не покидать тебя. Скажи, наконец, желаешь ты ехать со мною в Ливерпуль? Если не желаешь, то объясни мне причины.
— Я не желаю ехать в Ливерпуль, — ответила она. — Я не желаю покидать Сидней. Я прожила здесь несколько лет. Это моя вторая родина, и я не хочу и не могу оставить ее, Роланд!
Несмотря на все мои попытки, я не мог добиться откровенного объяснения, почему Марта не желает покинуть Сидней, и начал подозревать, что у моей сестры такие же препятствия, какие были и у моей бедной умершей матери.
Я решил пока подождать и посмотреть, что будет дальше. Оставлять же в Австралии сестру я не хотел, несмотря на страстное желание поскорее увидеться с Леонорой, которую отделял от меня океан.
Я очень часто ходил на пристань, когда приходили из Англии корабли, надеясь встретить кого-нибудь из старых знакомых.
Однажды я был приятно удивлен. Я встретил Мейсена, который служил на «Леоноре» у капитана Хайленда Мейсен, как помнит читатель, помог мне разоблачить мистера Адкинса.
Мейсен, со своей стороны, тоже очень обрадовался мне. Мы зашли в гостиницу и принялись вспоминать старину и пересказывать друг другу события, случившиеся с нами после нашего последнего свидания.
— Вы помните миссис Хайленд и ее дочь? — неожиданно спросил Мейсен во время своего рассказа. — Впрочем, что же я спрашиваю? Конечно, помните, ведь дом капитана Хайленда был вашим родным домом.
— Конечно, — ответил я. — Я никогда не забуду их. После этого я, естественно, попросил рассказать все, что он знает о них.
Миссис Хайленд теперь живет в Лондоне, — продолжал моряк. — Она живет у своей дочери, которая вышла замуж.
— Что? Леонора Хайленд вышла замуж! — вскричал я.
— Да. Разве вы не слышали об этом? Она вышла замуж за капитана корабля, торгующего с Австралией. После свадьбы они поселились в Лондоне.
— Правда ли это? Не ошибаетесь ли вы? — спросил я дрожащим голосом.
— Да, это правда, — ответил Мейсен. — Но что с вами? Вам, кажется, неприятно продолжать разговор об этом?
— О, ничего, ничего. Только почему вы так уверены, что она вышла замуж? — спросил я, пытаясь казаться хладнокровным.
— Я сам слышал это. Кроме того я ее видел в доме капитана в Лондоне, куда я заходил по делу.
— Но уверены ли вы, что та особа, которую вы видели, есть Леонора, дочь капитана Хайленда?
— Конечно. Как я мог ошибаться? Вы знаете, что я бывал в доме капитана Хайленда много раз, не говоря уже о той сцене, когда мы были вместе с вами и разоблачали клевету Адкинса. Я не мог ошибиться; я говорил с нею в то время, когда был в ее доме в Лондоне. Она вышла замуж около двух лет тому назад за капитана австралийского корабля. Он человек довольно пожилой и скорее годился бы ей в отцы.
Теперь не оставалось уже никаких сомнений.
Как мрачен для меня сделался свет!
Я оставил все свои мечты о возвращении в Ливерпуль. Я ничего не сказал моей сестре о перемене моих планов. Горе мое было слишком велико. Я решил отправиться опять на золотые прииски, надеясь, что тяжелый труд и наполненная различными опасностями жизнь рудокопа хоть отчасти заглушал те страдания, которые независимо терзали мое сердце. Я бросил намерение отправиться в Америку, а решил остаться в Австралии, чтобы не очень отдаляться от моей сестры.
Простившись с сестрою, которая сильно была опечалена разлукой со мной, я через двадцать четыре часа после разговора с Мейсоном выехал из Сиднея в Мельбурн.
Глава 24
НА БЕРЕГАХ ЗОЛОТОНОСНЫХ РЕК
В Мельбурне я пробыл очень короткое время, запасся там всем необходимым и отправился на прииски. Условия работы на приисках в Австралии оказались гораздо тяжелее, чем в Калифорнии. Чтобы добывать золотую руду, приходилось рыть очень глубокие шахты. Золотая руда обыкновенно находилась на так называемых криках. Крик — высохший глубокий ручей. В период дождей крики быстро наполнялись водой и обращались в белые реки, но потом также быстро и высыхали.
Я работал на различных приисках и зарабатывал очень хорошо. В Каллао, городке, лежащем близ приисков, я познакомился с двумя джентльменами — Вэном и Канноном, которые убедили меня принять участие вместе с ними в охотничьей экспедиции на Ярру-Ярру, к одному знакомому скваттеру.
Мы были уже недалеко от цели нашего путешествия, как во время одной ночной стоянки пропал наш вьючный мул с багажом. Вэн и Каннон отправились на розыски пропавшего мула, а я остался их ждать. Но проходил час за часом, а мои спутники все не возвращались. Я теперь уже раскаивался, что остался их ждать. Дело в том, что дом скваттера должен был находиться не более как в пяти милях от нашей стоянки. Очень возможно, что мои спутники были уже там и ждали меня. От скуки и досады я пошел немного прогуляться.
Я вышел на какую-то тропинку, которая привела меня на берег реки. Это была Ярра-Ярра. Весь ее берег был покрыт богатой растительностью. День был очень жаркий, и я почувствовал большое облегчение, когда укрылся в тени от жарких лучей солнца.
Я не желал приходить к скваттеру один, без Каннона, так как не был с ним знаком.
На берегу реки я почувствовал себя необыкновенно приятно. Передо мной протекали серебристые струи Ярры-Ярры. Мягкий ветер время от времени нежно обвевал мое лицо. Я задумался.
Противный ослиный крик вывел меня из задумчивости. Животное было недалеко, и, следовательно, я был очень близко от жилья скваттера. Я медленно стал пробираться вперед через кустарники. Вдруг пронзительный женский голос заставил меня вздрогнуть. Голос раздавался с берега реки, из-за кустов. Я быстро пошел вперед, пробираясь через кусты, и вышел на открытый берег реки.
Я увидел молодую девушку, готовившуюся броситься в реку. Мое внезапное появление заставило ее переменить намерение. Обернувшись ко мне и указывая на реку, она тем же отчаянным голосом крикнула:
— Спасите ее! О, спасите ее!
Взглянув по указанному направлению, я увидел маленькую девочку, барахтавшуюся на поверхности воды. Ее быстро уносило течением. В следующий же миг я был в воде и держал ребенка на руках.
Берег реки на довольно значительном расстоянии был высок и крут. После двух или трех неудачных попыток выбраться на берег, я решил спуститься вниз по течению и там уже выйти на твердую землю.
Молодая девушка, видя мои неудачные попытки, несколько раз пыталась броситься в воду, чтобы помочь мне. Но так как помощь она никакой оказать не могла, а, напротив, мне же пришлось бы
