– сначала ярко-белая, но быстро налившаяся алым – полоса наискось прочертила вздернувшуюся плоть. А тонкий прут вновь медленно и неотвратимо поднимался.
На этот раз вскрик не удержался за зубами, Аглая испуганно оглянулась на меня.
Что, получила за все хорошее? За притесняемых учениц, за унижение войников, за высокомерие и эгоизм… получите еще!
С надрывом и ликующим воодушевлением прут упал, вгрызаясь с оттяжкой. Аглая с воем схватилась за вздувавшиеся ранки, полыхавшие малиновым. Взгляд обещал не просто угробить меня в минимальные сроки, но делать это долго и мучительно.
Крепостные поклонились и полуприсели. Меня признали правильным хозяином. Суровым и справедливым. Против таких не затевают бунтов.
Затем они быстро сработали по ученицам. Не зло и не больно. Средне, просто чтобы те не забывали. Я уже влезал в доспехи, застегивая на плечах и соединяя креплениями на правом боку грудную часть со спинной. Ко мне подтянулись остальные. Аглая держалась в стороне.
Позорно высеченная команда отправилась в обратный путь.
С горящими взорами, победно вскрикивающие, взбудораженные и довольные крепостные расходились. Разговоров у них хватит надолго. Впечатления зашкаливали. О том, что кого-то казнили, помнит теперь только его семья. С игры и последующих событий новостей намного больше, и они приятней, а казнь – дело житейское. Сегодня одного, завтра другого. Рутина.
Дарья добилась своего. Мои аплодисменты.
Часть третья. Еще и царевна
Глава 1
Был ли я счастлив раньше, на той Земле? В то время казалось, что нет. Думалось, что истинная жизнь течет себе мимо, бурлит где-то невдалеке, за чужим углом. И что суперские гаджеты, девчонки, машины и отвязные тусовки есть наше все. И вместе с остальными я бежал к этому всему, не понимая зачем.
Стоп, никуда я не бежал, сидел в своем болоте, с жадностью ловя боковым зрением рекламируемое счастье. Завидовал. Мечтал о том же – когда-нибудь, когда найду кошелек с миллиардом, или мой папа, наемный работник, вдруг станет олигархом.
Четырнадцать лет – время прозрений. У меня. За вас не скажу, оставайтесь в блаженном неведении сколько желаете, а мои глаза открылись внутрь, когда операционку жизни перезагрузили, удалив баги и тормозящее старье под корень.
Поужинав сам, я поднялся с полной тарелкой на стену – Зарине стоять до заката, я буду видеть пятый сон.
– Мне уже рассказали! – с воплем бросилась она мне на шею. – Ты самая лучшая! Представить страшно, что я могла попасть в заложницы к кому-то другому. Аглая рвет и мечет! Садясь – подпрыгивает!
Звонкий солнечный смех окутал теплом. Зарина жевала, глотала, говорить при этом не переставала:
– Карина рассказала о разбойниках. Хорошо, что к царберам отправили гонца с донесением. Если войско не успело уйти совсем, оно свернет к Евпраксии. И конец лесным рыкцарям!
Сердце ухнуло в пятку. Сообщить Малику невозможно. Полная беспомощность. И если что – абсолютное одиночество и надежда только на себя.
– Почему их зовут рыкцарями? – спросил я, бессильно облокотившись о бревно частокола.
Девичьи бровки вскинулись на лоб, тот собрался поперечными складками.
– Почему тебя зовут Чапа? Хотя… говорят, во время атаки они громко рычат. Бросаются на врага с рыком: «Уррррра-а!..»
Упс. Привет от перекура.
– Рыкцари – это разбойники?
Ложка скребла по дну, щеки Зарины усиленно вздувались и опадали вслед жеванию.
– Организованные, – сказала она с полным ртом. – С простыми могут разобраться войники любой цариссы, а рыкцарей наскоком не одолеть, для этого их нужно вывести на местность, где у них теряются преимущества.
– Какие преимущества? – заинтересовался я.
В ответ – пожатие плеч:
– Скрытность, маскировка. А еще – вопреки закону они убивают издалека!
– С царберами сладить смогут?
Зарина помотала в стороны дожевывавшей головой:
– Никогда. С царберами никто не сладит. На то они и царберы.
Я отнес пустую тарелку на кухню и поглядел на выделенную для начальства половину школы. Долго набирался храбрости. Поняв, что это процесс бесконечный, сродни медитации или, у некоторых, бросанию курить, я виртуально пнул себя под зад, и через несколько секунд коридор привел меня к кабинету папринция. Костяшки пальцев несколько раз стукнули дверь. Она бесшумно отворилась.
– Чапа? – Седая голова выглянула наружу, чтобы убедиться, что я один. – Заходи. Что случилось?
– Покушения, – сообщил я, остановившись у входа. – Дважды.
Худая рука учтиво указала на скамью.
– Ты жив, это обнадеживает. – Пискнул выдвигаемый стул, дядя Люсик присел, костлявые пальцы забарабанили по грубой потемневшей столешнице. – Рассказывай.
Я рассказал. Удары по дереву участились.
– Предположения?
– Ничего не понимаю. – Мои плечи выразительно дополнили ответ. – А еще не понимаю главного: почему вы меня прикрываете?
Стоило ли нарываться? Но иначе не прояснить самый волнующий момент.
Внутренний полет головой вниз закончился с ответом папринция.
– Можешь не верить, но ты мне нужен, Чапа. – Он тщательно подбирал слова. Если бы у него были очки, он бы поправил их и протер, а так – просто потеребил пальцами переносицу. – Хочу быть уверен, что с тобой ничего не случится. Но я не всесилен. Ты можешь помочь себе только сам.
Тоже мне, новость. Только тем и занимаюсь.
– Насчет убийцы – это наемник, – огорошил папринций.
– Вы его знаете?! – Я чуть не подпрыгнул.
Дядя Люсик устало улыбнулся:
– Размышляю. Понятно, что это человек, который выполнял приказ. У него нет к тебе никаких чувств. Наверное, он даже не знает тебя в лицо. Ему указывают место, он идет и исполняет. Копьем воспользовались, когда ты был внутри помещения. Нож прилетел в темноту. Земляным маслом облили девочку в определенном окне – тебя же тоже считают девочкой.
– Это может быть войница Астафья? – сорвалось с языка.
Я удивил собеседника.
– Объясни, – потребовал он.
Пришлось рассказать о подозрениях, возникших еще с ночевки в цекаде.
– Любопытно, – сказал папринций. – Проверю.
– Почему вы предупреждали меня об Аглае и Варваре? – выдал я волнующий вопрос номер два. – Они нормальные девчонки. Аглая чересчур высокомерная, но верховенство свое заслужила, я убеждался не раз. Кто она? Чья наследница, почему ее так боятся?
Почесав небритые седые волоски на щеке, папринций сообщил:
– Однажды она обретет большую власть.
– Почему ее нужно опасаться?
– Крепость чревата сюрпризами. У ангелов судьбы еще более непредсказуемы, чем у обычных людей. Аглая тебя боится.
– Почему?!
Брякнул и заткнулся. Разве не ясно? Потому что каждый раз сам нарывался. Она не любит конкурентов даже в малом. Любой, кто умеет больше или позволяет себе сказать слово поперек – противник. Конкурент, покушающийся на занятое место под солнцем. Иными словами – враг.
– Сам понял, – признался я. – А можно еще спросить?
Остался вопрос номер
