Я остановился во дворце Махарани Гвалиора, которая и пригласила меня. Это один из самых прекрасных дворцов Индии или даже мира. На многие мили вокруг тянутся райские сады. Здесь есть все: озера, сады, фонтаны и много коттеджей для гостей. Главный дворец построен из мрамора. Махарани выбрала для меня замечательный коттедж. Наполовину он стоял на земле, наполовину — в озере.
Там целую неделю каждый день устраивали религиозные диспуты. Собралось очень много людей, для этого дворец и содержали. Примерно двадцать тысяч человек приехали на встречу. Ее сын послушал меня и находился под большим впечатлением от моей речи. Ей тоже понравилось, как я говорил. На следующее утро она пришла ко мне, но не захотела сесть на стул. Я сказал, что ей будет трудно сидеть на полу, но она ответила: «Нет, я смогу сидеть. Не запрещайте, пожалуйста, мне сидеть у ваших ног. Сначала мне нужно кое в чем признаться. Я не позволила сыну прийти к вам. Простите меня. Я побоялась, потому что вчера он находился в таком возбужденном состоянии, что до сих пор говорит о вас, повторяет ваши слова. Я испугалась того, что вы слишком сильно воздействовали на него, хотя мне самой понравилась ваша лекция. Мы члены царской семьи, он мой наследник. Я не могу позволить ему увлекаться вами, хотя сама увлеклась, и все же мне достает разумности признать правоту ваших слов. Вместе с тем, я не изменю свой образ жизни. Такова наша традиция, которую я не стану предавать».
«Вы можете предать свою разумность, но не можете огорчить какого-то тысячу лет назад умершего предка, который сделал для вас некие предписания? — удивился я. — Но вы готовы предать свою разумность... Вы признаетесь в том, что очарованы мной, и все же не позволяете сыну прийти ко мне?»
«Простите меня, но сына к вам я не пущу, — сказал она. — Он не ослушается меня, потому что знает, что я могу лишить его наследства, которое тогда перейдет к его младшему брату».
Угрозы матери остановили парня. Позднее, лет через пять или шесть, мы встретились в Дели. Он стал членом парламента. «Я пытался прийти к вам, но мать запретила мне это, — вздохнул он. — Если она узнает, что я встретился с вами в Дели, то может лишить меня наследства. Это слишком рискованно для меня. Она одна из самых богатых цариц Индии, и мне придется подождать наследство. Тогда я первым делом приеду к вам. Мне рассказывают всякий вздор. В нашем доме топчутся самые разные религиозные учителя и святые, но вы первый заинтересовали меня. Все они скучные, но мне приходится выслушивать их, чтобы получить наследство».
«Вы трус, — сказал я. — Если бы вы были настоящим искателем, то отказались бы от наследства и пришли ко мне».
«Это правда, — сник он. — Мне не хватает мужества. Меня испугали угрозы матери. А она тоже была под большим впечатлением от вас. Она не говорит, что вы ошибаетесь, но утверждает, что молодой человек должен держаться от вас подальше. Она боялась, что вы можете оказаться опасным, называла меня незрелым и призывала сначала набраться ума».
«Другими словами, научиться лицемерить, — развил я его мысль. — Чтобы признавать правоту человека, но придерживаться прежнего шаблона поведения, который вам предписан».
Я остановился в Калькутте, и там один человек стал задавать мне вопросы. Он был одним из самых богатых индийцев, его звали Шашу Шанти Прасадом. У него был самый большой дворец в Калькутте. Мы гуляли по его большому саду. В центре Калькутты у него было сто акров зеленого сада. В этом дворце когда-то жил наместник царя Индии, когда Калькутта была столицей страны. Когда столица перешла в Дели, дворец продали. Теперь президент Индии живет в одном из подобных дворцов в Дели, в котором также есть сад площадью в сто акров.
Итак, мы прогуливались, и он сказал: «Я всегда хотел спросить вас о том, что происходит после смерти».
«Вы живы или нет?» — спросил я.
«Что за вопрос? — удивился он. — Конечно, жив».
«Стало быть, вы живы, — акцентировал я. — И что вы знаете о жизни?»
«На этот вопрос я не могу ответить, — промычал он. — Честно говоря, я ничего в ней не смыслю».
«Вы живы, но даже при таком условии не знаете жизнь. Как же узнаете смерть, если даже еще не умерли? — сказал я. — Подождите. Если вы живы, то попытайтесь познать жизнь. Скоро вы умрете, тогда в могиле вы сможете размышлять о смерти. Никто не будет мешать вам. Но почему вы так увлечены вопросом о посмертном существовании? Почему вы не спрашиваете о том, что происходит до смерти? Именно этим следует интересоваться. Когда смерть наступит, вот тогда мы и познаем ее. Я не мертв, откуда же мне знать? Вам придется спросить об этом того, кто уже мертв. А я живой. Я могу сказать вам, что есть жизнь, а также могу научить вас познавать жизнь».
