ей в глаза и напрямую спросил:
– Так что происходит, Лея? Для чего нас здесь собирают?
– Это очень долгая и нехорошая история, Андрюш…
Нет. Конечно, она ему не всё рассказала. Далеко не всё. Некоторые моменты невозможно раскрыть даже самому лучшему другу. Потому что, чтобы тот их понял, ему надо побывать в твоей шкуре. Пройти твой непостижимый путь. Медленно. Шаг за шагом. И пролить твои слёзы. Горько. Каплю за каплей… А это невозможно. Даже самому лучшему другу никогда не стать даже на миг тобой самой.
– Значит вот как обстоят дела, – задумчиво проговорил он.
Видно было, что сама история и объяснение не вполне укладываются у него в голове. Уж слишком они противоречили всему известному. Но факты… От них было никуда не деться.
– Да. И теперь ещё это указание. Всего две тысячи вместо трёх! Как?
– Не тот вопрос, на который я могу дать тебе хороший совет, но… может, что-то вроде лотереи?
– В таком вопросе рассчитывать на удачу? Банально раздать всем карточки и предложить сыграть в лото?
Предложение возмущало до глубины души.
– Ничуть не хуже, чем почувствовать себя фашистом, выдумывая критерии.
– «Критерии». Я их даже сформулировать не могу. Там не понадобятся инженеры, учёные. Разве что врачи, да и то… Всё что нужно, это быть молодым и здоровым.
– Кажется, я не подхожу ни в одну из категорий, – криво улыбнулся Андрей и задорно подмигнул.
– Ты прекрасно знаешь, что я тебя здесь ни за что не оставлю, – не приняла шутливого тона Лея и вернулась к прежней теме. – Да и устраивать опросы некогда. Даже если уделить каждому всего по минуте времени, то до вечера никак не успеть. А придумывать что-то надо. Если предложить людям самим выбирать, то представляешь, что начнётся?
– Тот ещё беспорядок. Зато эволюция по Дарвину проявит себя во всей красе. Выживут сильнейшие гопники… Знаешь, пожалуй, я всё же могу тебе кое-что посоветовать в этом вопросе.
– И что же?
– Недовольные будут всегда. Так что всё же реши это дело лотереей, но постарайся не разлучать семьи.
Он встал, опираясь на перевёрнутую швабру, как на костыль. Бледное лицо скривилось от боли, на повязке проступила кровь. Лея вскочила со своего места, смотря на мужчину с укоризной.
– Я бы тебе помогла, – осуждающе сказала она.
– Знаю. Просто на этот раз сам хотел помочь тебе, – мягко ответил Андрей и крепко обнял её. – Пусть даже только этим, девочка.
Лея прижалась к нему, обнимая в ответ. Её тело на миг содрогнулось от необъяснимого чувства – горя, отчаяния, боли, смешанными с нежностью, заботой и поддержкой. А затем это чувство исчезло, оставляя уверенность, что всё получится. Ибо больше она не была одна в этом мире. И это значило больше, чем могли бы сделать самые добрые и правильные слова…
Андрей провёл рукой по её волосам, словно гладил ребёнка, и Лея осознала, что не хочет выпускать его из объятий. Напротив, жаждала прижаться ещё крепче. И это осознание заставило её расцепить руки и отойти на одеревеневших ногах назад. Она не имела права так прикасаться к нему. И более того, эти возникшие чувства могли обернуться против неё же. Него же… Негоже!
– Я должна идти, – попрощалась она.
И всё-таки, прежде чем уйти с кухни, девушка обернулась и погладила кошку, чтобы вернуть на лицо спокойствие и невозмутимость. Некоторые моменты невозможно раскрыть даже самому лучшему другу… Что уж говорить о поджидающей у входа в квартиру демонессе?
Глава 6
Из подъезда они вышли. Даже отошли в сторону от домов, но уходить из городка Лея не собиралась. Оставалось немногим более шести часов до массовой телепортации. Прийти к выводу как провести отбор стоило уже сейчас. Текст свитка беспрекословно приказывал вместо трёх тысяч людей взять только две. И девушка ничуть не сомневалась, что это действительно необходимость… Вот только в том как бы развлечься, предлагая своей игрушке новые испытания!
– Как же мне поступить, Дайна?
Внутренне, Лея уже была готова согласиться с любым предложением демонессы. Это являлось шагом отчаяния, но она настолько устала переживать, что ещё один стресс привёл только к невыразимой усталости решать что-либо самой. Хотелось, чтобы ситуация вдруг, и неожиданно, сама по себе разрешилась. И, конечно же, наиболее приятным способом для всех.
– Выстрой в шеренгу и отсчитай нужное количество.
Воительница сорвала травинку с колоском и взяла её кончик в рот. Лея же, позабыв о своём намерении принять любое предложение подруги, уставилась на неё округлившимися от удивления глазами.
– А что? – возмутилась Кхалисси в ответ на этот взгляд. – Ничем не хуже лотереи. Только время сэкономит.
– Но так нельзя. Это же живые люди. Как можно относиться к ним, как к неким объектам? Ведь дети…
– Фраза доказывает, что ты уже вполне знаешь, как и что делать. Просто всё ещё крайне не хочешь принять ответственность.
Лея поняла, что просьба о дальнейших советах ни к чему не приведёт. Демонесса предложила бы ещё что-либо не менее примечательное. Например, по примеру Иариэля устроить гладиаторские бои. Для всех, включая младенцев. В стиле, выживает в мире-то сильнейший. А если и это мнение не устраивает, то и действовать госпоже Пелагее следует по собственному разумению… В конце концов, это действительно её обязанность, а не чья-то ещё.
Но всё же она предпочла гневно ответить:
– Мне их жалко! Тебе вообще знакомо такое слово, как сострадание?
Фраза была сказана излишне резко и вполне могла привести к первой настоящей ссоре в столь тесном сотрудничестве. Воительница молчала. Сердце Леи стремительно колотилось в ярости, но к ней уже пришло понимание, что некоторые слова лучше не произносить вслух. Она уже искренне жалела, что позволила подобное проявление чувств.
– Сострадание, – между тем медленно произнесла Дайна.
В голосе демонессы не было ни презрения, ни угрозы, ни каких-либо иных эмоций. Но он стал достаточно резким, чтобы обратить на себя пристальное внимание.
– Это ничто иное как понимание того, что может ощущать другое существо. Напоминание о том, что когда-то испытывал ты сам. Но ты предпочитаешь именно жалость. Чувство, когда при сострадании возникает стремление помочь… Эти ощущения стоят столь близко друг к другу, что они часто сливаются воедино. И всё же их нужно разграничивать и разъединять. Испытывая жалость – ты берёшь на себя проблемы другого существа. Да, можно действовать или бездействовать. Но отсутствие помощи лишь завсегда накажет тебя. В чём-то сильнее. В чём-то слабее. Но накажет. Элементарно тебя будет долгое время тяготить мысль о том, что можно было сделать… Жалость оправдана, когда ты можешь
