17.
Феи бизнес-квартала.
Спустя несколько месяцев после печальных и тревожных для Семьи событий, Неприкасаемые собрались для совещания, на котором должны были решиться все накопившиеся проблемы и вопросы. Встреча проходила в Нью-Йорке, в офисе одного международного банка, правление которого было очень обязано Моргану. На самом верхнем, 25 этаже этой высотки находилась комната для заседаний, вернее, большой зал, где за большим овальным столом обычно собирались Неприкасаемые. Раз в несколько лет. В одной из соседних комнат находилась та самая высокотехнологичная, и одновременно почти волшебная оранжерея, с цветами, которые показывали уровень жизни Неприкасаемых, связанных с ними одним энергетическим полем. И, как убедился Асраил и другие неприкасаемые, цветок Ангеллы почти завял. С розы осыпалась большая часть лепестков, и сам стебель склонился вниз, грустно поникнув. Что же происходило с Ангеллой? Он тревожился и понимал, что сам виноват в том, что случилось. Он сам вызвал цепочку этих трагичных событий. Ладно, он ответит за них полностью, он был готов понести заслуженное наказание. Он же не мальчик, тысячи лет как не мальчик, и он прекрасно осознавал, чем может все завершиться, и какие жертвы могут быть принесены на алтарь его жестокости. Он просто не смог предугадать, что пострадает одна из них. Вот это было уже совершенно излишним. Он созванивался с Ангеллой несколько раз, и как ему показалось, у нее что-то случилось с голосом. Он едва узнавал его – ему слышались какие-то новые интонации, то ли грусть, то ли общее разочарование от жизни. Или от ее собственной Семьи. Он также улавливал новые, возможно, хорошо сдерживаемые ощущения и прежде незнакомое ему, восприятие ею действительности. Новой действительности? И, ему было особенно грустно от этого – Ангелла и словом не обмолвилась о том, что она винит его. Будто не его киллер покушался на нее. И от этого невысказанного обвинения, от того, что он, многим обязанный своей сестре, сотворил очередную пакость по отношению к ней, ему было горше всего.
Было включено неяркое освещение – был еще день, и из окон в комнату проникало достаточно света. Порой луч солнца касался сферы, установленной посредине стола – там, под стеклянным колпаком, хранились древние артефакты. Символы Легиона – щит, копье и арбалет. Асраил мог поручиться, что, по крайней мере, один из этих экспонатов нашел свое применение во время битвы у Черного замка. Например, этот щит, на который упал и отразился серебром луч, уйдя в высокий потолок и заиграл там солнечным зайчиком. Возможно, он был в руках самой Ангеллы и защищал ее?
Асраил сидел рядом с Каталиной, одетой в изящный деловой костюм – пиджак, рубашка, расстегнутая и слегка обнажающая полушария соблазнительной груди, брюки, которые не слишком тесно облегали стройные и красивые ноги. Он негромко переговаривался с ней время от времени, и поглядывал все чаще на свои дорогие наручные часы. Каталина выглядела великолепно – красивая, настоящих испанских кровей, молодая женщина с дьявольски красивыми глазами, иссини черными волосами. Ярко красный рот и довольно пухлые губы. Асраил с улыбкой сказал, что ей не хватает платья и ярко красной розы в волосах, и она рассмеялась, обнажив свои белые зубы, и смотрела признательно и тепло на сидящего рядом с ней родственника своими сверкающими глазами. Асраил был в своем обычном френче, который отлично на нем сидел и выгодно подчеркивал его стройность и широкие плечи. Примерно в таком костюме он отправился на встречу с Морганом на его остров. Только у этого тон был другой, более мрачный. И с тех пор он терпеть не мог килты, даже от одного их упоминания его мутило.
– Ну, где же Ангелла? – спросила нетерпеливо Каталина, посматривая на Асраила, словно еле сдерживая свой темперамент.
– Она звонила вчера, подтвердила свое присутствие. А если она сказала, что придет, ее ничто не остановит.
Все закивали головами, даже пребывающая в легкой дреме Гранж, и Морган, который сидел возле Великой Четверки (ВЧ), члены которой блаженно улыбались, и их глаза источали такую большую дозу добра, что всем было как-то неловко. Все они, как и их сосед, у которого слегка дергалось одно веко – в этот глаз угодила тяжелая рука Асраила, были одеты в строгие костюмы. Морган время от времени брал пару предметов из целой кучи, которая лежала перед ними на столе, и угукая, и, крутя, то шоколадкой, то игрушечной машинкой, у них перед глазами, пытался вызвать у них какую-то реакцию, отличающуюся от их обычного поведения сегодня. К его удивлению, самый большой эмоциональный отклик и более или менее осмысленный блеск глаз, у них вызывали маленькие слитки золота, шоколад и складные ножики. С множеством лезвий и красной рукояткой. Он и сам погружался в этот процесс все глубже, прочитав где-то, что таким образом он может достучаться до их настоящей личности, пробуждая ее с помощью предметов, или их символов, которые когда-то так много значили для них. Он смотрел в лучезарно сияющие глаза четверки, которые иногда хмурились, словно узнавая его, и он отгонял от себя мысли о том, что тут скоро появится Ангелла. Но его периодически била ощутимая дрожь.
Вдруг Гранж проснулась и произнесла своим привычным, слегка язвительным голосом.
– А куда Ангелла вообще пропала? Я ее сто лет уже не видела…
– У нее был траур, как тебе прекрасно известно. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя. А тебе бы не помешало поумерить свое любопытство, – сказал Асраил голосом опытного консильери, и покачал головой, уже не злясь по поводу привычной нехватки такта у своей родственницы. Как все уже давно знали, Хранитель Ангеллы – Мастер Вайда умер примерно полгода назад, сразу после того, что произошло с Ангеллой. И она очень долго носила траур, и не хотела ни с кем видеться. И вот, похоже, что она решила вернуться. И, очень своевременно. Как все прекрасно понимали, слишком унылой стала атмосфера в Семье. Тревога витала в воздухе, вызванная преступными замыслами и деяниями Моргана и Асраила. И даже тот факт, что их вовремя пресекли, все равно оставлял неприятный осадок. И сейчас им нужны были перемены. Какие-то свежие идеи и решения. Новая кровь. Но откуда ее взять…
Он перевел взгляд на портреты Неприкасаемых, которые висели на одной из стен комнаты. Все десять. Все улыбаются и респектабельно, даже очень мило выглядят. Вполне приличные, даже честные лица. И два места пустые. Навечно. Там могли быть изображения еще двоих Неприкасаемых, но, случилось так, что они погибли. Один, вернее, одна от рук другого.
