— А ну, отойди! — прикрикнул на Каджри главарь.
— Вот еще! — фыркнула Каджри. — И не подумаю! Что она, жена твоего отца? Думаешь, я позволю тебе бесчестить женщину? Да я лучше умру, но ты ее пальцем тронуть не посмеешь!
— Первый раз вижу такую бабу! Ну и дура! — удивился Кхадагсинх.
— Ты моя спасительница, — пролепетала англичанка и прижалась к Каджри. Она говорила на хинди. От страха она закрыла глаза. Свет факела упал ей на лицо, и Каджри наконец смогла разглядеть ее. Это была худощавая, крепкого сложения девушка лет восемнадцати с тонкими губами, золотистыми волосами и светло-карими глазами. Аромат пудры и духов понравился Каджри. Непривычный запах приятно щекотал ноздри, и она не отстраняла вцепившуюся в нее девушку.
— Отпущу, если отобьешь, — ответил главарь.
— Как так? — не понял Сукхрам.
— Будешь драться со мной.
— Трус, целишься в безоружного! — крикнула Каджри.
Англичанка открыла глаза и побледнела. Все ее надежды на спасение рушились. Она посмотрела на Сукхрама: он стоял, скрестив на груди руки. От всей его фигуры веяло спокойствием и силой.
— Ну что ж… — Внезапно Сукхрам бросился вперед. Ударом ноги он выбил из рук главаря пистолет и подхватил его прежде, чем тот успел опомниться. Потом он подошел к Кхадагсинху и, усмехнувшись, швырнул ему оружие. — Держи у себя. Теперь мы будем с ним на равных, — сказал Сукхрам.
Главарь тут же подскочил к Кхадагсинху, выхватил у него пистолет и, отступив немного назад, стал целиться в Сукхрама.
— Ну, погоди, — проговорил Сукхрам и проворно поднял с земли увесистый камень. — Дай же и мне вооружиться.
Встревоженная Каджри еще крепче прижала к себе англичанку, а та смотрела на обоих мужчин широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Господи Иисусе Христе, — вырвалось у англичанки.
Каджри не поняла этого восклицания.
— Не бойся, если его убьют, я все равно останусь с тобой. А если и меня прикончат, ты живая им в руки не давайся, — сказала она.
Главарь выстрелил, из пистолета повалил дым. Англичанка вскрикнула. Громовое эхо далеко отдалось в горах. Но Сукхрам успел отскочить.
— Подлец! Что же ты стреляешь в безоружного! — крикнула Каджри.
Пуля лишь оцарапала Сукхраму руку, и теперь из ссадины сочилась кровь. Каджри облегченно вздохнула и крепче обняла англичанку.
— Ну смелей, если ты мужчина! — насмешливо произнес бандит.
Кхадагсинх поднял факел, словно хотел получше рассмотреть, что сделает карнат.
— Ну, держись, — проговорил Сукхрам и бросил камень, который угодил бандиту прямо в запястье.
Пистолет отлетел далеко в сторону.
Сукхрам подобрал его и прыгнул на главаря. Усевшись ему на грудь, он приставил к его виску дуло.
— Пощади! — взмолился главарь.
Сукхрам дал ему подняться. Тот посмотрел на Сукхрама благодарными глазами и поклонился. Потом снял с головы тюрбан и бросил его к ногам Сукхрама[73].
— Это еще зачем? — удивился Сукхрам. — Я тебе не враг!
— Видела, мэм са’б, видела?! — обратилась Каджри к англичанке. — Ты когда-нибудь видела настоящих мужчин? Если нет, то взгляни на моего мужа. Да, можешь мне позавидовать.
Англичанка не поняла ее быструю речь, но успокоилась. О чем говорили эти мужчины, она лишь догадывалась, и сам поединок поразил ее. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Сукхрама.
— Мэм са’б, ты уж прости, я виноват перед тобой, — пробормотал главарь.
— Прости его, мэм са’б, — поддержала Каджри.
— Я простила, — дрожащим голосом произнесла англичанка.
— Куда тебя отвести? — спросила ее Каджри.
Главарь почтительно отошел в сторону. Англичанка опасливо поглядывала на него. Она все еще боялась бандитов и не решалась ответить.
— В дак-бунгало, — проговорила она наконец и взглянула на главаря.
— Ступай, не бойся, мы уходим, — сказал он, подобрал с земли пистолет и кивнул Кхадагсинху.
— Погодите! — остановила их Каджри. — Дайте нам факел. Нам надо доставить ее домой.
— Отдай! — приказал Кхадагсинху главарь.
— Пошли, мы проводим тебя, — сказал ей Сукхрам.
— Пусть сперва она поклянется, что не выдаст нас, — сказала Каджри.
— Она хочет, чтобы ты поклялась, — сказал ей Сукхрам.
— В чем? — спросила англичанка.
— Что не отправишь нас в тюрьму.
— Обещаю. Вы спасли меня. Разве я могу вас предать? — проговорила англичанка и, немного подумав, добавила: — Никогда!
