не заметить. Всего из знаков-то – две раздвоенные сосны да это неприметное колечко. И, быть может, пережил бы так в лесу это мрачное нашествие, да есть сухую лапшу с консервами – удовольствие маленькое. Решил выбраться, осмотреться, да и попался сразу. «А теперь пожинай, Костик, плоды своего решения. Становись в строй да смотри на затылок стоящего впереди тебя!» – пронеслась грустная мысль.
Последнее, правда, не выходило хорошо. Ведь пытливый мозг осознавал, что демонов было меньше. Если всем пленникам рвануть единовременно в рассыпную, то кто-нибудь да и убежит. Вот только передавать мысли телепатически Константин не умел, а потому видел выход только в том, чтобы не прозевать момент да использовать и минимальную возможность для побега. Людей ведь было много, а демоны хоть и демоны, но значительно уступали в количестве и глаз на затылке не имели.
Жаль, конечно, что он не попал в крайнюю колонну, да ещё и стоял в самом начале живой цепочки. Но всё равно. Свои глаза следовало держать широко раскрытыми и, прежде всего, стоило оценивать обстановку.
Людей вывели из городка, но далеко их не погнали. Поэтому шеренги от окружающего мира с одной из сторон ограничивала высокая бетонная стена, лицом к которой их и заставили повернуться. Сначала Константин подумал, что это только для того, чтобы немногочисленным демонам стало легче присматривать за многотысячной толпой. Однако здесь оказался и другой смысл – близость въезда.
Большинство демонов начали ходить меж рядов и, время от времени, отдавали краткие приказы некоторым из людей. Тогда те неуверенными шагами вынужденно возвращались в городок, не зная насколько хорошо это или плохо. Те же, кто сомневался и стоял, получали ощутимый стимул в виде оголённого оружия в опасной близости от собственного тела. Константин ощутил дрожь, когда высокая тварь, выше его раза в два, на пару секунд застыла возле него. Пугающее существо обладало смуглой кожей, огромными серыми крыльями и пронзительно яркими синими глазами. Мужчина настолько испугался, что мысль о побеге моментально покинула его. Он всегда считал себя сильной личностью, волевым, здоровым мужиком, но… По сравнению с тем, кто сейчас смотрел на него, казался пылинкой.
Демон прошёл мимо, но Константин некоторое время стоял, боясь пошевелиться. Лишь позже постарался выглянуть из-за впередистоящего, чтобы снова взглянуть на странную женщину, недвижимо стоящую на плоской крыше пропускного пункта.
По сравнению со стоящими возле неё блондинками и ещё более рослыми серокожими чудовищами, она казалась низенькой, хотя это было не так. Женщина была нормального среднего роста, правда очень худенького телосложения. Спина её была неестественно выпрямлена. Лицо до середины скрывала маска. Видимо, так скрывалась ею демоническая сущность. Ведь кожа на открытых участках тела выглядела местами неестественно красной, как будто после долгого пребывания под палящим солнцем. Русые волосы по пояс развевались на ветру словно у тёмной жрицы. Одежда лишь дополняла ассоциацию несмотря на то, что чёрное платье в пол прикрывало вполне современное на вид длинное серое пальто. А, может, виной была погода, соответствующая этому впечатлению? Хмурое небо плотно затянулось тёмно‑серыми облаками. И казалось, что вокруг слишком темно для вечера, хотя подобное являлось вполне обычным явлением, ведь всего‑навсего собиралась начаться за весну первая гроза. Однако ощущение, что ненастье устроила именно эта могущественная ведьма, лишь усиливалось. Пусть женщина выглядела самой хрупкой из демонов, всё и все здесь подчинялись именно ей…
Между тем выборка людей из шеренг прекратилась, и это вызвало новый приказ.
– Люди должны разойтись на две группы, – достаточно громко произнесла «ведьма». К кому конкретно была обращена речь, Константин не вполне понял. Смотрела женщина только на колонны, а приказывала вроде как кому-другому. – В одной те, у кого среди присутствующих есть члены семьи. Во второй – одинокие.
Тут всё обошлось практически без присмотра демонов. Чудища просто рассредоточились по периметру, огораживая пространство, где толпились люди. Решать пленникам приходилось самостоятельно.
Константин был здесь один из своей родни, да и знакомых тоже, но что-то внутри него воспротивилось пойти в группу одиночек. Жизненный опыт и подсознание говорили о том, что у «семейных» найдутся свои преимущества.
«Понять бы для чего отбирают именно по наличию родственных связей», – разозлился подобной неизвестности мужчина.
Он осмотрелся. Женщина неподалеку от него как раз брала на руки ребёнка лет трёх. Малыш на удивление не хныкал и вёл себя очень спокойно.
– Можно я с вами? – попросил Константин, немного краснея в смущении от своей просьбы.
Женщина обескуражено посмотрела в ответ, лишь прижимая ребёнка крепче, как будто незнакомец мог отнять её живое сокровище. Затем расслабилась и нерешительно кивнула. Они вместе начали идти в группу «семейных».
– Вам помочь? – предложил он, ощущая невероятную неловкость за своё прошение. Ему хотелось сгладить момент хоть какой-то помощью.
– Нет, – категорично ответила его спутница с таким букетом отрицательных эмоций в голосе, что мужчина решил за лучшее в дальнейшем молчать. Может эта дама и не являлась такой злюкой на самом деле, но сейчас, словно волчица, защищающая своего волчонка, вынужденно рычала на каждого и готовилась в случае чего растерзать вероятного врага на мельчайшие клочки.
Начал моросить мелкий противный дождь, но скрыться от него было негде. Хорошо ещё, что к безмерному удивлению Константина деление на группы не заняло много времени. По его внутренним часам прошло всего лишь около получаса. А ведь по школьным временам он помнил, что такое разойтись на команды. И стоило заметить, что учеников на уроках физкультуры было гораздо меньше, чем собравшихся здесь людей. Кто-то всегда поначалу не понимал, что от него требуется. Кто-то решал, что в другом лагере станет лучше. Некоторые во время хаоса надеялись сбежать с занятия. Другими словами, начинались суетливые блуждания с места на место, с трудом останавливаемые бдительным учителем. Здесь этому внимание уделяли демоны, а они куда как более действенно пресекали метания и побеги. Нарушителей сразу же отправляли в группу «одиночек», и это позволило Константину почувствовать внутреннее удовлетворение. Обстоятельство он посчитал за знак правильности принятого решения.
«Семейных» оказалось значительно меньше. В четыре или пять раз, насколько Константин мог позволить себе судить. Он осмотрелся в толпе. В другой группе детей почти не осталось, а в его их было невероятно много, как и женщин. Зато мужчины практически отсутствовали, хотя напротив парней хватало. То ли и семей у тех ещё не было, уж очень много подростков вылавливал взор, то ли они не испытывали такого инстинкта по защите своего потомства. То ли попадались, давая возможность своим близким сбежать… Последняя мысль показалась ему намного приятнее, но среди своего окружения
