Когда просыпаюсь в следующий раз, комната утопает в солнечном свете. Меня необъяснимо раздражает то, что никто не зашторил окно, поэтому сейчас на меня обрушивается реальность ситуации. Я с трудом поднимаюсь и спускаюсь на кухню в поисках еды.
Я не удивлена, что меня приветствуют аппетитные запахи, но для меня становится неожиданностью то, что Кельвин сидит во главе стола и читает газету.
— Какой сегодня день? — спрашиваю я, изучая его серую футболку и угольно-чёрные пижамные штаны в клетку.
Он поднимает взгляд:
— Пятница. Как ты себя чувствуешь?
Хватаю ломтик бекона и опускаюсь на своё обычное место на противоположной стороне стола.
— Разве ты не должен быть на работе? — спрашиваю я и продолжаю жевать.
— Я ждал, пока ты встанешь.
— Зачем? — бурчу я. — Я буду здесь, когда ты вернёшься домой.
— Беру небольшой отпуск.
Я заканчиваю с яйцами всмятку, лежащими на моей тарелке, и пытаюсь избежать его зелёных глаз, хотя они полностью сосредоточены на мне.
— Ты можешь… Ну… Сделать это? Или ты будешь… Заниматься делами Героя?
Он складывает газету и прижимает её рукой.
— Не переживай за меня. Просто сосредоточься на выздоровлении.
— Я не переживаю. Просто поддерживаю разговор.
— Принято к сведению. Ты ответишь на мой вопрос?
— Какой?
— Как ты себя чувствуешь? Ты спала в течение почти всего вчерашнего дня и половины сегодняшнего утра.
Пожимаю плечами.
— Немного напряжённой.
— Ты через многое прошла, — произносит он, откашливаясь. — Мы даже не говорили об этом. Мне жаль, что ты увидела то, что увидела.
— Ты вырвал сердце из груди человека.
— Тебя это пугает?
Я провожу вилкой по тарелке. Сарказм так и пляшет на моём языке. Хотя тот факт, что я хочу сказать ему правду, вызывает желание воткнуть вилку себе в бедро. Почему у меня не получается ненавидеть его, хотя я должна? Почему за всё, через что он провёл меня, я не застрелила его, когда у меня был шанс?
— Я боялась того, что они могли навредить тебе, — в итоге отвечаю я. — Там было большое количество людей. С ними всё в порядке?
Мы смотрим друг на друга через стол, и он произносит:
— Подойди сюда, — я качаю головой. — Дерзкая, как и всегда.
— Требовательный, как и всегда.
— Подойди сюда, Кейтлин.
Мне становится любопытно, а необъяснимая тяга к нему заставляет двигаться вперёд. Он отодвигает свой стул, и я сажусь к нему на колени таким образом, что наши глаза остаются на одном уровне. Кельвин проводит пальцем по ране на моей губе с неожиданной нежностью.
— Ты ранена.
Я закрываю глаза. Его запах окутывает меня, напоминая все те неприятности, которые могут случиться в тот момент, когда он находится рядом. Мышцы его бёдер тверды подо мной, а его руки источают нежность.
— Он прикасался к тебе?
Зловещая ухмылка Гая Фаулера возникает в моей голове.
— Нет.
Он пальцами сжимает мой подбородок, и я открываю глаза, чтобы встретить его пристальный взгляд. И почти не узнаю его нечеловечески низкий голос, когда он произносит:
— Я убил их ради тебя.
Качаю головой.
— Не ради меня.
Кельвин медленно моргает:
— Ради тебя. Я держал сердце Ривьеры в своих руках. Ты хочешь знать правду? Вот она: я наслаждался каждой минутой этого. Потому что являюсь монстром. А теперь ты боишься?
Не имеет смысла чувствовать к нему что-то, за исключением страха и ненависти. Возможно, я могла бы любить его, а может, и любила, но разве сейчас это можно продолжать делать? Мой мозг больше не может заполнять пробелы между тем мужчиной, которым он был, тем, который есть сейчас, и тем, кем я хочу, чтобы он стал.
Я настолько сбита с толку, что прижимаюсь к нему губами. Мы так и сидим, вдыхая и выдыхая, пока я не открываю рот. Он делает то же самое, возвращая поцелуй и проникая в мой рот изголодавшимся языком.
Не разрывая поцелуй, я закидываю ногу и сажусь на него.
— Подожди, — произносит он, отстраняясь и потирая глаза напряжёнными пальцами.
Я игнорирую его и продолжаю целовать, но уже мягче. Двигаю бёдрами в поисках его твёрдости. Руки Кельвина быстро двигаются по моей спине под халатом, собирая ткань складками на моих лопатках.
Ощущение его кожи на моей пробуждает во мне желание. Он снова отстраняется, успокаивая дыхание.
— Тебе больно? — спрашивает он, осматривая мою губу.
— Мне нравится, как она болит, — произношу я, снова притягивая его к себе за футболку.
