– Ну вот! Благодаря вашим стараниям, всё готово!
– Что вы! Без вас я бы не справился!
– Так куда её устанавливать, Арчибальд? – позвал Кир и обернулся.
Ни Свона, ни Жорика поблизости не было. Зато к ним быстро приближались два призрака.
– Уважаемый Рик, что вы подмешали в чай? Мне кажется, что я галлюцинирую.
– Но позвольте! Ведь это вы заваривали чай!
– Однако вы добавляли сливки.
Больше времени на обсуждение призраки им не предоставили.
На пути к ангару гаишники наткнулись на тело готианца. Они бы прошли мимо закрытой каюты, если бы Прокофьев не услышал тихую мелодию музыкальной шкатулки.
Влетев в комнату, Антон застыл. Вантиар лежал на полу возле открытого шкафа, наполовину засыпанный артефактами. У Прокофьева к горлу подкатил ком. Пусть готианец и не был их другом, но всё-таки за последнее время он успел даже привязаться к этому горе-контрабандисту.
Антон подскочил к телу и начал разгребать завал. Сразу было видно: Вантиар не дышит. Прокофьев сцепил зубы и попытался нащупать пульс на шее готианца, однако не нашёл. Сердце ухнуло куда-то в низ живота.
Подошедший Семёныч решительно отстранил Прокофьева и, перевернув готианца на живот, пощупал его голову за ушами. Только сейчас до Прокофьева дошло, что анатомия готианцев отличается от человеческой. Однако вердикт Семёныча был неутешительным:
– Пульса нет.
Прокофьев тяжело уселся на пол. До этого момента он не полностью осознавал серьёзность происходящего.
Тем временем старшина снова перевернул Вантиара на спину, достал фонарик и, оттянув готианцу веко, посветил на глаз. Убрал фонарик, снова подвёл. И так несколько раз. Наконец он поднялся на ноги и скомандовал:
– Бери его и пошли.
– Куда?
– В медпункт. У него стазис-кома.
Прокофьев слышал об этом явлении лишь пару раз. Существо со слабым здоровьем при слишком интенсивном облучении стазис-лучами может впасть в кому. Из этого состояния выбирались не все. Если действие обычного стазиса проходило в течение часа, то стазис-кома могла пройти как очень быстро, так и не пройти вообще. Именно поэтому были запрещены крупнокалиберные стазис-пушки, которыми раньше оборудовались не только военные корабли, но и катера, и станции ГАИ, и таможни.
Прокофьев, обрадованный словами старшины, поднял готианца на руки и пошёл следом за Семёнычем в медпункт.
Добравшись туда без происшествий, они уложили Вантиара в койку и накачали стимуляторами. Больше они сделать ничего не могли. Оставалось лишь ждать и надеяться, что готианец выйдет из комы.
Как только они закончили возиться с готианцем, из коридора послышался какой-то шум. Гаишники переглянулись и одновременно поднялись, доставая оружие. Они подошли к двери. Первым выглянул Семёныч и проскрежетал:
– Во, блин.
Сразу после этого он сунул пистолет в кобуру и выскочил из медпункта. Прокофьев следом.
По коридору шёл Квиз. Здоровяк двигался медленно, тяжело. Одежда на нём в некоторых местах обгорела, на руках виднелись ожоги. Наушники, неизменно болтающиеся на шее, оплавились с одной стороны.
На плечах Квиз нёс своих братьев.
Увидев гаишников, он остановился. А потом отрешённым голосом, в котором звучали нотки горечи, произнёс:
– Мы… Не… Справились…
И Квиз повалился лицом вперёд.
Гаишники расположили пострадавших на кушетках. Находящихся в стазис-коме подключили к аппаратам жизнеобеспечения, Квиза же просто накачали стимуляторами, как Вантиара незадолго до этого.
Старшина сидел на стуле и смотрел в одну точку. Его пальцы шевелились, будто он вращал в руках одну из своих головоломок.
– Нужно сваливать, – наконец-то тихо сказал он.
– Мы не можем улететь и оставить их здесь, – ответил Прокофьев.
– Не можем, – согласился Семёныч. – Но я пока что очень плохо представляю, что нам делать.
Ненадолго повисла тишина, нарушаемая лишь попискиванием аппаратов жизнеобеспечения.
– Нужно найти остальных, – снова сказал Прокофьев.
– Нужно, – подтвердил Семёныч.
Однако ни Прокофьев, ни Семёныч не двинулись с места. Было что-то успокаивающее в медпункте. Словно гаишники находились в убежище. Однако никакой безопасности медпункт, конечно же, обеспечить не мог.
Призраки появились бесшумно. Только что в медпункте находились лишь живые, а в следующий миг в проходе появились две туманные фигуры.
Прокофьев застыл. Он не знал, что теперь делать. Отступать некуда, а как защититься от призраков – неизвестно. Однако он не успел ничего предпринять.
