– Может дашь ей просто рассказать?
– Питер так и не забыл свою бывшую девушку, Женевьеву, – всхлипывая, говорю я. – Это она разместила то видео в гидромассажной ванне, и Питер знал об этом, но не рассказал мне.
– Возможно, он хотел пощадить твои чувства, – произносит Алисия.
Сторми яростно качает головой, настолько сильно, что ее сережки свистят.
– Мальчишка просто-напросто кобель. Он должен считать королевой тебя, а не ту другую девушку, Женевьеву.
Алисия обвиняющим голосом восклицает:
– Ты просто хочешь, чтобы Лара Джин встречалась с твоим правнуком.
– И что, если хочу! – С блеском в глазах она спрашивает, – Скажи, Лара Джин. У тебя есть планы на вечер?
Эти слова заставляют нас всех рассмеяться.
– Прямо сейчас, я не могу думать ни о каком другом парне, кроме Питера, – отвечаю я. – А вы все еще помните свою первую любовь?
У Сторми их было так много – может ли она помнить? Но она кивает.
– Гаррет О’Лири. Мне было пятнадцать, а ему восемнадцать, и вообще у нас был только один танец, но то, что я чувствовала, когда он смотрел на меня… – Она вздрагивает.
Я смотрю налево от себя на Алисию.
– А вашей первой любовью был ваш муж, Филлип, верно?
К моему удивлению она качает головой.
– Мою первую любовь звали Альберт. Он был лучшим другом моего старшего брата. Я думала, что выйду за него замуж. Но этому не суждено было случиться. Я встретила своего Филлипа. – Она улыбается. – Филлип был любовью всей моей жизни. И все же, я никогда не забывала Альберта. Какой я была молодой! Сторми, можешь ли ты поверить, что когда-то мы были так молоды?
Сторми не отвечает в своей обычной жизнерадостной манере. Ее глаза становятся влажными, и она говорит так нежно, как я вообще когда-либо от нее слышала:
– Это было миллион жизней назад. И все же.
– И все же, – эхом вторит Алисия.
Они обе ласково улыбаются мне, с такой искренней и неподдельной любовью, что к моим глазам подступают новые слезы.
– Что я буду делать теперь, когда Питер больше не мой парень? – размышляю я вслух.
– Ты просто будешь делать то, что делала до того, как он стал твоим парнем, – отвечает Алисия. – Займешься повседневными делами, и сначала будешь скучать по нему, но со временем станет легче. Боль уменьшится. – Она протягивает руку и прикасается своей тонкой рукой к моей щеке. Улыбка играет на ее губах. – Все, что тебе нужно, – это время, а у тебя, малышка, есть все время в мире.
Эта мысль утешает, но я не уверена, что до конца верю в то, что это правда. Думаю, для молодежи время тянется по-другому. Минуты дольше, значительней, ярче. Все, что я знаю – это то, что каждая минута без него ощущается бесконечно долгой, как будто я жду, просто жду, что он вернется ко мне. Я, Лара Джин, знаю, что он не вернется, но мое сердце, кажется, отказывается понимать, что все кончено.
***
После того, как ко мне вернулась энергия, а слезы высохли, я сижу в кабинете Джанетт, оговаривая детали вечеринки. Когда она небрежно упоминает гостиную, я замираю.
– Джанетт, гостиная будет недостаточно большой.
– Я не знаю, что тебе сказать. Главная комната для мероприятий забронирована для бинго. У них постоянная бронь на вечера пятниц.
– Но эта вечеринка – огромное событие! Нельзя ли перенести игру в бинго в гостиную хотя бы на один вечер?
– Лара Джин, я не могу переместить бинго. Для этого здесь соберутся люди со всего сообщества, включая мать агента по арендесобственной персоной. Здесь в игру вступает много политики. У меня связаны руки.
– Ну, а что насчет столовой? – Мы могли бы передвинуть столы и устроить танцпол в центре комнаты, а угощения расставить на длинном столе вдоль стены. Это могло бы сработать.
Джанетт бросает на меня взгляд, типа: «Девушка, о чем ты?»
– И кто будет двигать все столы и стулья? Ты?
– Ну, я и, уверена, что смогла бы собрать несколько добровольцев…
– Чтобы один из них потянул спину и подал на дом в суд? Нет уж, gracias.
– Нам не нужно будет убирать все столы, только половину. Может, вы могли бы попросить сотрудников помочь? – Джанетт уже качает головой, когда меня осеняет. – Джанетт, я слышала, что Фенклифф, возможно, привезет к нам некоторых из своих проживающих на автобусе. Фенклифф. Они уже называют себя главным пенсионным сообществом «Блю Ридж Маунтинс».
– Боже мой, Фенклифф – дыра. Люди, которые там работают, – отбросы. У меня же – профессионалы. «Главное пенсионное сообщество Блю Ридж Маунтинс»? Ха! Нифига.
Теперь мне просто нужно добить ее.
– Я же говорю вам, Джанетт, если эти танцы пройдут не на высоте, то мы будем выглядеть дураками. Мы не можем позволить этому случиться. Мне хочется, чтобы те, кто приедет из Фенклиффа, вышли или выкатились отсюда, желая быть жителями Бельвью!
– Ладно, ладно. Я попрошу рабочих помочь приготовить столовую. – Джанетт покачивает мне пальцем. – Ты как собака с костью, девочка.
– Вы не пожалеете об этом, – обещаю я ей. – Не говоря уже о фотографиях. Мы поместим их по всему вебсайту. Все захотят быть нами!
При этих словах глаза Джанетт сужаются от удовольствия, и я испускаю вздох облегчения. Эта вечеринка должна пройти хорошо. Просто обязана. Это единственное яркое пятно в моей жизни.
43
В воскресенье вечером я завиваю волосы. Завивка волос является, по своей сущности, актом надежды. Мне нравится закручивать свои волосы на ночь и думать обо всем, что может случиться завтра. К тому же, как правило, мои волосы выглядят намного лучше после того, как на них поспишь, не такими пушистыми.
Я уже накрутила одну половину и почти закончила другую, когда появляется Крис, забираясь через окно.
– Прямо сейчас предполагается, что я наказана, поэтому, прежде чем отправиться домой, мне придется подождать, пока не заснет мама, – говорит она, снимая свою мотоциклетную куртку. – Ты все еще в депрессии из-за Кавински?
Я наматываю следующую прядь волос на плойку.
– Да. Но ведь еще не прошло даже сорок восемь часов.
Крис обхватывает меня руками.
– Не хочется этого говорить, но это было катастрофой с самого начала.
Я бросаю на нее обиженный взгляд.
– Спасибо большое.
– Ну, это правда. То, как вы, ребята, сошлись было странно, а потом вся эта фигня с гидромассажной ванной. – Она берет у меня плойку и начинает накручиваться сама. – Хотя, должна сказать, что для тебя, наверное, было полезным пройти через все это. Ты была по-настоящему замкнутой, дорогая. И можешь быть очень требовательной.
