Дома, в старой доброй Ирландии, еще до того, как картошка сгнила на корню, когда мама и папа были еще живы, Рождество было волшебным праздником. Мама играла на большой ирландской арфе, а папа – на клавесине. Арфу привезла из Греции ее прабабушка. А Морин чудесно пела под звуки этого волшебного инструмента. Стоило ей закрыть глаза, и она почти слышала звуки музыки, а со двора как будто раздавался детский хор.
Кэтлин погрузилась в воспоминания. Те времена казались ей бесконечно далекими. Здесь, в Миссури, в этом году музыки не будет. Кэтлин, конечно, знала какие-то ирландские песенки, но ее голос близко не походил на голос сестры. Кроме того, она не рискнула бы петь без аккомпанемента.
Сегодня Кэтлин хотела поехать к Томпсонам и пригласить их на рождественский ужин. Ей казалось, что это неправильно, – враждовать с единственными соседями на многие мили вокруг. Несмотря на то что в прошлом между ними произошло немало конфликтов, Кэтлин верила, что если Шейн и Эрл Томпсон узнают друг друга получше, то смогут уладить все свои разногласия.
Кэтлин очень не хватало женской компании. Ей отчаянно хотелось поговорить с кем-нибудь по душам. С кем-нибудь, помимо Мэри и Урики. У Мэри было доброе сердце, несмотря на сварливость и напускную грубость, но она была скорее тетушкой, нежели подругой. А Урика... та вообще практически не говорила. Кэтлин очень скучала по сестре и подругам из графства Клэр. Несмотря на все странности Рейчел, она была лишь немногим младше Кэтлин, именно поэтому хозяйка Килронана надеялась найти с ней что-то общее.
Но Мэри стояла насмерть против затеи Кэтлин пригласить Томпсонов на ужин.
– Здоровяк Эрл – он не как Макенна. Ты идти туда, делать проблемы.
– Но ведь до дома Томпсонов недалеко, верно?
– Недалеко. – Мэри указала на тропку, уходящую со двора. – Томпсоны жить на конце эта дорога.
– Вот и славно. – Хотя отношения между Томпсонами и Макенной были натянутыми и Здоровяк Эрл принес немало неприятностей Килронану, Кэтлин была уверена, что ей лично ничто не угрожает на землях соседей.
Кэтлин тепло оделась для поездки и захватила с собой корзину со студнем, колбасу и свежие булочки. Джастис пошел на конюшню, чтобы оседлать ей лошадь. Она решила ехать на Божьей Коровке. Несмотря на любовь Шей-на к Бесси, Кэтлин не желала показываться на глаза Рейчел верхом на муле.
– Макенна не понравится, что ты уехать, – стояла на своем Мэри.
– Но ведь Макенны нет дома, так? А если Макенны нет здесь, чтобы принять решение, то я должна сделать это за него, – твердо сказала Кэтлин.
Гейбриела также не было – он проверял изгородь и скот. Если бы ковбой был здесь, то непременно настоял бы на том, чтобы поехать с ней, а она хотела сделать все одна.
Даже Джастис хотел составить ей компанию, но она не взяла его с собой. Кэтлин старалась избежать негативной реакции Томпсонов. Ну а благородная женщина, посетившая соседей с приглашением на праздничный обед, безусловно, не должна их насторожить.
Джастис молча наблюдал, как Кэтлин садится в седло.
– Я надеюсь на тебя, Джастис, – сказала она. – На тебе лежит ответственность за Дерри и женщин.
Джастис нахмурился, но лишь этим проявил свое недовольство, провожая Кэтлин взглядом. Божья Коровка высоко держала голову, вышагивая по узкой тропе. Лошадь шла мягко, словно гусиным шагом. Прошло минут десять, и Кэтлин услышала сзади шум приближающейся лошади. Джастис нагонял ее галопом на своем пони. Парнишка взмок, как и его животное. Шляпа с него слетела и болталась за спиной.
– Что случилось? – спросила Кэтлин. Джастис протянул ей старый кремневый пистолет.
– Возьми. Если я тебе понадоблюсь, просто выстрели в воздух.
– Все будет в порядке. – Кэтлин позабавила готовность Джастиса пожертвовать своей жизнью ради нее. Она захотела потрепать его по голове. – Но я возьму пистолет и посигналю, если ты будешь мне нужен.
Их глаза встретились, и Кэтлин поняла, что месяцы, которые она потратила, пытаясь достучаться до его сердца, не пропали зря.
– Я горжусь тобой, Джастис, – сказала она. – И отец бы тобой тоже гордился. Но сейчас ты должен мне довериться. Ничего плохого со мной не случится. Все это американское геройство...
– Все это не помогло моей маме. – В его бездонных обсидиановых глазах вспыхнула боль. – Хотя, конечно, она была далеко не леди.
– Наверное, ты прав, она действительно не была леди. Но это не должно мешать тебе любить ее.
– Но я ее не люблю. – И Джастис добавил такие грязные слова, что Кэтлин даже не сразу поняла их смысл.
– Сериз любила тебя, Джастис. Не важно, кем она была, но она любила тебя. Ее последние слова были о тебе, Джастис. Она попросила Шейна заботиться о тебе как о родном сыне.
– Единственный человек, которого она любила, это она сама. Ей и на Макенну было наплевать.
Кэтлин усиленно думала над ответом.
– Может быть, у некоторых любовь выражается иначе. Откуда ты знаешь, что она не любила Шейна?
– Потому что он застукал ее, хотя она и пыталась не допустить этого.
Кэтлин покачала головой:
– Я не понимаю.
– Ну... как тебе объяснить... Застукал в семейном смысле.
– Тогда откуда она знала, что ребенок был от Шейна, если... – Кэтлин попыталась задать вопрос поделикатнее, – если в ее жизни были и другие мужчины?
– Ты, наверное, хотела сказать, «если она была шлюхой»? – Джастис густо покраснел под своим бронзовым загаром. – у нее было полно мужиков, но только на один раз.
Она расплачивалась с Толстушкой Розой танцами и жульничеством за карточным столом.
– А-а-а... – Кэтлин отвела взгляд.
– Так что в ее брюхе был ребенок Макенны, тут все без обмана. Но она от него избавилась.
Кэтлин хотела сказать что-то по поводу того, что Сериз попросила денег на это у Макенны, но слова застряли у нее в горле.
– Я видел эту штуку... – продолжал Джастис, – маленькая такая, не больше... – Мальчик пнул пони, чтобы подъехать поближе. – Ты плачешь? Не надо, не плачь.
Кэтлин вытерла глаза.
– Извини, – сказала она, всхлипывая, – просто слышать такое из уст ребенка...
– Я не ребенок.
– Да, ты, конечно, не ребенок. – Она выдавила из себя улыбку. – Это было неправильно с ее стороны... сделать это и... и позволить тебе увидеть.
– Она завернула это в шарф и велела мне выкинуть в реку, ну... ту, что течет за заведением Толстушки Розы.
– О, Джастис! – воскликнула Кэтлин. Это какой же надо быть матерью, чтобы заставить своего сына пройти через такое зло!
Но парень лишь пожал плечами.
– Я видал и похуже.
– Надеюсь, что нет.
Джастис надел шляпу, и Кэтлин заметила, что он сдвинул ее так, чтобы было как у Шейна.
