– Я оставляю людей в покое, если они меня не трогают. Это был их риск, не мой.
– Ты не расстроен?
– А ты?
– Что за машину ты видел возле фермы той ночью?
– Всего лишь точка на большом расстоянии. И дуга с прожекторами. Вроде защитной решетки, укрепленной над кабиной. Четыре прямоугольных фары, очень яркие. Возможно, переделанный грузовичок-пикап. Но более вероятно, трактор. И он напряженно работал. В ярком свете фар я видел дым выхлопа.
– Быть может, это был экскаватор?
– Почему ты так думаешь?
– Именно в тот день исчез Кивер.
– Да, это мог быть экскаватор, – ответил Ричер.
– Вот почему я не расстроена. Если бы все пошло иначе, там могла бы находиться я. Предположим, Майкл исчез в Сиэтле. Маккенн позвонил бы мне, я бы обратилась к Киверу, чтобы он оказал мне поддержку. И сейчас ты бы работал с ним и искал меня.
– Забудь об этом.
– Но такое могло случиться.
– Ты бы справилась лучше.
– Кивер был умным парнем.
– Был?
– Пришло время взглянуть правде в лицо.
– Умным, но недостаточно. Он совершил ошибку. Ты могла бы ее избежать.
– Какую ошибку?
– Может быть, ту самую, которую намерен совершить я. Он их недооценил. Если они похоронили его на ферме при помощи экскаватора, то Мерченко тут ни при чем. Во всяком случае, не на данной стадии. Это их собственная работа. Помощь им не требовалась. Может быть, они лучше, чем мы думаем.
– Они так не выглядели.
– Надейся на лучшее, готовься к худшему.
* * *
В это утром восемь мужчин встретились у прилавка универмага в Материнском Приюте. Как и прежде, хозяин уже находился здесь, все еще в двух рубашках, все еще нечесаный и небритый. Как и прежде, первым к нему присоединился владелец магазина запасных частей, затем появился водитель «Кадиллака» из отделения «ФедЭкс» и одноглазый портье из мотеля, свиновод и бармен из кафе, Мойнахан, который получил удар в пах и лишился пистолета.
Восьмой пришел пять минут спустя, все в тех же выглаженных джинсах и с уложенными волосами. Первые семь парней ничего не сказали. Они ждали, когда заговорит восьмой.
– У нас плохие новости, – сказал он. – Мы обратились к людям, которые не оправдали нашего доверия. Их система предоставления услуг функционирует не так, как мы рассчитывали. Они не сделали порученную им работу. На данный момент нам предстоит действовать самостоятельно.
Некоторые из семерки начали переминаться с ноги на ногу. Пока это не было тревогой – они негодовали. Как если бы: Раньше, когда все шло хорошо, это была его собственная идея. Теперь он говорит «мы» и «нам»?
– Так это связано с тем, что показывали по Си-эн-эн сегодня утром? – спросил свиновод. – Из Финикса? Русский парень?
– Он был украинцем. И не только он. Остальные трое работали на него.
– А как же первый? Кажется, его звали Хэкетт?
– Он в чикагской больнице. С полицейским у двери.
– Значит, никто из них не справился?
– Я так и сказал.
– За исключением того, что это было серьезным решением.
– Которое нам ничего не стоило. За исключением денег. Наши враги ушли, но они вернутся. Мы разберемся с ними здесь.
– Они приведут с собой полицейских.
– Я так не думаю. Они отправили Хэкетта в больницу, тут у меня нет никаких сомнений. Скорее всего, именно они отличились в Финиксе. Из чего следует, что они не могут обратиться в полицию. Любой полицейский в стране немедленно арестует их. В качестве меры предосторожности. Пока дым не рассеется. Они приедут вдвоем.
Первые семь снова принялись переминаться с ноги на ногу.
– Когда они появятся? – спросил водитель «Кадиллака».
– Думаю, скоро, – ответил мужчина в выглаженных джинсах и с уложенными волосами. – Но мы все знакомы с планом. Мы увидим, как они приедут. И будем готовы.
* * *
Ричер и Чан спустились вниз и присоединились к Уэствуду за завтраком. Журналист рассказал им, что он позвонил программисту из Пало-Альто и договорился о встрече в «счастливые часы»[22]. В Менло-парк. Однако он предполагал, что тот опоздает. Уж такой он человек. Потом Уэствуд заказал билеты из Скай-Харбор в Международный аэропорт Сан-Франциско. Три места в бизнес-классе, последние из оставшихся. И номера в отеле. Два номера, что заметно помогло. Бюджет в его департаменте урезают каждый год. Ричер подумал, что Уэствуд напоминает находящегося на подъеме игрока, который сильно проигрывает, но должен вот-вот сорвать банк.