«Но все религиозные учителя, к которым я приходил, рассказывали о смерти, — заметил он. — Ни один из них не говорил о жизни».
Они вовсе не интересуются жизнью. По сути, они хотят, чтобы никто не интересовался жизнью. Их бизнес зависит от вашего интереса к смерти. А о смерти можно навыдумывать много разных сказок, и никто не уличит вас во лжи. Вы ничего не докажете, никто ничего не опровергнет. Если вы верующий, тогда все ваши священные писания, конечно же, поддерживают священника, монаха, раввина, и он может цитировать их в качестве подспорья.
Помните о том, что вам нужно жить и пытаться познать жизнь.
У Низама из Хайдерабада было пятьсот жен. Это очень глупо и отвратительно. Он относился к женщинам как к скоту.
Низам из Хайдерабада был уже совсем старым, но продолжал жениться на молоденьких девушках. Должно быть, он был самым богатым человеком в мире, потому что в его штате расположен самый большой изумрудный прииск в мире. Все большие изумруды добыты в Хайдерабаде. У этого человека было так много бриллиантов, что один раз в год их выносили на солнце и проветривали. Их было так много, что даже посчитать их было невозможно.
В его дворце был подвал, битком набитый бриллиантами. Их выносили и клали на террасу его храма, я видел эту террасу. Его дворец один из самых больших в Индии. У него были деньги и власть. Он был старым, но мог купить любую женщину. Он просто шел к кому-нибудь и покупал у него дочь. Мне кажется, он даже не помнил имена своих пятисот жен. Наверно, не все жены видели его. Возможно, только самые первые жены видели своего супруга.
А его и не стоило видеть, ведь он был уродливым старикашкой и таким невероятно суеверным, что в это даже поверить трудно. На ночь он клал один свой башмак в ведро, наполненное солью. Дело в том, что он очень боялся привидений. А мусульмане верят, что если один ваш башмак лежит в соли, тогда привидения не смогут приблизиться к вам.
Когда я приехал в Хайдерабад, он уже был мертв, но я спросил его сына: «Вы поставили ведро в его могилу? Во дворце немного привидений, но на кладбище их несметные полчища. Ваш отец наверняка боялся их по ночам».
«Вы правы! — испугался он. — Мы совсем забыли поставить в его могилу ведро с солью!»
«Еще не поздно сделать это», — успокоил его я.
Мусульмане не возводят мраморные гробницы, а просто копают могилы в глине, чтобы показать смирение. «Прикажите какому-нибудь могильщику положить один башмак вашего отца в ведро с солью», — посоветовал я.
«Я так и сделаю, — заверил он меня. — Я сам сплю с таким ведром, потому что привидения очень опасны. У меня нет и сомнения в том, что на кладбище обитают одни лишь привидения».
Я знаю многих знаменитых охотников Индии. Во дворце царя Бхаванагара на стенах висели сотни львиных голов. Я сопровождал его на охоте. «Почему вас интересует охота? — удивлялся он. — Вы же сторонник ненасилия. Наверняка вам не по душе убийство животных».
«Я хочу посмотреть, как вы будете смотреть в глаза льву, осознавая, что у вас в руках автоматическая винтовка, а он безоружен», — объяснил я.
Хорошо, что я поехал на охоту, ведь там я еще раз убедился в том, что даже с оружием человек бессилен.
Подмостки были сооружены высоко в деревьях, и у охотника была винтовка! Подмостки были предназначены для царя и его друзей, которые съезжались к нему издалека. Лев не мог забраться так высоко. Все ветки ниже подмостков были срублены, поэтому неудача ждала даже самого отчаянного льва. Под деревом привязывали корову.
Я молча наблюдал за происходящим. Разумеется, лев, бродящий неподалеку, чуял запах коровы и приходил к дереву. Эта корова была для него пригласительным билетом. Бедный лев не видел, что в темных ветвях наверху стоит платформа, на которой люди хотят его смерти.
Но охотники не стреляли в льва до тех пор, пока он не прыгнет на корову и не станет пожирать ее. Они ждали, потому что лев во время поглощения пищи не отвлекается. Корову можно было спасти. «Спасите корову, — попросил я царя. — Вы можете застрелить льва, когда он приблизится к корове».
«Вы ничего не смыслите в охоте, — усмехнулся он. — Я сижу на этих подмостках, но меня колотит от страха, хотя я застрелил сотни львов. Один только вид льва вселяет в людей страх!»
