– Я… думаю, я не могу.
Молчание.
– Дело в том, что… – он помолчал, подыскивая слова. – Столько всего произошло между мной и Тони. Я не уверен, что хочу опять соваться в то же пламя. Они, скорее всего, заставят меня тренироваться в Монтане или ещё что-нибудь такое. Но… думаю, что, по большому счёту, дело не в этом. Просто я одиночка.
– Я знаю.
Её голос был мрачным.
– Я понимаю, что это касается и тебя…
– По телевидению передают всякие слухи, Тигрёнок. Говорят, что собираются какие-то Секретные Мстители и что это как-то связано с Доктором Стрэнджем.
– Я о них ничего не знаю.
Это была не совсем правда. Сокол прислал ему письмо и адрес в Вилладже, который был похож на домашний адрес Стрэйджа. Но Питер ничего не ответил.
– Прости меня, Мэри-Джейн. Что сорвал тебя с места, повесил на шею тётю Мэй…
– Мы в порядке, Питер. Тётя Мэй приспособилась лучше, чем можно было бы от неё ожидать, а я всё равно по полгода провожу в дороге. Я уже записалась здесь на несколько мероприятий, – она засмеялась. – Знаешь, а это смешно.
– Что?
– В день нашей свадьбы… когда ты так и не появился. Потом ты постоянно говорил о том, как ужасно ты поступил со мной, со своей тётей, с друзьями. Ты столько раз извинялся, так старался всё загладить. Но ты так и не понял, что волновало меня на самом деле. Тебе никогда не приходило в голову, что меня заставляли волноваться и просыпаться по ночам мысли о том, что произошло с тобой.
Он моргнул.
– Как ты, Пити?
– Я…
– И чтобы никаких паучьих уловок. Я тебе не Доктор Осьминог.
Он глубоко вздохнул.
– Я потерял работу. У меня нет жилья, нет друзей, с которыми я могу поговорить, не опасаясь подвергнуть их риску, нет одежды, кроме той, что на мне. За мной опять охотится полиция, а Джеймсон объявил новый крестовый поход, на фоне которого всё, что он вытворял раньше, выглядит детскими игрушками. Моя жизнь полностью разрушена. Кроме тебя, у меня не осталось никого в нормальной человеческой жизни. Я абсолютно один. Но знаешь что? По крайней мере, я могу спокойно спать.
– Думаю, именно это по-настоящему важно.
– Есть вещи, которых просто не должно быть. Кто-то же должен защищать то, что правильно.
– Ну тогда и говорить больше не о чём.
– Да. Разве что… Мэри-Джейн, я хочу, чтобы ты знала, что я всегда…
– Оставь, Паркер. Скоро ты сможешь сказать это мне лично, – она глубоко вздохнула. – Только поливай мои чёртовы помидоры, ладно?
– Каждый день.
Телефонная трубка замолчала в его руке.
– Обещаю.
Человек-Паук потянулся и вырвал провод из распределительной коробки, а затем швырнул аппарат вниз с третьего этажа. Он пролетел мимо напуганной молодой женщины и приземлился ровно в центре мусорного бака.
– Трёхочковый, – прошептал Человек-Паук.
Откуда-то издалека раздался слабый крик. Пять, может, шесть кварталов.
Человек-Паук зацепился паутиной за фонарь и взвился в воздух. Случайные прохожие показывали вверх и возбуждённо перешёптывались. И, как и множество раз до этого, удивительный Человек-Паук ушёл в ночь.
Эпилог 3. Америка
– ЭЙ, Стив.
Скрип-скрип.
– Стив, ты там?
– Да, Рахим. Я тут.
– Что ты там делаешь? Я слышу какой-то странный скрип за стеной.
– Прости, если потревожил тебя, Рахим. Просто рисую.
– Рисуешь? На стене?
– Ага.
– Ты художник?
– Я был коммерческим художником одно время. Делал много всего.
– Понятно.
– Я постараюсь потише.
– Не парься, братан. Хоть какое-то развлечение, а то сдохнуть можно со скуки.
– Знаешь, Рахим, а мне даже нравится. Есть время подумать.
– Ты странный, Стив. Попробуй попасть в камеру смертников – вот тогда у тебя будет куча времени.
Скрип-скрип-скрип.
– Похоже на мел. Где ты его взял?
– Охранник принёс.
– Что ты ему дал?
– Он был у меня в долгу. Ещё со старых времён.
– Так себе услуга. Похоже, тебя надули.
Скрип-скрип.
– Да мне и нужны были только три цвета.
– Ты с ума сошёл, Стив. Давно ты здесь?
– Тринадцать дней.
– Точно? По-моему, больше.