Когда подошло время, они заказали такси и отправились в аэропорт, где дорогие билеты позволили им попасть в салон с удобными креслами; там Ричер еще раз позавтракал, потому что здесь это было бесплатно. Они одними из первых поднялись по трапу и успели получить выпивку еще до того, как самолет вырулил на взлетную полосу. И их места были очень удобными, рядом с выходом.
Сам полет был не слишком долгим и не слишком коротким. Не просто взлет и посадка, но и не большой участок длины окружности земли. Меньше, чем от Нью-Йорка до Чикаго. Поездка на такси получилась быстрой, потому что они ехали из города, хотя долина Санта-Клара уже давно перестала быть сонным местечком. Она превратилась в центр мира, начиная с Маунтин-Вью, и люди вели себя так, словно хорошо об этом знали.
Приближающиеся «счастливые часы» были в баре рядом с книжным магазином в Менло-парк, и они нашли его со второй попытки. Они оказались на месте слишком рано, но не настолько, чтобы успеть заехать в отель и вернуться, поэтому расплатились с таксистом и вышли из машины.
В первое мгновение бар вызвал отторжение, потому что был полностью выкрашен в красный цвет, и назывался он «Красный». Задняя часть мозга Ричера тут же сильно ему польстила, предположив, что Уэствуд – либо полицейский, либо плохой парень, который намерен мучить его призраком «Розового», как что-то из Шекспира или Шерлока Холмса, но быстро успокоился, сообразив, что его выбирал чокнутый компьютерщик, а потому совпадение получилось случайным. И не совсем точным. Заведение выглядело скорее нелепым, чем безвкусным: краска мрачного оттенка середины века, словно военного образца, на стенах нарисованы грязно-белые серпы и молоты, истертые так, чтобы выглядеть старыми, заголовки из газеты «Правда» в рамках, побитые и потертые каски Красной армии. В названии бара стояла перевернутая R, чтобы оно выглядело русским, что, в свою очередь, вызвало у Ричера далекий отголосок паники. Намек на Мерченко? Нет, Уэствуд наверняка знает разницу между Россией и Украиной. И вообще существуют ли в природе бары с украинскими мотивами, близкие сердцу педантичного палача? Или ему приходилось пользоваться русскими?
Нет, бар выбирал чокнутый компьютерщик.
– Ты в порядке? – спросила Чан.
– Просто задумался, – ответил Ричер. – Дурная привычка. Такая же дурная, как не думать вовсе.
– Давай подождем в книжном магазине.
Джек споткнулся на тротуаре. Просто потерял на миг равновесие. Он не упал, скорее просто сделал неловкий шаг. Словно на тротуаре имелся выступ или поверхность была неровной. Джек оглянулся. Может быть. Может быть, и нет.
– Ты в порядке? – еще раз спросила Чан.
– Все хорошо, – ответил он.
Уэствуд сказал, что он уже бывал в этом магазине. Подписывал антологию, в которой напечатали и его статью. Научная журналистика. Книга получила премию. В магазине была приятная атмосфера – начиная от кондиционеров и заканчивая покупателями. Уэствуд направился в одну сторону, Чан – в другую. Ричер посмотрел на разложенные на столах книги. Он читал, когда у него появлялась такая возможность, – главным образом из огромной национальной библиотеки потерянных и забытых книг. Чаще всего ему попадались потрепанные томики в мягких обложках, мятые и грязноватые. Он находил их в автобусах или на крыльце дешевых мотелей, уже прочитанные и оставленные для кого-то другого.
Беллетристика ему нравилась больше, чем факты, потому что они часто оказывались ложными. Как и большинство людей, Ричер знал некоторые вещи очень хорошо, видел их собственными глазами и держал в руках, а потом оказывалось, что в книгах они совсем не такие. Поэтому он больше любил выдуманные истории – ведь с самого начала ты знаешь, что это вымысел. У него не было ограничений по жанрам. Иногда попадалась дрянь, временами – нет.
Сначала вернулась Чан, потом Уэствуд; они направились обратно к бару и приготовились ждать. Благодаря тому что они пришли рано, у них появилась возможность выбрать место. Все уселись у окна, за столик на четверых. Ричер заказал кофе, остальные – содовую.
– Боюсь, нам следует ждать плохих вестей, – сказал Уэствуд. – Даже если парень заглотит наживку. В целом, Невидимая сеть – не самое приятное место. Так мне говорили. Конечно, сам я не проводил там время. Однако вам может не понравиться то, что вы увидите.
– У нас свободная страна, – сказал Ричер. – И Майкл был сыном Маккенна, а не моим. Меня не беспокоит то, во что он ввязался.
