Однажды, когда он пришел в свою теплую светлую спальню, они оба сидели там и говорили о заговорщиках и о нем, о Гэрэле, и составляли какую-то схему — в буквальном смысле рисовали, сидя за столом.
— ...Ту угрозу я устранил, — говорил Тень. — Но будут еще покушения. Митинага мертв, но другой мой родственник, Корэтика, тоже имеет виды на престол, и в нем тоже немало драконьей крови.
Гэрэл только сейчас заметил, что мертвец перестал говорить о себе в третьем лице.
— Но он живет далеко, на севере страны, и у него нет своей армии, — задумчиво морщила лоб Джин-хо.
— Но он богат и может купить как солдат, так и Скрывающихся.
— И то верно, — согласилась она и подчеркнула какое-то имя в углу листа. — И в его северной провинции до него трудно добраться — феодалы с удаленными от столицы владениями могут стать очень опасной силой...
— Еще есть те, кто хочет править из-за спины слабого царя. Для управления страной необязательно быть потомком Лазурного Дракона и сидеть на троне. И таких тоже немало.
Они разговаривали так, словно прекрасно понимали ход мысли друг друга, чуть ли не заканчивали друг за другом фразы. Похоже, Тень и Джин-хо действительно нашли общий язык.
— Слушай, я обратила внимание, что придворная аристократия в твоей стране не ладит с военной, — сказала Джин-хо. — Военным, небось, не очень-то по нраву, что о них вечно вытирают ноги, особенно тем, у кого земель и денег не меньше, чем у благородных. Я вот думаю, что надо столкнуть военную знать и придворных... Что скажешь? Это реально?
— Я думал об этом. Мы могли бы опереться на военных, но у них нет предлога поддержать правительство Гэрэла. Хотя они, скорее всего, были бы рады стать ему опорой в обмен на определенные привилегии.
— Да, — задумчиво сказала Джин-хо, — в нынешней ситуации они вряд ли решатся на это: он чужак, захватчик и дурного происхождения...
— Ему надо было жениться на принцессе Маюми и как можно скорее обзавестись наследником с императорской кровью. Под предлогом защиты наследника военные поддержали бы его. Он зря отправил ее в Юйгуй. — Мертвец сделал паузу и бесстрастно добавил: — Или же стоило убить ее.
Джин-хо совершенно не удивилась такому переходу, кивнула:
— Верно, теперь она может стать орудием в руках любого, кто первым после нас до этого додумается. В Юйгуе она в большей безопасности, чем в Рюкоку, но это лишь вопрос времени...
Когда Гэрэл вошел, они одновременно подняли головы и посмотрели на него.
Он не знал двух более непохожих людей, но в этот момент они казались почти братом и сестрой. Когда Юкинари воскрес из мертвых, он лишился многих черт своей прежней личности, но костяк — его блестящий логический ум — остался. (В сочетании с теперешней его полной безэмоциональностью ум этот производил тягостное впечатление: Гэрэлу неприятно было слушать, как бесстрастно эти двое обсуждали его действия, а заодно и судьбу принцессы Маюми, как будто на ту свалилось недостаточно несчастий). Удивительно, но под легкомысленной вздорностью Джин-хо скрывалась та же холодная логика.
Тем не менее, разговор заинтересовал Гэрэла, и он сказал:
— Если военные поддержат меня, то придворная аристократия сплотится под знаменами этого Корэтики или другого ближайшего потомка Дракона. А открытый раскол в стране — последнее, чего я хочу. Давайте придумаем другой повод столкнуть их, не связанный с наследованием трона — чтобы ослабить и военную, и придворную знать, но без фатальных последствий. А потом, когда и те, и другие будут нуждаться в поддержке, я предложу выход. У меня есть одна мысль. Я хочу основать государственную школу для детей знати.
