Первую пару ложек этой безумно сладкой жидкости он проглотил легко, но потом я заметила, что жидкость начала вытекать изо рта обратно.
– Ну вот, а ты все молчишь. Я ведь знаю, что ты не любишь сладкое. А еще, мы знаем, что ты сейчас в глубоком сне, и организм якобы отдельно от разума. Как ты понял, что это мед? – шептала я, все надеясь, что сейчас он откашляется и ответит мне. Засмеется, как всегда, а потом захочет обнять, но отдернет руку, чтобы не пугать меня и, тяжело выдохнув, опустит глаза.
После меда я поила его чистой теплой водой, причесывала волосы и растирала ладони и ноги, потому что они были холодными. Гарри тоже это делал, когда меня не было. каждые два часа. Мы не знали зачем, но, казалось, что от этого ему лучше, он чувствует.
Я клевала носом и в полной тишине возле лампы чертила задание для Артуа на завтра. Радовалась, что заранее покрасила доски и они уже высохли. Из более темных, окрашенных и моим раствором, и краской старушки с рынка, я планировала сделать окантовку дверок и карниз, чтобы переход к потолку выделить более явно. Мне нравилось то, что получалось. Жаль было только одно – кухни здесь – вотчина не хозяйки, а слуг и поваров. Со временем лучше перейти на мебель, но пока то, что я изобрела, было просто, быстро и доступно для многих. Я хотела, чтобы мои кухни покупали люди со средним достатком, и даже обещала себе, что, если ко мне придет женщина из небогатой семьи, я найду возможность сделать это и для нее.
Домой ехать было просто бессмысленно. Будить ребят, Тамару, уже задремавшую в сарае. Я вышла на задний двор. Снег валил огромными хлопьями, а температура была плюсовая. Жаль, нет фонарей, и нельзя смотреть на него возле света. В полной тишине, казалось, я набиралась сил для следующего дня, для дел, но сейчас была уверена в том, что очень хочу «возвращения» Филиппа. Лошадь фыркнула и выставила голову в дверной проем. Выход был закрыт лишь парой досок, вставленных в дужки по обе стороны от дверного проема.
– Привет, царица. В нашем мире так звали прекрасную царицу. Ты тоже наша королева, дорогая, и мы выбрали тебя неспроста, - я гладила лошадь по голове, а та фыркала каждый раз, когда огромная снежинка падала на ее нос.
Здесь, тем более на окраинах, ночь была похожа на вакуум, на безэховую камеру. Ни шума автомобилей, ни звука предприятия, ни даже гудения проводов. В первые дни, там, в деревне, когда Филипп был еще собой, ночами, как только все засыпали, я выходила во двор. И мне казалось, что я в космосе. Где-то читала, что там полная, абсолютная тишина.
Я прямо в платье улеглась рядом с Филиппом. С другой стороны спал Гарри, и места на краю уже не оставалось – мальчишка раскинулся во сне. Мужчина дышал неслышно, и только если положить руку на грудь, можно почувствовать его дыхание. Иногда мне казалось, что он умер, и я боялась проснуться утром рядом с его остывшим телом. Мне нужно было слишком много ему сказать. Хотя бы самое важное.
Глава 30
Я проснулась от ощущения, что за мной наблюдают. Всегда воспринимала эту фразу в книгах или фильмах с иронией, но теперь на себе поняла, что это.
Может дыхание, или ощутимые сонным человеком колебания воздуха, тела, или же есть что-то такое, что связывает людей, когда они находятся очень близко друг к другу.
Я открыла глаза и увидела сначала квадрат окна, в котором брезжил рассвет, потом опустила глаза и встретилась со взглядом Филиппа. Он смотрел на меня, не моргая, и внутри начала подниматься паника. Он умер? Но в какую-то секунду заметила, что он моргнул, а после этого шумно вдохнул носом воздух и улыбнулся.
Протянув ко мне руку, он прикрыл мой рот и указал на спящего за ним мальчика. Ком в горле становился все больше и больше, но он был от радости и похож был на то ощущение, когда ты очень долго ждешь чего-то, а получаешь совершенно неожиданно.
«Теперь я не одна, больше мне нечего бояться, ведь он все возьмет в свои руки» - кричало все внутри меня, но моментально в эти мысли врезался еще один голос, и он уже не радовал, напоминая, что теперь, возможно, он решит продолжить свое дело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я верила, что ты вернешься. Я очень надеялась на то, что ты не бросишь нас, - прошептала я и почувствовала, как по моим щекам покатились слезы.
