— Послушайте, приходите-ка ко мне завтра обедать, часам к двум! <…> Чехов <…> теперь выглядел много хуже, чем два года назад: значительно исхудал, как-то постарел и осунулся. Говорили, что в Москве у него обострился туберкулез <…> На другой день я аккуратно к двум часам явился на московскую квартиру Чехова <…> встретил в гостиной Немировича-Данченко, бывавшего у него ежедневно, и еще двух-трех человек из труппы и администрации театра. Разговор был товарищеский, интимный, отчасти деловой: Чехов указывал на некоторые мелкие, второстепенные недостатки первой постановки „Вишневого сада“ и просил их исправить при следующих постановках. Поговорив еще о каких-то мелочах, все ушли <…> я было тоже поднялся уходить.
— Что Вы? — возразил Чехов. — Сейчас мы с Вами обедать будем — вдвоем!
<…> мы вошли в столовую <…>
— Московский климат вреден Вам, на юг поезжайте!
— Да, на юг! — опять вдохнул хозяин. — На днях поеду! Доктора посылают за границу на лето, а мне что-то не хочется! Россию люблю! Мне в Крыму не нравится! В русскую бы деревню, с этакой бы березовой рощей, а они меня в Биарриц!
Я попросил его подарить мне на память какой-нибудь том его рассказов.
Чехов тотчас же послал слугу в ближайший книжный магазин купить книгу. Тот скоро вернулся с томиком „Хмурых людей“. Антон Павлович тут же за обеденным столом сделал надпись своим неразборчивым, тонким, женственным почерком.
— Послушайте, — продолжал он, передавая мне книгу, — отчего Вы мало пишете? Вам следует больше писать! Я именно это хотел Вам сказать на прощанье! <…>
Он помолчал.
— Придется ли еще увидеться — неизвестно! Поговорить с глазу на глаз — хорошо бывает! <…>
Обед наш в разговорах затянулся часа на два. Вдруг мне вспомнилась его загадочная фраза: „Придется ли еще увидеться — неизвестно!“ И меня поразила мысль, что этот удивительный, очень одинокий, замкнутый, приговоренный к смерти человек думает не о себе, не о своем положении, трагичность которого, он, как врач, понимал лучше, чем кто-либо из опекавших его друзей, но находил время заботиться и тревожиться о судьбе начинающих писателей. Я впал о его серьезной болезни, но почему-то думал, что еще увижусь с ним. Увидеться не пришлось» (Скиталец. Избранные произведения. М., 1955, стр. 558–560).
Бунин в Ницце. — В конце декабря 1903 г. И. А. Бунин и С. А. Найденов уехали за границу — во Францию и Италию. В Москву они возвратились в начале февраля 1904 г. (ЛН, т. 84, кн. первая, М., 1973, стр. 557).
Я скоро возвращусь в Ялту… — Чехов выехал из Москвы 15 февраля.
Софье Петровне ~ поклон и привет… — С. П. Средина прислала Чехову поздравительную телеграмму 17 января 1904 г.: «Поздравляю сердечно, желаю здоровья, всего хорошего. Средина» (ГБЛ).
4295. М. Ф. ЯКУНЧИКОВОЙ
20 января 1904 г.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 353.
…я собираюсь к Вам каждый день… — Якунчикова не раз обращалась к Чехову с просьбой побывать у нее. В письме без даты, с пометой Чехова: «1903, XII» она писала: «Многоуважаемый Антон Павлович! Напоминаю Вам Ваше любезное обещание приехать к нам завтра 26-го или 27-го в 12 ч. или час — как Вам это будет удобнее <…> Мы так все радуемся Вас увидеть!» (ГБЛ).
…держу Ваши подарки у себя в кабинете… — Модель древнерусского городка и вышитое полотняное панно работы художницы Н. Я. Давыдовой М. Ф. Якунчикова подарила Чехову во время чествования его 17 января в Художественном театре (хранятся в Доме-музее А. П. Чехова в Ялте — см. Мария и Михаил Чеховы. Дом-музей А. П. Чехова в Ялте. Мемуарный каталог-путеводитель. Под ред. С. М. Чехова. Изд. 7, М., 1963, стр. 31).
Наталья Яковлевна — Давыдова.
4296. П. А. СЕРГЕЕНКО
22 января 1904 г.
Печатается по автографу (ГМТ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 141.
Открытка.
Ответ на письмо П. А. Сергеенко, без даты, с пометой Чехова: «1904, I» (ГБЛ).
Застать меня можно во всякое время. — Сергеенко еще в декабре 1903 г. добивался встречи с Чеховым. 22 декабря он писал: «Дорогой А. П. Чехов, я застрял в Москве по независящим от автора обстоятельствам. Помяни мя, егда прийдешь в царствие твое, и черкни пару слов. Твой богомолец и погорелец». Вероятно, эта встреча не состоялась, так как Чехов был очень занят тогда постановкой «Вишневого сада». В письме, на которое Чехов отвечает, Сергеенко писал: «Дорогой Антон Павлович, поздравляю тебя с твоим большим успехом и прошу извинить за беспокойство. Не откажи, пожалуйста, по старой памяти, известить меня, в какие двери мне тщетно стучаться по моему делу. Я на днях должен быть в Москве, чтобы хоть как-нибудь выпутаться из моего затруднительного положения».
