посмотрела в глаза отражению. Кто бы ни наблюдал за ней, он ушел. Лиза неторопливо вернулась в квартиру. Пошла в кухню, чтобы сделать себе кофе, но остановилась в гостиной. Подошла к панорамному окну и посмотрела на город.
В этот момент она вдруг поняла, что чувствовала де Йонг, стоя на этом же месте. Если этот вид принадлежит не ей, то он не должен принадлежать никому. Она припомнила, какое сегодня число, и покачала головой. Еще три дня. Осознание того, что она скоро не сможет наслаждаться этим видом, сделало его важным. Возникла тоскливая и жадная необходимость успеть насытиться им сполна, сохранить его если не в сердце, то хотя бы в памяти. Нужно же собрать все барахло из гардеробной. И Матисса, чью лодку она превратила в бабочку, забрать с собой. Лиза медленно оглядела гостиную, с запозданием понимая, что все это ей не принадлежит.
Она снова почувствовала, что кто-то смотрит через ее глаза. Интересно, он может только видеть? Или чувствовать тоже? Ощущает ли он ее тело? Слышит ли звуки? Лиза отметила, что определяет этого неизвестного зрителя для себя как мужчину. Она посмотрела на разрисованную стену, как бы показывая ему, что нарисовала.
Лиза несколько минут рассматривала картину. Точнее, показывала ее тому, кто смотрит через ее глаза, а сама пыталась уловить, что он чувствует. Ему нравится? Он понимает идею? Она пыталась наблюдать за наблюдателем, но у нее не получалось. Она не улавливала ни единой эмоции. Потому вздохнула и отправилась на поиски телефона. Нужно созвониться с Томом. Она проверила время, сняла смартфон с авиарежима и стала ждать. Буквально через минуту, ровно в 12:20, как и было оговорено, позвонил Том.
– Да?
– Мисс Ру, у меня две новости – хорошая и плохая. – Его голос почему-то звучал очень успокаивающе, а на ощупь был как мягкий шерстяной плед.
– Можно я не буду выбирать? – попросила Лиза и неожиданно для себя самой продолжила: – Я не хочу ничего решать.
И в этот же момент поняла, что сказала это не для Тома, а для того, кто смотрит из ее глаз. Зачем?
– Да, конечно, – несколько смущенно ответил журналист. – Я… э… Так, в общем, Саймон позвонит вам. Вы сами сможете обсудить с ним все, что хотите.
– Это была хорошая или плохая новость? – спросила Лиза, вдруг утратив способность оценивать информацию в позитивном или негативном ключе.
– Это хорошая, – осторожно сказал Том. – О плохой, думаю, вы догадываетесь. Сейчас де Йонг в прямом эфире утверждает, что вы Сархан. Аргументы не выдерживают никакой критики, но кого это вообще волнует? Главное – кричать погромче для убедительности.
– Ну, меня и похуже называли, – пожала плечами Лиза, и ей стало очень стыдно за этот жест. Мало того что воспитанная леди не должна себе такого позволять. Так еще и тот, кто смотрит из ее глаз, стал свидетелем оплошности. Ей захотелось извиниться перед ним и пообещать ему больше так не делать.
– Согласен, пока ничего страшного не произошло, но… Общественное мнение – очень нестабильная штука. Понятия не имею, как все повернется… – Том неожиданно замолчал.
– Что случилось? – напряглась Лиза.
– Послушайте, сейчас звук погромче сделаю.
Лиза превратилась во внимание. В трубке возник голос де Йонг, вероятно доносившийся из колонок компьютера.
– На месте полиции я бы обратила внимание на эту ситуацию! – холодно прокомментировала бабка.
Лиза ясно представила себе ее поджатые губы.
– Вы считаете, что в самоубийстве зятя мэра можно обвинить ее? – спросил, по всей видимости, журналист.
– А кого еще? Все началось с этого идиотского перформанса на приеме у мистера Хёста. Я могу вам точно сказать, что он деструктивно повлиял на Парсли. Фотография стала публичным унижением! Я бы призвала мисс Ру к ответу! Она несет значительную часть ответственности за произошедшее! Это же доведение до самоубийства!
– Насколько я понимаю, эта фотография – яркий образец современного искусства. Одновременно перформанс и…
Де Йонг перебила журналиста:
– Это не искусство, это глупая игра в Бога!
Звук оборвался. Лиза услышала тяжелый вздох Тома.
– Думаю, нет смысла слушать бабку дальше. У нее, кажется, окончательно поехала крыша.
– Она пожилая женщина! – укорила Лиза собеседника, но тут же с удивлением отметила, что в ней самой нет ни капли жалости к де Йонг.
Она оборвала Тома, чтобы продемонстрировать тому, кто смотрит из ее глаз, что она хорошая. Интересно, а может ли он читать ее мысли? Этот вопрос вверг ее в пучину стыда.
– Так как на нее направлено внимание сотен тысяч человек, она очень опасная пожилая женщина, не отдающая себе отчета в том, что делает, – возразил Том, ничуть, похоже, не устыдившись. – Я бы сказал, что она обезьяна с гранатой.
– Может, вы и правы. – Лиза вздохнула.
Повисла тишина. Лиза уже даже не пыталась дать оценку происходящему. Мир сошел с ума, вот и все.
– Есть еще новость, – пытаясь не то отвлечь Лизу, не то развлечь ее, сказал Том.
Лизе показалось, что он очень хочет поделиться чем-то, но как бы сомневается в том, что оно того стоит.
– С удовольствием послушаю.
– Э-э… Час назад арестовали Калеба Джонсона.
– Проворовался? – предположила Лиза.
– Да, именно! – как будто восхитился Том. – Какие-то схемы, связанные с откатами на госконтрактах. Вот тебе и архитектор!
Лиза покачала головой. Шоу продолжается, несмотря ни на что.
– Вас это как будто радует.
– Знаете… – Том помолчал, подбирая слова. – Все-таки это красиво. Возможно, прозвучит очень нетактично, но… Каждый как бы получает по заслугам. Это новый уровень искусства, настолько реальный, осязаемый и неотделимый от жизни, что… Я даже не знаю, как это выразить. Сархан, кем бы он ни был, стер грань между фантазией и реальностью. Сложно даже придумать более наглядную демонстрацию влияния искусства на человека. Понимаете?
– Понимаю. – Лиза вздохнула, вовсе не соглашаясь с его словами.
Все совсем наоборот. Сархан просто дал их семерке возможность пожить фантазией. Он показал, как одним движением руки вырвать людей из реальности и погрузить в глубину фантазийного бреда.
– Как вы? – спросил вдруг Том.
– Не знаю, – призналась Лиза. – Я теперь, видите ли, Сархан.
– Ну, если честно, я думаю, вам повезло.
– В каком смысле? – удивилась Лиза.
– Ну… Почему бы вам им не стать?
Лиза удивленно вскинула брови. Открыла рот, потом закрыла.
– В каком смысле? – Она повторила самый глупый из возможных вопросов.
– В прямом. Кто может это оспорить? Да, возможно, это сулит определенные проблемы, но что из того? Если бы я был на вашем месте, то особо не задумывался бы. Положа руку на сердце, могу сказать, что быть Сарханом лучше, чем мной.
– Нельзя просто
