– Там плохо… – прошептал он, вперившись в моего кореша выпученными побелевшими глазами. – Там все не по-нашему… Я видел!
«Она – чтоб у нас все по-ихнему стало…» – вспомнил я, что говорил давешний пацаненок про Штуку.
– Не по-нашему! – взвизгнул сержантик и дернулся еще раз, сильнее, всем телом. – Все не по-нашему!..
– Ну, тихо, тихо! Успокойся! Смотри на меня! – Однако, встав перед ним, звонко щелкнул пальцами у его лица.
Щелчок этот точно переключил сержантика. Он моментально обмяк, будто забыв о том, что было минуту назад, и снова с азартом принялся за свою луковицу. Однако осторожно усадил его, с хрустом жующего, брызжущего едким соком, за стол.
– Ежу понятно, Штуку необходимо уничтожить, – проговорил Однако, задумчиво глядя на загудевший на плите чайник. – Причем в ближайшее время. Сейчас вокруг нее – это мы от нашего дезертира успели выяснить – всего лишь ограждения из колючей проволоки между вышек натянуты. Три линии. Недельки через две возведут бетонные стены, дополнительно укрепят периметр – и все. Не подберешься. Разве что с помощью тяжелой военной техники. Коей мы, естественно, не располагаем…
Ойуун, не сводя глаз с чайника, забрал в горсть свою косицу, принялся перебирать ее в пальцах. У меня такое впечатление создалось, что он вовсе не с нами говорил, а так… размышлял вслух.
– Дороги перекрыты, подступы к Сухому лесу контролируются. Вокруг Белого озера разведгруппы то и дело маячат. По самому озеру на лодках шныряют. Неважная диспозиция… А самое паскудное – людей в Монастырь не стянуть, то есть базы мы лишены… Не стянуть, да. Если только через Тропу духов. Так ведь всех за раз не получится, и маршруты прокладывать придется. А главное: травки у меня на исходе, на два-три путешествия только осталось. И до весны теперь пополнить запасы не удастся… Кто ж знал, что такие времена наступят, когда придется Тропой духов ходить чаще, чем человеческими путями… А если поодиночке людей собирать, это долго очень. Да и опасно. Пока всех стянем, недели две пройдет, не меньше. К тому времени они оборону укрепят, как полагается… Чего доброго, еще и минные заграждения организуют, с них станется. Уж очень оперативно работают… Стараются… А людей не стянуть – вот главная проблема. Нет людей. Три ЛОПСа да один ратник – маловато для такой операции…
– А как же мы? – поинтересовался я.
Однако очнулся от своих раздумий, обернулся, сфокусировал на мне прояснившийся взгляд:
– Что – вы?
– Почему нас в расчет не берете? Дега да я, – принялся я загибать пальцы. – Егорша, Иринка, остальные… Всего девятеро. Стволы в Монастыре есть, мне Дега уже раззвонил, он тут все помещения облазил, и запертые, и незапертые… в рамках практических занятий. Пистолеты, автоматы, гранаты… Три лобстера, один ратник, девятеро… почти ратников. Вооруженных, между прочим. Уже сила!
– Да какие вы ратники! – жестковато ответил Однако. – Заготовки…
Это было обидно. Даже Дега, который, в то время пока я говорил, отчаянной пантомимой показывавший мне, насколько ему не по душе перспектива участвовать в штурме военной базы, оскорбленно вскинулся.
– Ничего себе заготовки!.. – тявкнул он.
– Ничего себе заготовки! – подхватил я. – Мы порченых голыми руками мочим! А уж если мы стволы в руки возьмем!..
– Порченые – безмозглые кровожадные манекены, – отмахнулся Однако. – Ума и навыков много не нужно, чтобы их уничтожать.
– А солдаперы – прямо-таки все как один машины для убийств!
– Сказочные богатыри, могучие телом и духом! – ухмыльнулся Дега, указывая на тщедушного сержантика, который, покончив с луковицей, урча, опустошал ведерко с картофельными очистками. – Да я этого чудика соплей перешибу!
– Взвод таких вот чудиков под командованием грамотного офицера перещелкает вас, как пригоршню семечек, – сказал ойуун. – А если принять во внимание позиционное преимущество, вышки, ограждения, многократный численный перевес… Да о чем с вами толковать?.. – Он снова махнул рукой.
Дверь из трапезной отворилась, Семион Семионович шагнул на кухню.
– Умник, Дега, – по обыкновению сухо выговорил он. – Отведите сержанта в лазарет.
– А мы, между прочим, к психам в провожатые не нанимались, – подбоченился мой кореш. – Тут такие дела решаются, а нас с Умником, получается, побоку? Ладно бы новичков каких-нибудь к вашему совещанию не допускали, это понятно, зелены еще, ни одного испытания не прошли. А мы? Сам он дошкандыбает. Вон тетя Зина его проводит…
– И оставайтесь с ним, пока я не приду, – бесцветно закончил Семион Семионович.
