– Никуда он не денется! – сказала она сама себе. – Договор дороже денег!
– Ты излечила меня! – прошептал он ей на ушко. – Теперь я знаю, что поставлю на этой сцене! – проникновенно произнёс режиссёр, отстранившись от девушки. – Это будут Шексбурские зонтики!
– Да, но это же знаменитый музыкальный фильм! Почти мюзикл! – тихонько произнесла Джульетта, продолжая держать его за руки. – Трудно будет сделать на сцене что-то особенное, зрители подсознательно будут сравнивать твою постановку с фильмом.
– Не беда! Я сделаю из этого материала такую пьесу, что все забудут, что раньше это был мюзикл!
– Не сейчас, – прошептала она и ещё сильней прижалась к его сильному телу. – Пришло время выполнения моего желания!
Озерцов-Заречный вдруг сразу как-то сник, растерял уверенность, и хотел было что-то сказать, но девушка закрыла ладошкой ему рот и решительно оторвала от края пончо пятый серебряный колокольчик.
Когда зрение привыкло к сумраку, то режиссёр с ужасом увидел, что находится в средневековом замке. В просторной комнате с узким, как бойница окном жарко пылал камин, на дубовом столе вокруг оленьего окорока теснились бутыли и серебряные сулеи с напитками, а в огромной бронзовой чаше, выстланной виноградными листьями, остывали свежеиспечённые каштаны. Пол в комнате был устлан искусно выделанными медвежьими шкурами, а под шёлковым балдахином располагалось огромное, застеленное пуховой периной и усыпанное лепестками алых роз брачное ложе.
– Такую комнату и её убранство я видела в детстве на картинке в иллюстрированном сборнике «Сказки народов мира». С тех самых пор мечтала, что первая встреча с моим избранником произойдёт именно в таком интерьере. Это и есть моё заветное желание! – торжественно произнесла Джульетта и стала решительно избавляться от одежды.
– Что ты наделала! – захрипел мгновенно постаревший Фанфан-Тюльпан, и девушка с ужасом увидела, как прямо на глазах на лице её избранника стала расти чёрная борода. – Всё было так хорошо, а ты всё испортила! – нечеловеческим голосом завыл тот, кто ещё минуту назад составлял смысл её девичьей жизни. – Глупая, глупая женщина! Зачем ты вернула меня в прошлое, зачем поместила в ту самую комнату, где мой отец пытался убить мою мать, но погиб сам от удара шпаги её любовника? Зачем ты воскресила во мне былые воспоминания. Я пытался бороться с собой, пытался всё забыть, но вы, женщины, не даёте мне этого сделать! Это для вас любовь – благо, а для меня любовь женщины – это проклятье! Женщина, добивающаяся моей любви, обречена на смерть. Как только я вижу обнажённое женское тело, в моей душе просыпается демон, и этот демон жаждет крови. Эта моя кара, моё родовое проклятье! Я не могу любить живых женщин, но я умею любить женщин, умерших в моих объятьях.
– Я не верю в это! Ты лжёшь! – в истерике закричала Джульетта.
– Дорис тоже не верила, даже когда я стал сжимать ей горло. Она до конца не верила, что я способен на убийство! Потом, когда из её горла вырвался предсмертный хрип, и она прекратила биться в конвульсиях, я любил её, долго – целую вечность, даже тогда, когда тело стало твёрдым, как камень. Теперь пришёл твой черёд. Ты желала ночь страстной любви? Я выполню твоё желание. Я буду любить тебя всю ночь и весь день, и всю следующую ночь, пока твоё тело не покроется трупными пятнами, а застывшее на лице выражение предсмертной муки не превратится в оскал мертвеца.
Джульетта судорожно схватила лежавшее на полу пончо и торопливо оторвала серебряный колокольчик.
– Кажется, вечер перестаёт быть томным, – произнесла она сквозь зубы. – И девочке пора домой!
После этих слов она швырнула колокольчик через левое плечо и зажмурила глаза. Через мгновенье, даже не открывая глаз, Джульетта почувствовала, что лежит на полу в своём номере. Она уже хотела вздохнуть с облегчением, но тут почувствовала, как чья-то рука больно сжимает ей правую лодыжку.
– Это ничего не изменит! – прохрипел не своим голосом Озерцов-Заречный, который тоже лежал на полу, вцепившись ей в ногу. Он с каждым мгновением всё больше и больше терял прежний облик и становился похожим на персонажа сказки «Синяя Борода». – Демон внутри меня уже проснулся и требует крови, так что смена декораций тебе не поможет! – хрипел оборотень, пытаясь при этом подтянуть жертву за ногу к себе. – Не надо сопротивляться! – хрипел убийца. – Всё уже предрешено, и твоя смерть неотвратима.