– Я думал вас уже нет, Полка, а сейчас, проснувшись, думал, что попал на небо, и мы снова вместе, но голод я чувствую совершенно реальный и холод тоже. Кто надумал положить меня совсем раздетым? – голос его был слабым, но все равно, заставил меня рассмеяться.
– Не буди Гарри, и пока он спит, расскажи мне обо всем, - прошептал он и придвинулся ближе. Он попытался лечь на бок, лицом ко мне, но было заметно, что у него недостает силы для этого.
– Хочешь пить? Внизу на печи все еще теплый чайник, - чуть присев, предложила я.
– Нет, подай кружку, что стоит здесь. Ощущение, что я ел мед ложками. Горло слипается.
– Это не ощущение, а правда, мед. Я поила тебя вчера водой с медом.
– Ты же знаешь, что я не выношу сладкое, - чуть улыбнулся он.
– Вот и подумала, что если тебе что-то будет не нравиться, ты быстрее придешь в себе, - я подержала кружку, пока он пил, потом поставила на пол рядом с собой и присела обратно к нему.
– Расскажи, Полка, - начал было он, но я не дала ему говорить.
– Нет, это все потом. А сейчас я должна спуститься и принести тебе суп. На одной воде ты и говорить не сможешь, - я хотела выйти из комнаты и выдохнуть, не притворяясь, проститься со всем тем напряжением, которое держало меня в последний месяц.
– Не уходи, прошу, - чуть слышно сказал он, но я не стала слушать, и быстро пошла вниз. Холодный суп в железной миске я поставила на чугунную плиту на печи. Он должен был чуть согреться, но я решила ему помочь – подгребла угли и положила на них небольшие сухие ветки, которые моментально загорелись.
После того, как сняла миску, поставила на ее место чайник. Время, наверно, часов пять, и все скоро начнут просыпаться. Сейчас у меня появилась новая задача – решить что-то с Дэйзи. Да еще та девушка, художник, которую я встретила в доме одной из заказчиц. Все же придется объяснить все Филиппу. А еще, я мечтала сегодня же привести в мастерскую Мэри.
Проснувшийся Гарри не давал мне подойти к мужу, и тараторил как заведенный, разбудив всех. Радость на лицах Артура и его ребят читалась сразу. Они тоже чувствовали мое прежнее напряжение. Чувствовали, что я не могу полностью отдаться делу. Сейчас было ощущение, что вся мастерская вдохнула глубоко. В ней поселился смех и шутки. Люди стали говорить громче, радостнее.
– Филипп, я хочу начать разговор с одной темы, которая долго тяготила меня, - начала я когда Гарри позвал работать Артур, давая понять, что без него они точно не успеют с таким количеством заказов. Он просто не мог не пойти, раз ему сказали такое.
Артур подмигнул мне и улыбнулся, на что я благодарно прижала руки к груди.
– Говори, милая. Сейчас, мне кажется, нет ничего страшнее момента, когда мне сказали, что я вас больше никогда не увижу.
– Чтобы это не повторилось, мы должны забыть о ваших планах. Все, что ты не говорил мне, рассказала Нора. Я в курсе. Я так ничего и не вспомнила, но не хотела потерять тебя, Мэри и Гарри, - я говорила спокойно, и вне зависимости от его решения, уже приняла его для себя.
– Та-ак, - протянул Филипп, но лицо его не менялось. Гарри посадил его, подставив все найденные подушки под спину, надел новую рубашку, помог сходить в туалет и умыться. Он был очень худым, но теперь он смотрел на меня, говорил.
– Это мастерская, которую открыла я сама. У нас начинаются хорошие заказы. Ты можешь работать с нами, помочь открыть несколько таких, или продолжать свое дело, но без нас.
– Где Мэри, - тут он, словно очнулся, поняв, что здесь один Гарри.
– У нас с ней другие документы, и живем мы в доме у одной хорошей женщины. Я якобы вдова, а Мэри – моя дочь. Пока все останется так. Хочу сказать сразу вот что… - я сделала паузу, чтобы увидеть – понимает ли он суть моего монолога. Он вопросительно посмотрел на меня.
