— Рик Холман, — представился я. — Мне надо повидаться с мистером Хоффманом.
— У вас имеется договоренность о встрече с мистером Хоффманом? — пролепетала она еле слышно.
— Мне не требуется договоренность, чтобы повидаться с мистером Хоффманом.
Она слабо улыбнулась:
— Любому человеку необходимо предварительно договориться о встрече с мистером Хоффманом.
— Я являюсь исключением из этого правила, — объяснил я.
Она покачала головой:
— Мистер Хоффман сказал мне только вчера утром, что из этого правила нет исключений.
— Я даю вам три минуты, чтобы взять в руки телефонную трубку и сообщить ему, что я жду здесь, — любезным тоном проговорил я. — Если же вы этого не сделаете, я швырну вас на этот стол, предварительно сорвав полностью вашу одежду, и разделаюсь с вами по-своему прямо здесь, на глазах у всех.
— В самом деле? — удивилась она. — Я часто думала, что бы я почувствовала?
Но тут Хоффман высунул голову из-за двери и пригласил меня в кабинет.
— Садитесь, Рик, — произнес он сочувственным тоном. — У вас вид побитой собаки: бледное лицо, покрасневшие глаза, дрожащие руки.
— Ваша новая секретарша… у нее есть имя?
— Аманда Брайт.
— Брайт?[1] — хмыкнул я. — Подходит. Только она что-то не вашего типа, Фредди.
— Любая родившаяся на свет девушка — моего типа, раньше или позже, — самодовольно заметил он. — Но, должен признать, Аманда крепкий орешек!
— С чем вас и поздравляю.
Фредди откинулся на спинку кресла, погладил лысую голову и любовно похлопал себя по брюшку.
— Пятьдесят! — воскликнул он. — Расцвет жизни, Рик. Чтобы срывать цветы удовольствия, надо быть постоянно начеку. Этого вам, молодым, просто не понять. Каждая девушка хотя бы однажды в жизни мечтает о сочувственном понимании и привязанности воспитанного немолодого мужчины, который умеет ухаживать красиво, а не действовать с наскока.
— Вам следует добавить, что он также должен быть при деньгах, щедр по части дорогих подарков и связи на высоком уровне, что даст возможность девице быстро обрести известность, — напомнил я ему.
— Именно так я и действую! — Он самодовольно хихикнул. — Благодарю за то, что вы освежили мою память. Ну а что я могу сделать для вас в свою очередь?
— Возможно, вы не самый крупный продюсер талантов, но вы самый осведомленный, — искренне ответил я, — и знаете о подноготной мира искусства больше, нежели три других продюсера, вместе взятые.
— Лесть — проверенное средство, — благосклонно заулыбался он.
— Меня интересуют несколько имен и названий мест, но только одно из них о чем-то мне говорит. Это единственное связано с киноиндустрией, поэтому я предполагаю, что и остальные тоже.
— Сначала сообщите мне известное вам имя. Оно может послужить катализатором.
— Кларк Колверт.
— В данное время у него самые большие проблемы среди всех, кого я знаю, — злорадно сообщил Фредди. — Пять лет назад он смертельно боялся, что копы в любую минуту нагрянут во все те кинотеатры, которые осмеливались показывать его скабрезные фильмы. Сейчас почтенные владельцы киностудий шагнули гораздо дальше, чем он когда-либо мог мечтать. Теперь его фильмы в сравнении с их продукцией выглядят учебным пособием для сексуального воспитания дошколят.
— Я слышал, он подыскал себе нового спонсора, Херба Джейроффа.
— Джейроффа? — Фредди смущенно заерзал на стуле. — Это имя не вызывает у меня никаких ассоциаций.
— Давайте попробуем другие: Харпер или Бел-Эйр?
— Это не может быть Дейл Харпер, тот живет в Риме пару последних лет, к тому же до этого он жил в Пэлисейдс. — На гладком лбу Фредди появилось несколько морщинок. — Одно время был некий Эд Харпер, которого я знал. Независимый режиссер-документалист, совмещавший одновременно должности директора, оператора и драматурга. Если он до сих пор живет в Бел-Эйр, его богатая тетка наверняка умерла и оставила ему крупное состояние.
— Очень может быть, — кивнул я. — Что скажете о Трентоне из Венис?
— Это Уолтер Трентон, — без малейших сомнений объявил Фредди. — Удивлен, что он все еще жив. Ему, должно быть, теперь за восемьдесят. Руководил независимым кинопрокатом, зарабатывая гроши. Когда кому-то из ретроградов на Среднем Западе приходило в голову, что для его кинотеатра просто необходимо несколько «проверенных временем» хороших вестернов, каких теперь не выпустят, он посылал телеграмму Уолту. А через пару недель неустрашимый Том Микс уже скакал на своем мустанге. — Фредди одобрительно хохотнул. — Я всегда восторгался стариной Уолтом. Уникальный тип, никогда не прекращал делать то, что хотел, потому что у него просто не было времени выслушивать все логические рассуждения о том, почему это безнадежно.
