«Дамы и господа, – звучно объявляет Крис, – мы приступаем к голосованию века. Осмелюсь напомнить, что каждый из вас должен написать свое имя, а ниже – имя человека, которому вы отдаете свой голос. Ваш выбор необычайно важен! У всех ли есть бумага? У всех ли есть письменные принадлежности? Все ли готовы? Тогда приступим». Шелест бумаги…
Пора!
Стелла вскинула руку.
– Одну минуточку! – звонким голосом сказала она. Краем глаза она увидела лицо Кларка. Кларк облегченно улыбался.
– Что-то не так? – спросил Крис.
– Да, – ответила Стелла поднимаясь. – Кое-что не так.
Под всеобщее молчание она прошла к центральному столу, который в первый день занимал Кларк.
– И сейчас самое подходящее время для этого? – кисло спросила Джоан. – Нельзя было раньше? Или позже?
– Нельзя, – Стелла развела руки. – Сейчас – не подходящее, сейчас – единственное время для этого.
– Раз единственное, – серьезно сказал Майкл, – мы слушаем.
– Спасибо. Это будет совсем недолго. Вы, конечно, помните вчерашнее утро. Благодаря злополучному пустому бензобаку вы все были вынуждены искать нас вместо того, чтобы получать ценные знания. Вы знаете, как Роберт и я признательны вам за это.
– Странное время для благодарности, – проворчал Крис.
– Для благодарности всегда есть время, – весело улыбаясь, ответила Стелла. – У вас ведь было время на поиски. Но, вы знаете, одного человека мы все забыли поблагодарить. При этом он заслуживает особой благодарности. Как-никак, а водная прогулка на свежем воздухе стоит одного «спасибо». А уж ночевка у костра – и подавно.
– О ком именно речь идет? – подозрительно спросил Пол. – Нельзя ли поточнее?
– Разумеется, можно. Речь идет о человеке, который дал возможность мне и Роберту ночевать в лесу, а всем остальным – плавать по озеру вместо того, чтобы прозябать в гостинице. Для этого он сделал три вещи. Во-первых, убедился, что горючего в одной определенной лодке осталось на полчаса ходу. Во-вторых, извлек из этой «моторки» рацию, а в-третьих, повредил в ней индикатор горючего, самую малость – так чтобы стрелка всегда показывала полный бак.
Стелла умолкла, наслаждаясь моментом звенящей тишины.
– Согласитесь, что не поблагодарить этого человека за его старания было бы, по меньшей мере, неприлично. Ведь он, несомненно, жертвовал своим личным временем на благо других.
– А… доказательства у вас имеются? – неожиданно хрипло спросил Росс.
– Имеются, раз такое говорят, – спокойно ответил ему Алекс. – Кому-то сейчас не поздоровится.
С другой стороны, – размышляла вслух Стелла, игнорируя вопрос, – человек этот со всей очевидностью пожелал остаться неизвестным. Мы не знаем, каковы были его мотивы. Скорее всего, им двигала необычайная скромность. Ведь с тех пор он имел далеко не один шанс открыться, но предпочел этого не делать. Из чего можно заключить, что его не волнует дешевая популярность. И мы, скромные объекты его доброты, готовы уважать это желание. Не готовы мы лишь к одному… Она сладко улыбнулась и обвела глазами молчащий зал. Затем улыбка исчезла с ее лица.
– …чтобы он победил, – закончила она совсем другим тоном.
Теперь у стола стояла иная Стелла – та, которая три дня назад, блестя сердитыми глазами, говорила о том, что надо играть честно.
– И победить мы ему не дадим, – жестко сказала она. – Нам точно, железно известно, кто это был. Если победит кто-то другой, мы будем молчать – в конце концов, какая нам разница. Если же большинство голосов окажется у него, мы прямо здесь, прямо сейчас назовем его имя и предъявим доказательства.
Она твердо посмотрела на Росса, и тот почему-то отвел глаза.
– Более того, в этой комнате находятся свидетели, которые подтвердят наши слова. Но если по какой-то причине, узнав факты, все пожелают избрать этого человека, несмотря на его преступление, мы, Роберт и я, откажемся его признавать лидером. Что это значит, понятно каждому из нас. Победителем он не станет. Вот и все, что я хотела сказать.
Все молчали. Потом Крис звучно кашлянул.
– Не слишком ли громко сказано: «преступление»? – спросил он. – Грустно это все слушать, очень грустно. Сложно даже поверить. Но преступление? Делать можно было что угодно, а вынуть рацию – это ведь не подсудное дело. Да и индикатор испортить – тоже. Не в самолете же.
– Индикатор… – начала Стелла. Но ее прервал голос Майкла.
– Рация – это, может, и не преступление, – согласился он, невзирая на протестующий жест Стеллы. – Но Стелла не сказала, что здесь происходили вещи пострашнее этого случая. Такие, которые и суд вполне признает преступлением. Тем более что в мотивах здесь недостатка нет. Он на мгновение замолчал.
