холодным квасом, мы, кто как смог, улеглись отдыхать.
Наш новый знакомый растянулся на куске плотной мешковины, а под голову подмостил свою торбу. Я отметил, что даже перед сном сапоги он не снял. Зато лапти стянул, заботливо отряхнул от пыли и поставил в сторонке.
Глава 13
Не успел я задремать, как Мидавэль внезапно вскочил на ноги и принялся с очумелым видом метаться по лужайке.
— Что за Черз… А где это мы? — пробормотал он, останавливаясь и в растерянности глядя по сторонам.
— На полянке, отдыхаем, — ответила Бася, широко зевая. — И ты ложись, отдыхай. Путь впереди длинный.
— Какой путь? Дорога где⁈ — Эльф широко развёл руками и указал на невзрачную тропинку, едва заметную в густой траве. — И это, по-вашему, Столичный Большак?
— Мидь, ты же сам нас сюда привёл, — миролюбиво вмешался я. — Всю ночь впереди шагал.
— Да, но шагал-то я по тракту! А здесь мы как оказались?
— Ну чего расшумелись-то? — Недовольно проворчал Ваня. — Только-только заснул, забодай петух, а вы орёте.
— Да у нас тут Мидавэль заблудился, — ответил я. — Клянётся, что шёл по большой дороге, а завёл неизвестно куда.
— Меня словно околдовали, запутали, — эльф в недоумении дотронулся до своего лба. — Точно, чувствую следы чьего-то внушения. Узнаю, чьи это шутки — в бараний рог скручу!
Дурак поднялся и окинул нас виноватым взглядом исподлобья.
— Не надо в бараний рог… Я больше так не буду. Просто тута, рядышком, хутор наш, самую малость не дошли, забодай петух! Он почти по дороге. Маму предупредить хотел, что в Китеж отправляюсь, а заодно показать вам наши… эти… досто… как их, примечательности.
— Ну, мама это святое, — мгновенно остыл эльф и заинтересованно спросил: — Слушай, а как тебе удалось так ловко меня запутать? Ты колдовать умеешь?
— Да ну, какой из меня колдун, петух бодай, — скромно улыбнувшись, махнул рукой Иван. — Говорят, прабабка в десятом колене Бабой Ягою была. От неё-то нам по мужской линии дар и перешёл. Слабенький, правда. Ветерком горн в кузне раздуть али, как сейчас, глаза кому-нибудь отвести.
— Ну, теперь ясно, почему я вдруг прозрел, — Мидавэль даже прищёлкнул пальцами. — Ты заснул, и наваждение развеялось.
— Да! И понятно, откуда вдруг кабан нарисовался! — Вмешалась киса. — Ты реально накаркал своей поговоркой, забодай тебя петух! Тоже наследственный дар, раз прабабка Ягою была. Кстати, а какой Ягой? Из каких мест?
— Ты что, энциклопедия, их всех знаешь? — Удивился я.
— Ну да. В архиве университета реестр хранится, куда всех выпускниц Факультета Безопасности заносят. Дедушка Мявчик Васильевич его вызубрить заставил. Сказал, что это — важные статистические данные. — Кошка сморщила носик. — Вот так вот молодость и гробится…
— Моя прапрабабка — личность известная и легендарная, — с гордостью сообщил Дурак. — Она себе мужа аж из Тьмы привела.
— Да ты что! Неужто та самая⁈ — Ахнула Бася. — Слышишь, Арсений, Ванин предок — твой земляк!
— Земляк? — Иван с изумлением обернулся ко мне. — Знаешь, друг Сеня, я в который раз с тебя удивляюсь, петух забодай! Сперва так шустро гробишь лесного хряка, а теперь ещё и гостем из самой Тьмы оказался. Гляжу, это я удачно в попутчики напросился.
— А что за история с той Бабой Ягой? — вмешался эльф, подойдя поближе.
— Да я и сам толком и не знаю, — смутился Дурак. — Что-то такое бабульки наши хуторские говорили, только кто ж их слушает? Киса, может, ты нам поведаешь?
— С удовольствием, — мурлыкнула Бася, закатывая глазки. — Там такая романтическая история получилась! Только на ручки возьми и за ушком чеши, ладно? Это меня вдохновляет.
Ваня уселся, по-турецки скрестил ноги и усадил маленькую нахалку на колени.
Та сладко размурлыкалась и потихоньку начала:
— Давненько это было, столетия три минуло. Научалася в те годы в университете Китежградском красна девица: умна, добра да собою хороша. Бабой Ягою стать хотела, привратницей межмирной, и проект дипломный о нравах жителей Тьмы творила. У самого Кащея, царя-батюшки, пропуск получила, и в Явь тёмную за материалом отправилась. По большим городам, по сёлам малым погуляла. И повстречался ей на ярмарке шумной, столичной, добрый молодец, философ-семинарист. Приглянулся молодец Яге, и она ему полюбилася. Да вот беда: пришла пора девице домой, в Навь идти. Закручинилась она, тужит сердечко, не хочет мил-дружка от себя отпускать. Пошла на поклон к эмиссару тамошнему, сотнику богатому. Пожалел тот девицу, самому царю-батюшке в Китеж-град письмецо черкнул. Мол, любви такой помогать надобно.
Хоть и был добрый молодец сиротою круглым, а просто так в Навь забрать его неможно: во Тьме хватятся, непорядок будет. И сотворили тогда вместе план хитрый.
Пришли к ректору семинарии казаки чубатые с дарами щедрыми от именитого сотника. Мол, пан их к себе Хому-философа требует, отходную по дочке его читать. Поупирался добрый молодец для виду, да с казаками на хутор к сотнику и поехал. Два дня добрый пан людей своих двойным вином потчевал. А Хома, ночи напролёт с милою под Луной гуляючи, утром байки страшные сказывал. Мол, панночка зажмурённая по церкви во гробе летает, его, добра молодца, извести желает. А на третью ночь сам Кащей явился, и обоих во Светлу Навь переправил. Жили они здесь долго, счастливо, полон дом детишек завели.
Слушая Басину историю, я потихоньку прозревал: вот оно, оказывается, откуда у гоголевского «Вия» ноги растут! То-то мне всегда окончание этой истории не нравилось. Уж больно несчастного Хому жалко было.
— Выходит, Ваня, и прапрадед твой — личность знаменитая. Историю об его уходе из нашего мира многие с детства знают.
— Ух, ты, расскажи! — Загорелся Дурак.
— Давай в другой раз, хорошо? Спать очень хочется. А до хутора твоего далеко?
— Версты полторы всего, забодай меня петух! Я ж говорил — самую малость не добрели.
— А трактир или двор постоялый там имеется? — Поинтересовался Мидавэль, грызя травинку.
— Угу. Есть целая гостевая хата. Луносвета Светиловна, тётка моя держит. Идём, покажу! — Иван вскочил на ноги, подхватил Басю и быстро зашагал вперёд.
Мы с эльфом и Тавией последовали за ним.
Кривая тропка петляла по дну глубокого, заросшего лесом оврага, а когда вынырнула