На два, на три дня я уеду в Петербург… — Эта поездка не состоялась. Ср. письмо 4315.
4297. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ
23 января 1904 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XX, стр. 213–214.
Секретка. Дата устанавливается по почтовому штемпелю: Москва. 23 I. 1904.
Ответ на письмо И. И. Горбунова-Посадова без даты, с пометой Чехова: «1904, I» (ГБЛ).
…за книги… — Горбунов прислал Чехову для Таганрогской городской библиотеки последние издания «Посредника». В составленном Чеховым списке книг, посланных в библиотеку, они значатся под №№ 1621, 1622, 1626–1632 (ЦГАЛИ).
…за ф<он> Поленца… — Вместе с письмом Горбунов прислал новое издание: В. фон Поленц. Деревенский священник. Перевод В. М. Величкиной. М., «Посредник», 1903. В составленном Чеховым списке книг, посланных в Таганрогскую городскую библиотеку, эта книга значится под № 1619.
Билеты ~ на 26 янв<аря> — Горбунов просил Чехову: «Если не составит для <Вас> большого труда, так нельзя ли, если будете когда в театре, сказать, чтобы для меня оставили 2 билета на „Вишн<евый> сад“ на верхотуре-балкон верхнего яруса средний по 1 р. 10 коп. Дешево, и видно, говорят, оттуда прекрасно, и чтобы оттуда кто-нибудь сказал по телефону <…> когда приехать в кассу за билетами. Простите, голубчик, за беспокойство. Я никогда почти не хожу в театр, но „Сад“ хочу посмотреть, а билеты ведь без протекции сто лет еще на новую чеховскую пьесу не достанешь». В день написания Чеховым письма «Русское слово» сообщало: «Наплыв публики в Художественный театр, желающей попасть на пьесу „Вишневый сад“, так велик, что нет никакой возможности вести запись и соблюдать очередь. А поэтому решено, что сегодня в 8 ч. утра будет устроена лотерея для всех явившихся, и в театр попадут, разумеется, только счастливые» (1904, № 20, 23 января, отд. «Театр и музыка»). 26 января состоялось 7-е представление «Вишневого сада» на сцене Художественного театра.
Если будете около Петровки… — Горбунов-Посадов жил в это время на Девичьем поле, в Трубецком пер., в доме Осипова (см. т. 17 Сочинений, стр. 184).
4298. Е. А. ТЕЛЕШОВОЙ
23 января 1904 г.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 90.
Год устанавливается по почтовому штемпелю на конверте: Москва. 23 I.04. 6 ч.
Е. А. Телешова ответила письмом, без даты, с пометами Чехова: «I, 1904» и адресата: «воскресенье» (ГБЛ).
Вы получите ее сегодня… — Телешова просила Чехова предоставить ей возможность ознакомиться с «Вишневым садом» по копии с театрального экземпляра. В ответном письме Телешова сообщала: «Письмо Ваше я получила в пятницу. Очень благодарю Вас за Вашу доброту и за хлопоты. Рукопись я еще не получила и сегодня была в конторе театра, чтоб узнать, послана ли она мне <…> Оказалось, что она еще не готова, и мне ее пришлют дня через два или три, — так что это не я ее задерживаю. Я прочту ее сейчас по получении и отправлю в Петербург по названному адресу <…> Если б я знала, что у Вас рукописи нет, я бы ни за что не стала просить и затруднять Вас». В ИРЛИ (Р III, оп. 1, № 2168) сохранилась бандерольная обертка, в которой Чехов сам послал Телешовой экземпляр пьесы. На обертке адрес, написанный рукой Чехова: «Заказное, Москва. Ее Высокоблагородию Елене Андреевне Телешовой. Чистые пруды, д. Терехова. От А. П. Чехова» и почтовый штемпель: Москва. 13 II. 1904. На обертке Н. Д. Телешов сделал помету: «Бандерольная обертка с адресом рукою Чехова при посылке пьесы „Вишневый сад“, 1904».
…в Петербург ~ Сергиевская, 54… — Этот адрес А. А. Стаховича записан в адресной книжке Чехова (см. т. 17 Сочинений, стр. 191 и 390). Стахович, пайщик, а затем актер Московского Художественного театра, принял своеобразное участив в спектакле «Вишневый сад». По замыслу К. С. Станиславского, во время действия за сценой должна была лаять собака. Стахович прекрасно изобразил лай, записав его на граммофонную пластинку. 17 января 1904 г. он подарил Чехову свою фотографию с надписью: «От участника в постановке „Вишневого сада“ по мере сил и дарования». К карточке была приклеена картинка, изображающая собачку, лающую в граммофон (Мария и Михаил Чеховы. Дом-музей А. П. Чехова в Ялте. М., 1937, стр. 50).