Семёныч, секунду назад сидевший неподвижно, поднялся и вышел на середину медпункта, преграждая призракам дорогу к кушеткам.
– Ну что же, вот он я, – решительно заявил старшина и развёл руки в стороны. – Забирайте. Только остальных не трогайте. Зачем они вам? Вам нужен только я. Делайте, что хотели, и улетайте.
К горлу Прокофьева подкатил ком. Он хотел помочь Семёнычу, да не знал как. А даже если бы и попытался совершить что-то геройское, то сейчас всё равно не смог бы. Его сковал страх. Обречённость.
Призраки некоторое время стояли неподвижно, а потом раздался тихий, словно прозвучавший издалека голос:
– Ты нам не нужен. Главное, не стой у нас на пути.
Призраки развернулись и вышли.
Некоторое время в медпункте царила тишина. Никто не двигался.
Первым зашевелился Семёныч. Он тяжело развернулся, достал из шкафчика бутылочку с медицинским спиртом и приложился к ней. Прокофьев протянул руку к старшине и, получив сосуд, тоже сделал пару глотков.
– Ничего не понимаю, – тихо сказал Антон, всё ещё не отошедший от произошедшего. – Ведь призраки угрожали именно вам!
– Значит, не мне.
– Но на станции только один старшина! И именно вы… – Прокофьев прервался, заметив на лице Семёныча странное выражение, и спросил: – Что?
– Свон! – воскликнул Семёныч.
– Что Свон?
– Он раньше был гаишником! Дослужился до старшего лейтенанта!
До Прокофьева начало доходить, о чём говорит старшина.
– Но прежде чем стать старлеем, он был старшиной. И наши призраки были знакомы с ним именно в то время!
– То-то он так занервничал, когда мы получили ответ с корабля-призрака! И не сказал ведь ничего, зараза!
– Как бы то ни было, мы не можем допустить убийства на нашей станции.
Семёныч некоторое время смотрел на сержанта, потом сказал:
– Прежде чем бежать к нему на помощь, я тебе расскажу кое-что про Свона. Нужно было сделать это раньше.
Старшина пересказал Прокофьеву свой разговор со Своном.
– И что вы предлагаете? Позволить вершиться на нашей станции бандитским разборкам? Ну уж нет!
– А ты что предлагаешь? Рисковать нашими жизнями ради них?
– Да если бы вы не покрывали их, не договаривались, а арестовали, как только вывели на чистую воду, всего этого и не было бы!
– И ловили бы мы этот чёртов корабль-призрак ещё сто лет! А у нас, между прочим, через три часа…
– Да вам бы только о праздниках и думать! Не только в них счастье! Иногда нужно и о работе подумать! Сколько можно штаны просиживать?
Семёныч сник.
– Может, ты и прав, – тяжело вздохнул он. – Но что мы можем сделать? С призраками нам всё равно не совладать. Ты ведь это и сам понимаешь.
– Но ведь должен быть способ! Не могут они быть неуязвимыми.
– Да нет такого способа, Антон! Нет!
Свон направлялся к ангару. Он отлично знал устройство станции, помнил ещё с тех пор, как служил в ГАИ, и сейчас выбрал не самый ближний, зато самый безопасный путь. По крайней мере, он надеялся, что его не станут искать в загромождённых аппаратурой коридорах техотсека, контейнерной для сбора мусора и аварийном тоннеле высотой в метр.
Всё. С него хватит. Когда он брался за это дело, то даже не мог догадаться, что ему придётся столкнуться с призраками из своего прошлого. О том, что фантомы прилетели за ним, Свон сообразил, когда услышал: «Ab altero expectes, alteri quod feceris». Это была любимая фраза Сокурова, человека, которого Свон когда-то убил.
Он был уверен, что это кто-то из друзей покойного решил отомстить ему. Однако когда увидел корабль… Теперь Свон уже и не знал, что думать.
Он рассудил, что сейчас главное – убраться со станции, а не фантомам погнаться за ним. Для этого-то и нужно было взорвать или отбросить корабль-призрак. Свон собирался связаться с Плюхом, как только отойдёт от поста ГАИ достаточно, чтобы не работала глушилка связи, и вызвать пару боевых кораблей – разнести пост вместе с призраками.
Наконец-то Свон добрался до нужного ему коридора. К счастью, тот был пуст. Быстрым шагом Свон направился в ангар. Там уже кто-то был.
Свон пригнулся и аккуратно пробрался к баррикаде, которую построили перед нападением корабля. Выглянул из-за ящиков и, уже не скрываясь, вышел.
– Ты куда это собрался? – спросил Свон.
Жорик, который уже был возле шлюза, ведущего на корабль Додиков, застыл и медленно повернулся, взявшись за рукоять пистолета. Клептоман увидел Свона, и его глаза нервно забегали.