Две пары темных глаз внимательно смотрели на него. Он начал объяснять, обращаясь в первую очередь к Тени, поскольку тот лучше всех из них разбирался в устройстве Рюкоку:
— Ты сам говорил, что хорошие должности в твоей стране получают лишь отпрыски знатных семей. Но это не так уж плохо, если они будут учиться не дома непонятно чему, а здесь, в столице, под нашим присмотром. Можно преподавать им историю, юстицию, литературу. Во-первых, этих детей можно будет в самом деле подготовить к государственной службе, были бы хорошие учителя... Во-вторых, дети придворных и дети военных будут обучаться бок о бок, постепенно притираясь друг к другу — может быть, это постепенно поможет сгладить классовые различия. И главное, мы получим средство влияния на их родителей, поскольку, обучаясь в этой школе, дети по факту будут заложниками в столице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это могло бы получиться, — согласился мертвец. — Но как убедить родителей отдавать детей в эту школу?
— В обмен на верность — и согласие прислать наследника в эту государственную школу — я предоставлю каждому феодалу определенную независимость, — увлеченно развивал свою идею Гэрэл. — Дам каждому самостоятельно управлять своей землей, самостоятельно заниматься экономикой и собирать налоги...
Он вдруг осознал, что разговаривает с мертвецом. Не как раньше, когда он отдавал тому приказы или обменивался парой коротких реплик по делу — а по-настоящему разговаривает. Это было странно. Он замешкался, но продолжил:
— Земли, которые принадлежат престолу, вполне способны прокормить себя сами, а самоуправление земель пойдет на пользу как каждой конкретной провинции, так и стране в целом.
— И можно ожидать неплохих денежных вливаний от родителей, — подхватила Джин-хо. — Они ведь будут приезжать в столицу проверить, как там их дети, пытаться задобрить тебя деньгами и подарками...
— Можно даже обязать их в определенные периоды находиться при дворе — трудно готовить заговор, когда постоянно переезжаешь с места на место.
Джин-хо одобрительно сказала:
— Вот теперь я узнаю того генерала Гэрэла, на которого всю жизнь хотела походить.
Но живой мертвец с сомнением сказал:
— Мой отец жил примерно на таком же положении заложника в Юйгуе. Он ненавидел юйгуйцев всей душой. И эти дети будут так же ненавидеть вас. Может, вы и обезопасите себя от родителей, зато заговоры будут зреть в этой самой школе, на которую вы возлагаете столько надежд.
— Тут все иначе — их родители не будут мне врагами, во всяком случае, в открытую. К тому же это дети, — сказал Гэрэл — впрочем, без должной уверенности. — Мы сможем научить их любить нас, объясним, что все это нужно для страны...
Глупо, тут же подумал он, даже самым юным и наивным будет очевидно, что все это нужно лишь ему самому для сохранения власти. Школа была идеей в духе Юкинари: строить дорогу к идеальному государству, превращая наследников потенциальных врагов в свою опору, помещая нужные идеалы в подсознание тех, кто, повзрослев, будет вершить судьбу страны. И Юкинари смог бы воплотить эту идею в жизнь — если бы оставался прежним собой. Ученики преклонялись бы перед ним, обожали бы его. Теперь-то он — мертвец — вряд ли сможет кого-то заставить себя полюбить. А он, Гэрэл, — тем более.
Ничего, силой и страхом можно править так же эффективно, как и с помощю любви.
— Принцесса Маюми и возможный наследник остаются проблемой, — напомнил мертвец.
— Да. Маюми так или иначе станет чьим-то орудием. — Он обратился к Джин-хо: — В Юйгуе ведь есть симпатичные молодые придворные?
— Есть, и еще какие. — На лице Джин-хо появилось мечтательное выражение.
— Есть ли среди них какой-нибудь хороший человек, который будет добр к жене? Достаточно знатный, но при этом достаточно скромный, чтобы прислушиваться к твоим советам...
— Кто-то красивый и глупый, как полено, ты это хочешь сказать? — усмехнулась Джин-хо. — Да, думаю, несколько таких найдется.
— И верный тебе... Познакомь их с Маюми. Вдруг кто-то из них приглянется ей. Пускай лучше она, ее муж и ребенок станут твоими марионетками, чем чьими-то еще.
— В этом плане слишком много неопределенностей, которые могут повлиять на исход дела, — справедливо заметил Тень.
Джин-хо уверенно сказала:
— Все получится — разве у нас может не получиться?