— Вот и весь коротенький список, — сказал я, — благодарю за помощь, Фредди.
— В любое время. Мне всегда приятно думать о том, что я смогу обратиться к вам через пять минут после того, как грабану из ближайшего банка пять миллионов долларов, уверенный, что в течение последующих сорока восьми часов вы убедительно докажете, что это сделали копы, а я просто мальчик для битья.
— В любое время, Фредди… за пятьдесят процентов добычи.
— Вот чего я не выношу, это мелочности… Почему вы не уберетесь к чертовой матери отсюда, Холман?
— Еще один момент, — сказал я без особой надежды, — вы когда-нибудь слышали о шоу сестер Кашинг? Ничего выдающегося, но вроде бы последние несколько лет они выступали во многих клубах Майами.
— К сожалению…
Он развел руками.
— Обе девицы высоченного роста и соответствующего сложения, — не отставал я. — Недавно их дуэт распался, они даже взяли разные имена: Глория Старой и Джоди Риммел.
— Одну минуточку! Это же девушка, которую Дейвису Дейвису страшно хотелось подсунуть мне. Вы знаете Дейвиса? В данный момент он является одной из самых больших достопримечательностей города.
— «Если говорить о кино, то 1969 год был очень хорошим для карликов», — торжественно процитировал я.
— Вижу, вы его знаете, — закивал Фредди. — Он приводил ее показать мне пару месяцев назад. Крупная блондинка, сложенная как вы описали, но у нее полное отсутствие таланта, так что я не мог ее использовать.
— Я слышал разговоры о том, что она является звездой самой последней картины Колверта.
— Разве для этого нужен талант? — Он презрительно пожал плечами. — Все, что у нее было, — это смазливое личико и великолепная фигура. В наши дни почти решительно все, включая вашу почтенную бабушку, могут раздеться и произнести набор расхожих нежных обращений.
— Бедняжка Джоди, — произнес я сочувственно.
— Джоди? — Он с недоумением посмотрел на меня. — При чем тут Джоди? Я говорю о другой… — Он громко щелкнул пальцами. — О Глории Старой, вот о ком.
— Вы уверены?
— Обижаете, старина. Я всегда бываю уверен в отношении таланта!
— Глория Старой — блондинка?
— Правильно.
— И Дейвис Дейвис приводил ее к вам в офис?
— Снова правильно.
— Я не только сбит с толку, — промямлил я, — но также ошарашен и, возможно, околдован.
— Раньше или позднее это случается со всеми нами, Рик, — с чувством отозвался он. — Только нельзя забывать одной важной вещи: иди по жизни с широкой улыбкой на губах и ни на минуту не расставайся с тростью с вкладной шпагой, чтобы иметь возможность пронзить ею мерзавцев, встречающихся у тебя на пути, прежде чем они достанут тебя. Как говорит маленький человечек, даже если они будут крупнее!
Я утратил дар речи, услышав его трогательный совет. Пришлось закурить, чтобы прийти в себя.
Наконец я заговорил:
— Сделайте кое-что для меня, Фредди. За это я заплачу вам. Проверьте три имени: сестры Кашинг, Джоди Риммел, Глория Старой через свои связи в Майами, меня интересует, какого рода работу они там выполняли и когда.
— Для вас — решительно все, — учтиво согласился он. — А за ваши деньги даже срочно. Если вы согласны оплатить мое время и междугородные разговоры, я смогу предоставить вам достоверные сведения сегодня же вечером.
— Договорились. И еще раз спасибо, Фредди!
Анемичная секретарша посмотрела на меня поверх старомодных очков, когда я снова вернулся в приемную, и одарила подобием улыбки.
— Аманда Брайт. — Я печально покачал головой. — Я вот все думаю, сколько низменных и страстных желаний таится в вашей впалой груди.
— Это всего лишь оптический обман, — еле слышно проговорила она. — Особый покрой платья, потому что мне не хочется, чтобы мистер Хоффман получил правильное представление обо мне. Во всяком случае, не слишком быстро. Размер бюстгальтера у меня 36С. Но ношу я его только во время игры в теннис, потому что глупо себя чувствую, когда прыгающие груди бьют меня под подбородок. Но большинство моих страстных желаний более основательны, чем сама основа. Тем не менее я мечтаю, чтобы вы осуществили свою угрозу швырнуть меня на письменный стол и разделаться по-своему. Это так мило и старомодно звучит. Сейчас так никто не говорит…
