Роз, которую интересовал только Гэри, тут же мысленно представила себе, как пятидесятифунтовые бумажки с легкостью ветерка покидают ее бумажник. Но ей оставалось только мило улыбнуться при виде двух костлявых молодых людей, усаживающихся рядом со своей матерью на диван.
— Привет! — радостно начала Роз. — Меня зовут Розалинда Лей. Я представляю одну небольшую телевизионную компанию, которая собирается создать программу, посвященную социальным лишениям…
— Я им об этом уже рассказывала, — прервала журналистку миссис О'Брайен. — Обойдемся без предисловий. По пятьдесят фунтов каждому за участие. Я вас правильно поняла?
— Если только они отработают эти деньги. Мне нужно будет поговорить с ними час. Кроме того, меня уполномочили выплатить по пятьдесят фунтов только вашему старшему сыну Питеру и младшему Гэри. Тогда мы будем иметь самое широкое представление о вашей семье. Мне бы хотелось узнать, что чувствовали ваши дети, когда их пытались забрать в чужие семьи и воспитывать вдали от родного дома.
— Ну, Гэри уже сидит перед вами, — обрадовалась Матушка, указывая на непривлекательного и неуклюжего молодого человека слева от себя, — вот он. Мой Малыш. Пит пока находится в тюрьме. Так что придется обойтись Майком. Он у нас в семье идет третьим, но его забирали не меньше, чем Пита.
— Тогда давайте сразу и начнем. — Она развернула тщательно приготовленный список вопросов и включила магнитофон. Оба парня, как успела заметить Роз, имели абсолютно пропорционально поставленные уши относительно линии рта.
* * *
Первые полчаса Роз беседовала с Майком, пытаясь выяснить у него подробности детского опыта проживания в чужих домах. Журналистка старалась узнать, какое образование получил юный О'Брайен, вернее, почему оно у него полностью отсутствовало (как выяснилось, из-за безделья и нежелания учиться), а также почему с раннего возраста мальчик имел неприятный опыт общения с полицией. Майк оказался молчаливым и необщительным. Очень скоро Роз поняла, что ему сложно даже сформулировать свои мысли. Одним словом, он произвел на Роз отвратительное впечатление. Свое нетерпение она скрывала за вымученной улыбкой. «Интересно, — думала она, — мог ли из него вырасти более безнадежный человек, если бы власти оставили его в покое и понадеялись на воспитание матери?». Лично Роз в этом сильно сомневалась. Несмотря ни на какие грехи, Матушка искренне любила своих детей и верила им, а это ли не самое главное в отношениях между людьми?
С некоторым облегчением Роз переключилась на Гэри. Он все это время с неподдельным интересом слушал беседу журналистки с братом.
— Как я понимаю, вы не покидали дом до тех пор, пока вам не исполнилось двенадцать лет, — начала Роз, сверившись со своими записями. — Затем вас послали учиться в интернат. Но почему?
Он усмехнулся.
— Я бездельничал, занимался мелкими кражами, в общем, у меня было все, что и у моих братьев. В школе сказали, что я был самым ужасным из всего семейства, и меня сразу отослали в «Чапмен». Там я неплохо успевал и получил две грамоты, прежде чем бросил учебу окончательно.
Роз подумала о том, что он, наверное, понял все неправильно. Видимо, в школе Паркуэй посчитали, что он не безнадежен, и что стоит заняться его дальнейшим образованием. В результате он был переведен в интернат.
— Хорошо. Может быть, эти грамоты впоследствии, когда вы искали работу, помогли вам найти хорошее место?
Она с таким же результатом могла говорить и о путешествии на луну. Работа, пожалуй, интересовала Гэри меньше всего в этой жизни.
— Я никогда не пытался куда-либо устраиваться. Мы и так хорошо жили.
Только теперь Роз вспомнила о том, как Хэл предупреждал ее: «У них совершенно другие ценности в этом мире, по сравнению с остальными людьми».
— Вы не хотели найти интересную работу? — удивилась она.
Он отрицательно покачал головой.
— А вас это интересовало, когда вы только-только избавились от школы?
— Конечно. — Этот вопрос несколько смутил ее. — Мне просто не терпелось поскорей покинуть родительский дом и начать жить самостоятельно.
Гэри пожал плечами, видимо, не меньше изумленный ее амбициями, чем она — отсутствием их.
— Мы всегда держались вместе и предпочитаем все делать сообща. Когда люди объединяются, любое их усилие приумножается. Выходит, вы не ладили со своими родителями?
— Конечно, я их любила, но не настолько, чтобы хотеть жить вместе с ними.