Стив Роджерс отступил на шаг, держа в руке кусок красного мела. Обстановка в камере была спартанская: койка, лавка, металлический унитаз. Но на стене, на которую он смотрел, красовался тщательно исполненный рисунок американского флага. Он потянулся и добавил несколько завершающих штрихов к нижней красной полоске. Тринадцатой полоске.
– Я уверен, – сказал он.
Стив нахмурился и повернулся к нарисованному флагу спиной. В его верхнем левом углу он оставил большой синий прямоугольник. Он положил красный мел на койку и взял белый, слегка поигрывая им.
Завтра можно будет начать рисовать звёзды.
Эпилог 4. Сталь
ДОСПЕХ Железного Человека висел в воздухе, как пугало, на крошечных нейтрализаторах гравитации. Тони Старк изучил грудную броню, затем неодобрительно посмотрел правый плечевой сустав и сказал:
– Проверка контроллеров.
Обе руки рывком взметнулись вверх.
Тони улыбнулся и краем глаза заметил своё отражение в шлеме. Новый костюм от Армани сидел просто превосходно. Шрамы, оставшиеся от битвы с Кэпом, уже почти заросли – правда, не без помощи пары небольших, но очень дорогих пластических операций. Он провёл пальцем по верхней губе; она всё ещё была слегка распухшей, но отросшие усы её прикрывали.
– Значит, директор Щ.И.Т. а?
Он повернулся, глядя вниз на перекрещивающиеся дорожки, испещрившие Геликарриер. К нему осторожно приближалась Мириам Шарп – женщина, потерявшая своего сына в Стэмфорде. Она беспокойно оглядывалась на техников и рабочих, которые возились за консолями внизу. За ней с опущенной головой следовала Мария Хилл.
Тони улыбнулся и подал руку миссис Шарп:
– Почему нет? В конце концов, это абсолютно логично. Я тесно связан и с правительством, и с сообществом супергероев, и поскольку Ника Фьюри с нами больше нет… – он радужно улыбнулся и повернулся к Хилл. – Не могли бы вы организовать нам кофе, госпожа заместитель директора? Со сливками, и побольше сахара.
Хилл наградила его таким взглядом, словно желала превратить в камень, потом развернулась и ушла прочь.
– У меня есть для вас кое-что, – Тони порылся в жилетном кармане и достал маленькую фигурку Железного Человека. – Игрушка вашего сына.
Шарп недоумённо нахмурилась:
– Но я подарила её вам.
– И она помогла мне больше, чем вы можете вообразить. Но она мне уже не нужна.
Смущённо улыбаясь, она взяла фигурку и сжала её в кулаке.
– Просим прощения, директор, – к ним подошли три агента, которые несли лист железа и канистру с герметиком. – Устраняем оставшиеся последствия от… ну, вы понимаете… небольшой вспышки гнева Капитана Америки.
Агент кивнул на стену позади доспехов Железного Человека. Выцветшее пятно с неровными краями было похоже на шрам.
Тони щёлкнул пальцами, и костюм послушно прилетел ему в руки. Он быстро спрятал его в чемодан.
– Дадим им сделать свою работу.
Он взял Шарп под руку и провел её по небольшой лестнице.
– Вы победили в войне, – сказала она.
– Да, и теперь осталось победить в мире. Я хочу, чтобы все поняли и оценили по достоинству наши новые методы работы.
Открылась дверь лифта. Он провел её внутрь и нажал кнопку. Лифт поехал вниз так быстро, что у него засосало под ложечкой.
– Вы слышали, что Колорадо запросил Громовержцев в качестве официальной команды штата?
Она улыбнулась:
– Я слышала, что вам придётся уволить парочку форменных сумасшедших.
– Тем не менее это очень важный шаг. Дать правонарушителям шанс исправиться… это то, что я старался делать всю свою жизнь.
Дверь лифта открылась. Узкая дорожка вела к ряду окон, сквозь которые ярко бил дневной свет.
– Знаете, почему мы назвали тюрьму «Проект 42»?
– Нет.
– Потому что это была идея под номером 42 из списка, который мы с Ридом написали вечером того дня, когда был убит ваш сын. Представьте себе: сто способов сделать мир безопаснее, и мы ещё даже не добрались до середины. Разве это неудивительно?
Дорожка вела в многогранный наблюдательный отсек с прозрачным полом. Теперь они были в самом низу Геликарриера; помещение было залито светом, отражавшимся от стеклянных поверхностей.
– Привести в порядок Щ.И.Т. – это идея номер 43, – продолжал Тони. – И поверьте мне, мэм, у сообщества супергероев только что появился верный друг на все времена. Неужели вы думаете, что я могу позволить кому-то другому охранять тайны моих друзей?
Шарп отвернулась и посмотрела на игрушечного Железного Человека в своей руке.
– Вы молодец, Тони Старк, – на её глаза навернулись слёзы. – Вы рискнули всем, чтобы вернуть людям героев, в которых они могут верить.