– Да будь ты проклят! – лязгая зубами от страха, произнесла девушка и оторвала от края пончо последний седьмой колокольчик. – Отправляйся в ад! – выкрикнула она последнее желание и бросила колокольчик через левое плечо, но, к её удивлению, ничего не произошло.
– Вай-вай! Как нехорошо получилось! – услышала она за спиной знакомый голос, и на мгновенье, забыв о смертельной опасности, повернула голову.
– Я, конечно, понимаю, что моё появление несколько путает ваши планы, – чисто, без малейшего акцента, произнёс старьёвщик Арарат и подбросил на ладони серебряный колокольчик, – но между нами есть договор, и твоё последнее желание – теперь моё желание! Так что не буду вам мешать! – и с этими словами торгаш растворился в воздухе.
– Спасение откладывается, – прохрипел оборотень и снова потянул девушку за ногу. – Иди ко мне! В этом спектакле абсурда тебе уготована главная роль – роль жертвы! Прости, но так уж получилось, что ты актриса одной роли! – тихо, но страшно засмеялся убийца. – Получается, что у тебя сегодня премьера! – прохрипел он и рывком подтянул девушку к себе.
– Премьеры не будет! – раздался мужской уверенный голос, и прежде чем оборотень успел на него среагировать, рука в кожаной перчатке чёрной молнией прочертила воздух и нанесла удар в основание шеи чернобородого монстра. Злодей обмяк и отпустил ногу своей жертвы.
– Всё! Спектакль окончен! – произнёс майор Пронин, защёлкивая за спиной бывшего режиссёра блестящие металлические наручники. – Больше он никого не убьёт.
– Борода! – испугано прошептала Джульетта. – Она больше не растёт.
– Он без сознания, поэтому борода и не растёт, – пояснил майор, помогая девушке подняться с пола.
– А как Вы здесь оказались? – тихим голосом поинтересовалась девушка и обхватила себя за плечи. – Мне почему-то очень холодно, – пожаловалась она, продолжая опасливо коситься на обезвреженного злодея.
– Это у Вас на нервной почве, – пояснил сыщик. – Так бывает после сильного нервного напряжения. – Вам надо выпить чего-нибудь успокоительного.
– У меня здесь ничего нет, – развела руками девушка. – У меня даже аптечки нет!
– Придётся раскупорить неприкосновенный запас, – вздохнул майор и достал из кармана своего горохового пальто металлическую фляжку. – Коньяк, три звёздочки, – пояснил он, протягивая фляжку Джульетте.
– Спасибо, но я не пью, – произнесла девушка и даже сделала шаг назад.
– А Вас никто пить и не заставляет, – усмехнулся Пронин. – Считайте что это микстура: задержите дыхание и сделайте один большой глоток. Уверяю Вас, ни одни успокоительные капли в мире не сравнятся с этой чудодейственным лекарством армянского разлива.
Джульетта послушалась его совета и сделала большой глоток.
– Так как Вы сюда попали? – переспросила она после того, как закончила кашлять.
– Через дверь, – пояснил сыщик.
– Вы сделали слепок с моих ключей?
– Ну, зачем же такие сложности? Я просто взял ключ у портье, открыл дверь, спрятался за гардиной и стал Вас ждать.
– Меня? А почему Вы решили, что я вернусь к себе в номер, а не в резиденцию Романова или в театр?
– Это несложно: вспомните, когда Вам было в детстве страшно, Вы куда прятались?
– Кто куда, лично я пряталась под свою кроватку.
– Всё правильно. Куда бы Вы ни прятались, всё это происходило в пределах хорошо известной Вам комнаты или квартиры. Родной дом в нашем сознании никогда не ассоциируется с опасностью. Наоборот, отчий дом – наша пристань, наше прибежище в этом бурно меняющемся мире, и где бы мы ни были, мысленно мы всегда возвращаемся домой. Поэтому я решил, что в минуту опасности Вы обязательно вернётесь домой.
– Иными словами, Вы знали, что мне грозит опасность?
– Предполагал. После беседы с Озерцовым я понял, что он лжёт, и к пропаже девушки по имени Дорис из французского квартала имеет прямое отношение.
– Как Вы догадались?
– Я позволил себе маленькую провокацию: показал ему фотографию девушки с рекламы зубной пасты, и сказал, что это фото пропавшей девушки. Я видел, как разгладились складки на его лице, как он облегчённо вздохнул и даже немного повеселел. После этого он сказал, что лицо на фотографии ему знакомо, и возможно это и есть пропавшая Дорис. Вероятно, он решил, что следствие пошло по ложному пути.
– Он лгал?
– Разумеется. Пропавшая девушка была жгучей брюнеткой из Алжирского квартала и ничем не напоминала блондинку на фотографии.