– И раз уж такой у нас разговор пошел, найдутся свидетели и на это.
Теперь молчание стало ошеломленным.
– Ты о каких вещах говоришь? – спросил, наконец, Пол. – Жутковато это звучит.
Майкл покачал головой.
– Те, кто был вовлечен, знают, о чем я. И виновник, и те, кто пострадал. Но говорить более подробно я буду, только если этого человека выберут. А кроме того, здесь уже не один человек хорошо догадался, о чем и о ком я говорю.
– Н-да… Просто замечательно, – задумчиво сказал Брендон. – Ели вместе неделю, пили, общались… А если это разные люди? Твой виновник и этот, с рацией?..
Майкл пожал плечами.
– Значит, теперь они оба заинтересованы в том, чтобы их не выбрали.
– И что теперь? – уныло спросил Пол.
– Голосование, – отозвался откуда-то сбоку молчавший до этого Роберт. – Его никто не отменял.
– Да, – сказал Майкл, – голосование.
Он вдруг поднял руку, в которой оказался лист бумаги, и подержал ее на весу, каким-то образом обращая этот девственно чистый белый лист в центр всей комнаты. Затем в полной тишине летящим движением написал на нем два слова, сложил бумагу несколько раз и, быстрым шагом подойдя к центральному столу, опустил на него лист.
– Все, – сказал он, поворачиваясь, – я готов.
– Дурной пример… – сказал Пол.
Но, так и не закончив, тоже быстро написал имена и положил бумагу на стол вслед за Майклом. За ним потянулись другие. Пришел, грузно ступая, Брендон; улыбаясь, подошла Джоан; поглаживая голову, подошел Росс. Последним положил свой лист на стол Алан. Идя обратно к своему месту, он вдруг поднял голову и посмотрел на Джоан. Она уже было улыбнулась ему, как вдруг обнаружила, что смотрит он не на нее, а на сидящего за ней Алекса.
Все было закончено. На столе лежали одиннадцать сложенных листов – плоды пяти дней работы.
– Кто? – почему-то тихо спросил Крис.
– Давай уж ты, – ответил за всех Роберт. – Ты там ближе всех. И вообще…
Никто не возражал. Крис медленно подошел к столу.
– Как читать хотите?
– Да как написано, – снова ответил за всех Роберт. – Кто и за кого.
– Хорошо. А вы считайте.
– Чего уж там, – усмехнулся в усы Брендон. – Не пять сотен. Сосчитаем.
Крис сгреб записки. Затем, видимо передумав, вернул их на стол. Медленно взял крайнюю.
– Ну, давай, – сказал Пол. – Не томи душу. Крис неожиданно улыбнулся и развернул лист.
– Кевин, – прочел он. – Алекс. Он взял следующий лист.
– Пол – Джоан.
Джоан кинула на Пола благодарный взгляд.
– Крис. – Произнеся свое имя, Крис отчего-то закашлялся.
Все терпеливо ждали.
– Крис, – повторил Крис, откашлявшись. – Алекс.
– Два один в пользу Алекса, – сказал Пол. Почему-то он был очень доволен. Крис, не обращая внимания, прочел:
– Стелла – Роберт.
В следующую записку он смотрел долго.
– Что? – спросил Пол. – Почерк как у… – он наткнулся на колючий взгляд Алекса и замолчал.
Крис, наконец, справился с запиской.
– Росс – Алекс, – прочел он. – Это ж надо, такое из десятка букв сделать.
Росс смущенно улыбнулся.
– Майкл… – прочел тем временем Крис. В зале стало еще тише.
– …Стелла, – с оттенком удивления закончил он. Еще больше удивления было во взгляде, брошенном Стеллой на Майкла. В руке Криса возник очередной лист.
– Алекс… – он запнулся. – Крис.
– Взаимное уважение – это здорово, – заметил неугомонный Пол.
– Брендон – Роберт. Комментариев не последовало.
– Джоан …
Пол глуповато улыбнулся.
– …Алекс.
Улыбка переместилась с лица Пола на гранитное лицо Алекса. Здесь она, правда, не чуствовала себя вольготно и, потоптавшись одно мгновение, исчезла окончательно.
– Роберт – Стелла.
Минуту назад Пол, несомненно, не упустил бы возможность что-то сказать, но теперь он был не в духе.
– Алан – Майкл.
Крис еще раз перечитал записку.
– Мы же вроде… – начал он.
– Сначала, – многозначительно произнесла Стелла, – давайте закончим подсчет. А голос – личное дело каждого. Независимо от того, что говорили другие.
Крис пошелестел записками.
– Роберт – два голоса, Стелла – два, Джоан – один, Алекс – четыре. У Майкла и меня – по одному. Все вроде.