— Я не думаю, что это хорошая…
— Замолчи, — перебиваю я, слезаю с него и встаю на ноги. — Ты хочешь причинить мне боль, но переживаешь из-за этой разбитой губы?
— Я не хочу причинять тебе боль, — отвечает он. Злость плещется в его словах. — И никогда не хотел. Я безумно хочу тебя, Кейтлин, но думаю, что нам не стоит спешить. Нужно начать всё заново.
— О Боже, — произношу я, смеясь и указывая на нас. — Мы никогда не сможем начать всё с начала.
— Я имею в виду только то, что сейчас секс не поможет.
— Боже, — произношу я, прикрывая лицо. — Просто остановись. Ты всё только усугубляешь.
— Поговори со мной. Скажи мне, что может быть хуже.
Я смотрю поверх рук и, прежде чем могу остановить себя, снова сажусь к нему на колени, сжимая его эрекцию через ткань.
— Ты пережила многое, — произносит он. — Тебе нужно выговориться.
— Мне нужен ты, — отвечаю я, целуя его в щеку. Оттягиваю в сторону свои трусики и скольжу по его длине. — Давай же, Кельвин, — я дразню его, а руками скольжу в его волосы. — Знаю, что ты хочешь этого.
Он громко сглатывает, и я не двигаюсь. Моё дыхание щекочет его щёку, пальцы сжимают его пряди, бёдра подрагивают над ним. Грудь Кельвина опадает вниз с каждым выдохом, но мы оба остаёмся неподвижными.
— Посмотри на меня, — просит он.
Хочу это сделать, но ни в коем случаем не дам ему возможности насладиться моей болью. Знаю, что в этот волнующий момент на моём лице отражаются замешательство, боль и неприкрытое ничем желание.
— Я монстр, — шепчет он, посылая волну дрожи по моему позвоночнику. — Но отдаю тебе контроль. Больше не хочу у тебя ничего забирать.
— Нет, хочешь, — отвечаю я. — Это всё, что ты знаешь. Возьми его, Кельвин.
Он качает головой.
Я собираю всю силу воли, которую только могу, и наклоняюсь к нему настолько близко, чтобы моё горячее желание опалило его ухо:
— Трахни меня, как маленькую шлюху, которой я и являюсь. Сделай это жёстко. Я знаю, что именно ты хочешь: преподать мне урок. Докажи, что ты владеешь мной, покажи все способы, которыми я тебе принадлежу.
Кельвин выбивает из-под нас стул, и мы оба оказываемся на полу. Я падаю на бок, но он хватает меня за бёдра и тянет назад. Царапаюсь ногтями, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и встаю на колени. Его пальцы раскрывают меня, подготавливая для него. Он проталкивает головку внутрь, открывая меня ещё шире и дразня так, что от этих ощущений я впиваюсь ногтями в пол.
— Так ты этого хочешь? — спрашивает он, насмехаясь надо мной между короткими толчками. — Чтобы тебя трахнули как сучку?
— Да, — стону я.
— Чего ты ещё хочешь?
— Сделай меня снова настоящей, — произношу я. — Заставь меня почувствовать это.
Он слегка шлёпает меня по заднице.
— Сильнее, — шиплю я сквозь стиснутые зубы.
Он рукой впивается в изгиб на талии и тянет меня назад, полностью заполняя меня.
— В моих снах твоя киска была мокрой от слюны, и я трахал тебя кулаком, а твои губы были опухшими и красными от того, что ты сосала мой член? — он лениво входит в меня, словно пробует впервые. — Ты бы позволила мне делать все эти вещи с собой?
— Да, — отвечаю я. — У тебя может быть всё. Это то, кто мы. Ты — враг, Господин. Я — твоя раба, — мои слова достигают желаемого эффекта, потому что его бёдра начинают быстрее вколачиваться в меня, а член становится более скользким и необузданным с каждым следующим ударом. — Именно так и должно быть, — стону я. — Я заслуживаю этого.
Его ладонь обжигает мою задницу ещё одним собственническим шлепком. Я с трудом дышу от боли из-за каждых следующих ударов, которые словно проходят через меня. Толкаюсь назад на него и вытягиваю руки перед собой, пытаясь взять его как можно глубже и умоляя своим телом о большем. Он отвечает мне, наматывая мои волосы на кулак и дёргая за них ритмично толчкам.
— Скажи мне, что ты всегда будешь моей.
— Всегда, — я громко выкрикиваю свою ложь.
Его тело накрывает моё, прижимая. Он удерживает мои плечи, вколачиваясь всё сильнее с каждым движением бёдер.
— Лизни пол, — произносит он. Мой язык касается половицы, а его пальцы впиваются в мою кожу. — Я так сильно хочу наполнить тебя, воробушек. Кончи для меня, чтобы я тоже мог закончить.
Вздёргиваю попку вверх, подчиняясь его возбуждённому требованию, и он имеет меня так, что я содрогаюсь и превращаюсь в дрожащие и гудящие электрические потоки. Кельвин стонет надо мной. Его тепло вырывается и проходит сквозь меня, клеймя изнутри и впитываясь в мои внутренности.