— Ну, тогда мне становится все понятно, — сочувственно вздохнул Гэри.
Как ни странно, но в этот момент Роз почувствовала, что немного завидует этой дружной семье.
— Ваша мама рассказывала мне, что на какое-то время вы все же устроились на одну фирму курьером и использовали в работе свой мотоцикл. Вам это нравилось?
— Так себе. Поначалу все было неплохо, но по городу кататься на мотоцикле — удовольствие небольшое. А там вся работа была только в городе. Ну, и платили нам очень мало. Этих денег даже не хватало на то, чтобы содержать мотоцикл. — Он горестно покачал головой. — Наш начальник оказался настоящей сволочью. В результате, мы не сумели выплатить деньги за мотоциклы, а без них, естественно, ни о какой работе и речи быть не могло.
Теперь у Роз имелось целых три версии относительно того, почему братья О'Брайен потеряли рабочие места в «Уэллс-Фарго». «Интересно, — размышляла журналистка, — какая теория верна? А может быть, все три, только даны они разными людьми и с разных точек зрения? Ведь истина — понятие не абсолютное, как когда-то было принято считать».
— А еще ваша мама мне рассказывала, — тут Роз постаралась придать своему лицу заинтересованное выражение, — что вам довелось даже иметь какие-то отношения с известной преступницей и убийцей, и это случилось как раз в то время, когда вы работали курьером.
— Вы имеете в виду Олив Мартин? — Если после убийств он и скрывал свои отношения с Олив, то теперь, видимо, мог свободно говорить о них. Все сомнения давно исчезли. — Да, это было забавно. Я доставлял ей письма по пятницам от какого-то типа, который ей нравился. А потом — вот те раз! — выясняется, что она убила своих родственничков. Я просто очень сильно удивился, когда услышал об этом. Мы-то и понятия не имели, что она сумасшедшая.
— Видимо, было именно так, потому что она изрубила мать и сестру на куски.
— Да уж. — Он о чем-то задумался. — Я не мог этого понять. Вроде с виду обычная девчонка. Я ее с детства знал. И тогда с ней все было в порядке. Это мамаша у нее была жуткая и сестрица — настоящая свинья. Господи, какая это была стерва!
Теперь удивилась Роз. Она привыкла к тому, что все любили Эмбер. Сколько раз ей приходилось слышать об этом!
— Ну, может быть, Олив скрывала свою сущность, а однажды все выплеснулось наружу? Так иногда случается.
— Да нет, я не о том. Я не понимал другого. Почему она не встречалась с этим господином, и ему приходилось пересылать ей какие-то письма? Даже если он был женат, можно было проводить время на какой-нибудь квартире, так, что об этом никто бы и не узнал. К тому же, он вовсе не был беден или скуп, судя по тем деньгам, которые он платил нам за доставку этих писем. Двадцать фунтов за один рейс. Наверное, он просто купался в деньгах, раз мог позволять себе такое.
Роз в задумчивости пожевала карандаш.
— А может быть, она этого и не делала, — размышляла вслух журналистка. — Ведь полиция могла арестовать невиновного человека. Если говорить правду, у них случается нередко.
Матушка О'Брайен еще крепче сжала губы.
— Они все продажные шкуры, — злобно выпалила она. — За любую ерунду с удовольствием запрячут в тюрьму хорошего человека. В этой стране нельзя быть ирландцем. Если ты ирландец, можешь ни на что не надеяться.
— И все же, — обратилась Роз к Гэри, — если предположить, что Олив не убивала, кто мог это сделать?
— Я ничего и не предполагал, — нахмурился Гэри. — Она сидит в тюрьме, выходит, она все и натворила. Я просто считаю, что не надо было ей так поступать, вот и все.
Роз пожала плечами, стараясь сделать все возможное, чтобы голос ее прозвучал сейчас безразлично.
— Наверное, вышла из себя и уже ни чего не соображала. Или сестра стала ее поддразнивать. Вы ведь говорили, что она была жуткая?
К удивлению Роз, за брата ответил Майк.
— Ангел на улице и дьявол в дому. Совсем как наша Трейси. Роз непонимающе улыбнулась:
— Как это истолковать?
— Настоящая сучка в семье, — пояснила Матушка О'Брайен, — зато с чужими ведет себя, как паинька. Но Трейси, конечно, не сравнится с Эмбер Мартин. Я всегда говорила, что этот ребенок плохо кончит. Понимаете, нельзя лицемерить всю жизнь и думать, что это сойдет с рук.
Роз заинтересовалась.
— Похоже, вы были хорошо знакомы с семейством Мартинов, а мне почему-то казалось, что вы проработали у них совсем недолго.
