В обрядах миф встречается с человеческими судьбами.
В поэзии скальдов и героическом эпосе происходит встреча мифа и истории.
Миф и история. Героический век и золото Нибелунгов
Герои саг не были героями мифов — они были смертными людьми. Но между людьми и сверхъестественными существами не было непроходимой грани — люди могли овладеть сверхъестественными способностями, а после смерти присоединиться к божественному или демоническому миру.
Мы видели также, что ценности сверхъестественного — потустороннего — мира переставали привлекать героев: Хельги Убийца Хундинга предпочитал любовь своей земной жены пиру с избранными героями в Вальхалле.
Земная посюсторонняя жизнь оказалась настолько дорога одному из Инглингов — потомков богов — конунгу Ауну, что тот стал приносить в жертву Одину своих сыновей не во имя благополучия или победы, а чтобы продлить собственное существование. Один сам обещал ему вечную жизнь, если он будет не только приносить в жертву сыновей, но с ними отдавать богу одну из областей своего королевства. Бог, а скорее, храмовые жрецы, также не лишены были представлений о прижизненных ценностях — ведь дань от пожертвованной богу области шла в его храм. Когда Аун принес в жертву девятого своего сына, он не мог уже самостоятельно принимать пищу и всасывал ее через рожок, как младенец. Он хотел было посвятить Одину последнего сына, а с ним и саму область Уппланд, но шведы воспротивились, и Аун умер. Его курган высится в Упсале рядом с курганом Фрейра.
Другой Инглинг — Ингьяльд — в детстве уступал своим сверстникам в храбрости, и воспитатель дал ему съесть волчье сердце. Когда ему наступил черед наследовать престол в Упсале, в Швеции уже было много конунгов — потомков Ингви. Все они собрались на тризну по отцу Ингьяльда, наследник же не должен был занимать престол в палатах отца, пока он не получит Кубка Браги и не произнесет обет, достойный конунга. Ингьяльд принял кубок — большой турий рог — и произнес обет: он вполовину увеличит свою державу или умрет. Не подозревавшие коварного замысла гости уснули, захмелев, конунг же велел поджечь палату, где сгорели прочие конунги со своими людьми. Ингьяльд завладел их землями — земли стали дороже законов гостеприимства. Но враги объединились против Ингьяльда, и могучее войско мстителя выступило против коварного конунга. Тогда тот заперся в своих палатах и сжег там себя вместе со своими людьми и дочерью, и в висах Тьодольва это считалось героическим деянием: ведь Ингьяльд сам выбрал свой смертный час! Это был последний Инглинг на престоле в Упсале.
Жажда власти и жажда дающего эту власть золота — вот та страсть, что грозила миру богов, к которым в начале времен явилась ведьма Гулльвейг, и миру людей, правители которых не могли сдерживать своих губительных устремлений.
В «Саге об Инглингах» рассказывается о наследнике конунга Ванланди — того, что погубила мара. Его звали Висбур. Конунг женился на дочери некоего Ауди Богатого и получил знатное приданое — вено: три двора и золотую гривну. Но Висбур скоро бросил жену, и та с двумя сыновьями вернулась к своему отцу. Когда сыновья подросли, они потребовали у Висбура, чтобы тот вернул вено матери — это было их право, но конунг отказался. Тут оскорбленные сыновья предрекли, что гривна их матери будет причиной гибели лучшего человека из рода Инглингов. Они обратились к колдунье Хульд с тем, чтобы она помогла им расправиться с отцом. Та не только обещала помощь, но предрекла, что с этих пор в роду Инглингов будет постоянно совершаться убийство родичей. Так и случилось. Колдунья помогла братьям подстеречь Висбура и сжечь его в собственном доме. Сыном и наследником Висбура был несчастный Домальди, которого шведы принесли в жертву, чтобы миновали неурожайные годы; Аун и Ингьяльд были их потомками.
Но не только Инглинги прославились своей алчностью.
Вёлунд — кователь сокровищ
В «Старшей Эдде» цикл героических песней открывается повествованием о чудесном кузнеце — кователе сокровищ Вёлунде, который был захвачен в плен и искалечен алчным шведским конунгом.