И вышел, кивнув Однако. Тот направился было за ним.
– Нет, ну правда… – заступил я дорогу ойууну. – Мы ведь и так уже в курсе. Почему нам-то нельзя с вами совет держать?
– Не мельтеши, пожалуйста, а? – устало попросил Однако. – Есть задание – выполняйте. Все бы вам языком чесать… пацаны с Гагаринки. Если б вы только понимали, насколько все серьезно…
Оттеснив меня, и он покинул кухню.
– Знаешь, а чего на рожон переть? – пожал плечами опомнившийся Дега. – Нельзя – значит, нельзя. Им, старшакам, виднее, кого на дело посылать… Эй, болезный, подъем! Как там у вас?.. Встать! Смирно!
Сержантик, успевший к тому времени сожрать очистки и теперь с интересом пробующий на зуб пластиковую дужку ведерка, встрепенулся и вскочил, вытянув руки по швам.
– А ты заметил, как они сидели? – спросил я у кореша. – Впритирочку сидели, вот как…
– Кто? – не понял Дега.
– Может быть, даже за руки держались… под столом.
– Ты все о том же! – поморщился Дега. – Смотри, Умник, не помешайся со своими чуйствами. Ну, впритирочку и впритирочку. Ну, допустим, за руки держались. Что с того? Не виделись давно люди…
– То-то и оно, – вздохнул я.
Семион Семионович явился в лазарет только часа через три. Все это время нам с нашим подопечным скучать не приходилось. В оголодавшем сержантике пробудился неуемный жор. Стоило нам отвлечься на минутку, как он завладел медицинским халатом монастырского целителя, висевшим на гвозде у двери, и обгрыз с оного халата все пуговицы, видимо, принимая их за леденцы. Затем прошмыгнул к столу Семеныча и сграбастал пузырек с зеленкой и пачку бинтов. Зеленку удалось отобрать сразу, а с отъемом бинтов пришлось попотеть. Проявив чудеса проворства, бесноватый солдат выскользнул из наших рук, и следующие двадцать минут мы с Дегой гоняли его – жалобно повизгивающего, словно шкодливый щенок, – по всему лазарету. Пачку сержантик сжимал в зубах, и длинная бинтовая лента вилась вслед за ним в потоке рассекаемого воздуха…
В конце концов Дега рассвирепел и привязал проказника к койке тем самым бинтом. Но сержантик и в этой ситуации нашел, чем поживиться. Только мы отвернулись, как он изловчился и зажевал край занавески…
– Нет, – пропыхтел мой кореш, забивая в мычащую сержантскую пасть марлевый кляп, – прав все-таки Однако. Рановато нам на штурм ОСО-один идти. С одним-то солдапером кое-как справились… А уж целый взвод таких попрыгунчиков нас точно насмерть укатает…
Вернувшийся Семион Семионович, как и следовало ожидать, наших стараний по достоинству не оценил.
– Свободны, – только и буркнул он. – Отдыхайте. – И даже не поблагодарил за проявленную отвагу.
– Отдыхайте, как же… – сказал Дега. – Кому, может, и отдыхать, а нам сейчас на занятия переться. Как-то неохота после испытания…
– Занятий не будет, – известил Семион Семионович.
– Почему это? – в один голос осведомились мы с корешом, но немногословный целитель больше никакой информации нам не предоставил.
– А другие старшаки?.. – спросил я еще. – Все заседают?
И на этот вопрос ответа мы не получили.
Само собой, прямо из лазарета я направился в трапезную. Само собой, Дега вызвался меня сопровождать.
По дороге мы на всякий случай завернули во дворик, где чаще всего Ветка проводила занятия по стрельбе или рукопашному бою. Там мы обнаружили всех наших. Только вот Ветки с ними не было…
Над двориком рассыпалось отрывистое металлическое лязганье. Парни, рассредоточившись по скамейкам, на скорость собирали и разбирали автоматы. Армейские калаши, само собой, другого автоматического оружия в наших широтах было не достать, это мы уже знали. Руководила процессом белобрысая Иринка, видно, поставленная Веткой за главного, а безупречным мастерством блистал, естественно, Егорша, лучший стрелок среди всех нас. Приметив, как эти двое то и дело обмениваются умильными взглядами, я вздохнул. Уж очень эта сцена рифмовалась с тем, как обычно проходили занятия, когда в роли Иринки и Егорши выступали мы с Веткой… Подумал я так, и сердце у меня снова защемило.
Двое пацанят, доставленных нами утром в Монастырь, обретались тут же, правда, в качестве всего лишь зрителей.
