Константин всё равно ощутил себя ещё более неловко, чем когда только присоединялся к группе.
– Все дети до четырнадцати лет должны перейти в первую группу. После чего построение внутри групп на колонны по сорок девять, – раздался ледяной, но уставший голос властной женщины.
Она уже не стояла так прямо, как изначально. Немного ссутулилась и вместо тёмной жрицы стала походить на мрачную старуху из сказок. Одна из блондинок – обладательниц готических крыльев, ранее стоящая возле неё на крыше, отсутствовала. Но стоило Константину только начать обдумывать этот факт, как та появилась вновь. Демонесса принесла самую обычную табуретку, и отдающая приказы женщина села на неё, словно на трон.
Мужчина почувствовал, что его начинает разбирать нервный смех. К нему пришло ощущение, что он находится на съёмках малобюджетного фильма ужасов. Да и сама сортировка вдруг стала казаться не пугающей, а нелепой.
– Ты чего? – сурово поинтересовалась женщина, что позволила ему присоединиться к ней и ребёнку.
– Да не знаю, – ответил Константин, осознавая, что его смех всё-таки вырвался наружу. А потому лишь простодушно развёл руками, заставляя, по всей видимости, собеседницу решить, что он медленно, но верно сходит с ума.
Группа «семейных» образовала девятнадцать шеренг. «Одиноких» – тридцать девять. Снова вдоль колонн началось шествие чудовищных надсмотрщиков. На этот раз они прошлись без отбора, лишь в конце остановились и показали некие знаки руками в сторону демонов на крыше. Любопытство Константина после этого поугасло. Сбежать всё равно бы не вышло, а вот ноги устали и гудели – сказывалась привычка на машине кататься.
Сколько они уже находились здесь?
Больше часа точно простояли. И, судя по всему, ещё долго никуда бы не ушли, играя в перестановку фигур на шахматной доске… Недаром же кому-то и табуретки приносят.
Ребёнок рядом захныкал, но взять его на руки мать побоялась. Лишь присела и приобняла, стараясь успокоить.
– Всё хорошо будет, – зачем-то сказал Константин.
– Да? – подозрительность и язвительность в тихом голосе прозвучала та ещё. – Это с чего же такая уверенность?
– Ну, – замялся мужчина, безрезультатно стараясь выдумать оптимистичный ответ, но на его счастье раздался новый приказ.
Теперь уже все женщины должны были перейти к ним в группу, почти сравнивая этим по численности «оба лагеря», так как шеренги снова нарушались из-за подобного действа, Константин позволил себе по примеру других сесть на землю. Брюки сразу намокли. Пусть дождь начал моросить не так давно, но трава собрала предостаточно влаги. Мужчине стало уже не столько противно – сколько холодно. Ребёнок так вообще стучал зубами. Мать прижимала его к себе, но…
– Вот, – не испытывая сомнений стянул с себя куртку Константин и прикрыл, ещё хранящей тепло его тела, одеждой малыша. За это он получил достаточно мягкую улыбку и доверительный взгляд «попутчицы». А после, несмотря на то, что кожа от холода покрылась мурашками, на душе у него стало значительно теплее. Может, они ещё и подружатся.
А вот Тимуру подобные светлые человеческие чувства испытать не довелось.
Скорее наоборот, кутаясь в слишком толстое для весенней погоды пальто, он мёрз. Крепко стискивал челюсть, чтобы зубы не так стучали, но лишь заработал этим головную боль. Дождь же прекратил моросящее издевательство и начал пытку ливнем. Несмотря на достаточно крепкое здоровье, нос паренька наполнили сопли…
Ненавижу!
Состояние казалось хуже некуда. Ещё и выкрашенные в чёрный цвет по моде волосы выбились из хвоста, неприятно прилипая к лицу. Между тем люди, словно дворовые шавки в поисках тепла и поддержки стаи, сбивались в плотную кучу. Эта шевелящаяся масса вызывала у Тимура отвращение ещё и тем, что ему приходилось являться её частью.
Ненавижу!
Он считал происходящее отвратительным и омерзительным зрелищем. Демонам давно бы стоило перебить всех окружающих его, чтобы избавиться от этого дрожащего от страха быдла. Мысль несколько согрела Тимура, но ненадолго. Парень, согласно отбору, оказался в той группе, что должна была идти цепочкой по кривому кругу мимо въезда, где на крыше пропускного пункта сидела женщина. В одной руке она держала зонт, но тот не мог помочь против косого сильного дождя. Из величественной та превратилась в мокрую курицу в маске!
«Ха!» – позабавило его зрелище, прежде чем более привычное чувство переполнило его.
Ненавижу!
«Да», «нет», «возможно» – кратко говорила женщина, смотря на того или иного представшего перед ней.
Слово «возможно» означало лишь то, что стоило встать в конец очереди «за раздачей благоволения». Те, кому она отказывала, проходили в городок. Кому довелось услышать «да» – шли к группе с ноющими малолетками и бабами.
«Словно покорные овцы», – с ехидной издёвкой прокомментировал мозг Тимура.
– Возможно, – с некоторой заминкой донёсся до него своеобразный приговор, направляя в путь по второму кругу.
Действо уже казалось бесконечным. Земля под ногами давно стопталась в грязь. Хорошо ещё, что «да» говорилось чуть ли не каждому третьему, а «нет» всё же присутствовало. Это стремительно меняло изгибающуюся линию неторопливо шествующих людей. Но во второй раз Тимуру дойти до женщины не удалось. Всего несколько человек оставалось перед ним.
– На этом и закончим, – донёсся до него усталый голос женщины.
Эта фраза обозначила, что ему следовало идти в городок. Тимур почувствовал, что доволен доставшейся ему долей. Это выглядело лучше, чем мёрзнуть в поле. Можно было бы укрыться в доме и пожрать наконец-то. А вот остающиеся… Столько времени, чтобы разделить людей, не просто так было затрачено. Обратно в лагерь другую группу точно не пустили бы. Наверняка тем пришлось бы, словно рабам, плестись куда-то. Тимур даже зло усмехнулся, представляя это шествие, но ненависти не испытал. Ему было приятно, что он хоть так смог избавиться от лишнего ноющего сброда.
Между тем парень прошёл на территорию городка, рассчитывая скрыться в облюбованной квартирке. Но не вышло. Чуть поодаль входа стояла пара массивных демонов, следящих за верным ходом событий. Пришлось идти к дому культуры и так уже забитому пленниками до отказа. Вот только, на удивление, оттуда не доносилось ни звука.
Тимур осторожно переступил порог. Некое нехорошее предчувствие сумело даже перебить привычную ненависть ко всему происходящему.
– Последняя партия. Действуйте, – буднично проговорил серокожий демон более высокому сотоварищу – почти копии тех наблюдателей на поле, и, не дожидаясь ответа, исчез в вспышке пламени. На его месте остался лишь лёгкий тёмный дымок.
Людей согнали в хореографический зал. Пространство помещения позволяло вмещать и не такие сборища. Электричества же не было, а света из окон падало совсем мало. Приближалась ночь. Видимо, тревожный полумрак сдерживал разговоры. Хотя, возможно, если бы им всем пришлось находиться здесь дольше, начались бы размышления и