Конунга звали Нидуд, и у него было два сына и дочь Бёдвильд. У конунга соседней Страны Финнов были три сына — охотники и чудесные умельцы. Однажды они увидели трех прекрасных дев, прядущих лен на берегу озера, а рядом лежали их лебяжьи одежды. То были валькирии — дочери конунгов, что остановились на отдых после многих сражений. Братья семь лет наслаждались любовью чудесных подруг, но валькириям наскучила мирная жизнь, и они устремились на поиски битв в мифический темный лес Мюрквид на границе Гуннской земли. Вернувшиеся с охоты братья не обнаружили возлюбленных, и двое из них отправились на поиски дев-воительниц, третий же — кузнец Вёлунд — остался дома в Волчьей долине, поджидать, не вернется ли к нему светлая дева. Он искусно сплетал золотые украшения, вправляя в них драгоценные каменья, развешивал кольца и тем прославился — недаром он именовался властителем альвов, владельцев чудесных сокровищ.
В поздней «Саге о Тидреке Бернском», основанной на немецких преданиях о готском короле Теодорихе, правившем в Вероне, рассказывается о том, откуда у Вёлунда было много сокровищ. Оказывается, Вёлунд-Велент учился своему ремеслу в Гуннской земле у самого Мимира (мифу и эпосу неведома историческая последовательность событий: мудрец Мимир — мудрец на все времена). Там воспитывался у кузнеца Регина и великий герой Сигурд: из-за их вражды Велент должен был покинуть Гуннскую землю. Тогда отец — великан Bade — отдал его на обучение двум черным альвам — двергам: ученик должен был остаться во власти воспитателей, если отец не заберет его после обусловленного срока. Когда отец Вёлунда Bade отправился к двергам, чтобы забрать сына, по дороге он лег отдохнуть под горой и был засыпан горным обвалом (явно здесь не обошлось без магии двергов — жителей камней). Но отец успел оставить Вёлунду в наследство меч, который он вонзил в дерево; этим мечом Вёлунд убивает своих кузнецов-воспитателей и забирает их сокровища и кузнечные инструменты. Он бежит на север и оказывается в Дании у короля Нидунга-Нидуда.
Согласно эддической песни, конунг Нидуд прослышал, что у Вёлунда много сокровищ. Он узнал, что Вёлунд остался один в жилище и отправился тайно с дружиной к его дому, когда сам кузнец охотился. Воины пересчитали кольца — их было семьсот, — но Нидуду было мало завладеть сокровищем. Лишь одно кольцо конунг утаил, отдав его своей дочери (знал бы он, чем обернется этот дар!). Вёлунд же, вернувшись, заметил пропажу, но подумал — не его ли валькирия вернулась за драгоценным подарком! Должно быть, кольцо было обручальным — мы еще вспомним о таком кольце, роковом наручье Андвари. Так он и уснул в сладких мечтах, но когда очнулся, обнаружил себя связанным. Пленивший его Нидуд спрашивает кузнеца, откуда у него столько сокровищ, и Вёлунд отвечает, что с ним нет клада Нифлунгов, — он далеко, на Рейне. Значит, алчный конунг наслышан о золоте, принадлежавшем Сигурду в Гуннской земле, он жаждет рокового сокровища, но обретает лишь кузнеца, обученного умельцами двергами.
Нидуд привез пленника к себе, но жена конунга сказала, что нельзя ждать доброго от этого «пришельца из леса» — она видит перед собой альва. Кузнеца отправляют на остров Севарстёд и перерезают ему сухожилия, чтобы Вёлунд не смог бежать (так в одном из античных мифов калечат и божественного кузнеца Гефеста — сам кузнец оказывается «прикован» к своей чудесной кузнице). Там Вёлунд сидел, выковывая сокровища и вынашивая мечту о мести. Наконец двое сынов Нидуда пожелали взглянуть на изделия чудесного кузнеца. Вёлунд не велел детям рассказывать, что они собираются к нему, и когда те пришли, отрубил им головы. Из черепов их он сделал чаши, окованные в серебро, и послал их Нидуду. Глаза детей Вёлунд оправил как драгоценные камни, подарив их супруге конунга, из зубов же сделал наплечные пряжки, которые достались дочери Нидуда Бёдвильд.
Эта жестокая месть плененного мастера отнюдь не просто мифологический мотив. В житии одного из первых христианских святых, обращавшихся с проповедями к германцам еще в V веке, — Северина, рассказывается, как жестокая королева германцев-ругиев велела взять под стражу несколько золотых дел мастеров, опытных в изготовлении знаков королевского достоинства. Случилось так, что юный королевский сын, влекомый любопытством, пришел посмотреть на их работу. Кузнецы же схватили мальчика и, приставив к его груди меч, пригрозили, что убьют заложника, а затем и себя, если стражники попытаются силой освободить королевича. Лишь раскаяние королевы и данная ею клятва спасли ее сына, мастера же были отпущены на волю вместе с другими пленными.
