдержанно улыбнулся.
Да уж, насчёт первоначальной реакции он прав. Представляю, как отнёсся к моей эскападе отец накануне своей предвыборной кампании и… как он меня встретит… «Знаешь, Алексей, я в очередной раз сильно пожалел о том, что тогда забрал тебя из спортинтерната. Со своей совестью я уж как-нибудь бы договорился, зато сейчас был бы избавлен от серьёзного источника проблем в твоём лице»… О да, некая вариация этой темы обязательно будет в репертуаре, но это уже так, давно не ранит. Да и, честно говоря…