— Но, мэм са’б, нас может схватить полиция. Будет дознаваться, где находятся те бандиты, — сказал Сукхрам.
— Обещаю, что вас не будут расспрашивать. Доведите меня до дома, и мой отец вознаградит вас…
Они тронулись в путь.
— Вы — мои спасители, — проговорила англичанка, взяв Каджри за руку, — без вас я бы погибла.
— Повернем сюда, так будет ближе, — показал Сукхрам. — Дорога здесь плохая, зато вдвое короче.
— Пошли, — согласилась англичанка.
— Не упадешь? — спросила ее Каджри.
— Нет, я умею ходить по горам.
— Вот и хорошо, идем, — проговорил Сукхрам.
— Как же они схватили тебя, мэм са’б? — поинтересовалась Каджри.
— Я гуляла в горах. Я ничего не могла сделать, — просто ответила она. — Вы вовремя подоспели. Ты очень хорошая. Очень хорошая!.. — несколько раз повторила она, словно хотела подчеркнуть значение своих слов, и с благодарностью взглянула на Каджри.
— Ты послушай, что она говорит! — воскликнула Каджри.
Сукхрам рассмеялся.
Англичанка долгим, внимательным взглядом посмотрела на него.
— Э-э, мэм са’б, ты что, собираешься проглотить его? — Каджри не нравилось, как она смотрела на Сукхрама.
Но англичанка не обратила внимания на ее слова. Не отводя от Сукхрама восторженных глаз, она сказала:
— Очень храбрый!
В Каджри вспыхнула ревность.
— О боги! Она еще сглазит мне мужа.
Англичанка ничего не поняла и вопросительно посмотрела на Сукхрама. Но тот только улыбнулся и промолчал.
— Что она говорит? — допытывалась англичанка.
Сукхрам взглянул на Каджри. Ее глаза метали молнии.
— Хозяйка, она вас боится, — ответил Сукхрам.
— Как бы не так, подумаешь, испугала! — пробормотала Каджри.
— Чего тебе бояться? Я же хорошие слова говорю, — сказала англичанка.
— Да, мэм са’б, — согласилась Каджри.
— Прекрасно, — одобрила англичанка. И снова будто невзначай восхищенно проговорила: — Хороший мужчина.
Каджри насторожилась. Ей мерещилось, что весь мир зарился на ее Сукхрама.
— Ну, с меня хватит, пошли домой. Поворачивай, несчастный, — бросила она Сукхраму.
Но Сукхрам продолжал идти.
— Ты что, не слышишь? Взгляни на эту пустышку, натерлась, вонючка, жасминным маслом и нос задрала! — продолжала Каджри.
— Какое масло? Чей нос? Что случилось? — забеспокоилась англичанка.
— Никакого масла-смасла нет, мэм са’б, — огрызнулась Каджри.
Сукхрам улыбнулся.
— Тебя это, видно, очень забавляет?
Сукхрам не выдержал и рассмеялся.
— Что ты смеешься? — спросила англичанка.
— Да так, госпожа, — ответил Сукхрам.
— Мы люди бедные, темные, — проговорила Каджри. — Ничего не понимаем. Вы уж нас простите.
— Но твой муж очень храбрый, — сказала англичанка. — Я таких еще не встречала.
— О, боже! — воскликнула Каджри.
Они приближались к дак-бунгало. Сукхрам и Каджри остановились, не решаясь идти дальше; Сукхрам помрачнел.
— Идите, идите, — сказала англичанка, решив, что они просто оробели.
— Нет, несчастный, она сегодня же отправит нас в тюрьму! — запричитала Каджри, преградив дорогу Сукхраму. — Пошли обратно. Оставь ее, пусть сама добирается. Мне страшно. Бежим! — И она бросилась в сторону.
Сукхрам не тронулся с места.
Каджри остановилась и стала звать его.
— Что с ней? — недоумевала англичанка.
— Госпожа, она боится, — произнес Сукхрам голосом, полным мольбы.
— Чего? — удивилась англичанка.
— Вы — госпожа, повелительница раджей. Мы же бедные люди.
— Ох, что за люди! — рассмеялась англичанка. Она почувствовала себя в безопасности и вела себя так, как и подобает человеку ее положения.
— Позови ее, скажи, что ей нечего бояться, — спокойно сказала она.
— Иди сюда! — крикнул Сукхрам.
Каджри медленно вернулась. Дрожа от страха, она бросилась в ноги англичанке, заплакала и умоляюще проговорила:
— Нет, госпожа! Отпусти нас. Мы лучше уйдем отсюда.
— Да чего ты плачешь? — недоумевала англичанка. — Вы меня спасли, и я веду вас не для того, чтобы вас арестовали. Я вас прошу идти со мной потому, что хочу вознаградить вас. Не хотите — что ж, можете вернуться. Дальше я дойду одна.
— Нет, госпожа, тут бродят дикие звери, — сказал Сукхрам.
