Сидония, Стиб и Том остались в живых. Приказ Бриггса — захватить последних революционеров живыми — был исполнен в точности. Только Рамзес, убивший профессора, поплатился за это жизнью. Остальные под личным наблюдением Бриггса были обезоружены и приведены во дворец первосвященника. В виде особой иронии — Сидонию и Стиба поместили в те же камеры, которые они занимали и прежде. К ним присоединили и Тома.
Когда Сидония очнулась с безумной болью в голове, она приподнялась на локте, ища Антиноя. Она помнила, как он упал и как она бросилась к нему. Она помнила и его спокойное лицо в своих руках. Но Антиноя не было. У ее постели сидел, сгорбившись и подперев безнадежно опущенную голову руками, Стиб. Он посмотрел на Сидонию и угадал ее мысли.
— Это не сон, — сказал он печально. — Все это было. Мы снова в тюрьме. Но мы выходили из нее. Тысячи трупов — тому доказательство. А если этого мало — Антиноя больше нет.
В углу кто-то всхлипнул. Там сидел Том, которого Сидония раньше не заметила. Сквозь слезы он сказал:
— И Рамзеса тоже больше нет.
Сидония закрыла глаза. Если так, зачем же просыпаться?
Кажется, во сне было что-то хорошее, хотя она и не помнила — что. Вот если бы вспомнить… Но Стиб вскочил и с яростью крикнул, насильно возвращая Сидонию к жизни:
— Теперь-то нас убьют, будьте спокойны! Об одном я жалею: что я не убил Бриггса. Ах, собака, ах, негодяй!.. Зато его друг, профессор, карабкается по всем семи небесам в ад. Молодчина Рамзес! Стоит самому умереть, чтобы раздавить такую гадину!
Сидония, сморщась от его крика, посмотрела на него неподвижным взглядом и сказала странным, медленным, далеким голосом:
— Скажите, Стиб, вы уверены, что Антиной умер? Она сощурила глаза, но все-таки не увидела Стиба и настойчиво повторила:
— Уверены?
Стиб съежился. Он сказал тихо, вкладывая в свои слова всю нежность и мягкость, на которые был способен:
— Не знаю, Сиди. Может быть, он и жив. Ведь живы же мы. Но не все ли равно? Если мы сегодня живы, завтра нас убьют.
— Я хочу его видеть, — все тем же странным голосом сказала Сидония.
— Кого? Антиноя? — расширяя от ужаса зрачки, спросил Стиб. Он испугался, что Сидония сходит с ума.
— Да. Пойдите, приведите его сюда.
В ее голосе неожиданно прозвучала капризная нотка. Она торопила Стиба, она не понимала, отчего не исполняют ее просьбу. Стиб сел на кровать, взял ее руки в свои и с мужеством отчаяния, борющегося с непостижимой для него силой, заговорил:
— Сиди, дорогая моя, умоляю вас, придите же в себя! Мы в тюрьме. Выхода нет. Мы не только не знаем, где он, мы не знаем, жив ли он. Нас всех ждет казнь. Сиди, придите в себя, Сиди!..
Как ее имя в его устах не было похоже теперь на страстные заклинания, которые он когда-то произносил на пароходе, под водой и даже уже в Атлантиде!
Сидония вздрогнула и снова посмотрела на него. Она вцепилась руками в Стиба и прошептала:
— Стиб… Том…
— Да, да, это мы.
— Мисс Сиди, — плача, воскликнул Том. — Это я!
Сидония вдруг всплеснула руками и горько зарыдала.
Через минуту она перестала плакать и села на постели. Ее глаза были сухи и воспалены. Она уже все осознала. Она резко спросила, словно продолжая прежний разговор:
— И ничего нельзя сделать?
— Ничего, Сиди, — безнадежно покачал головой Стиб.
— Подумайте, Стиб. Вы мужчина. Я хочу знать, жив ли Антиной. Я не хочу умирать. Я хочу на землю, на нашу землю. Я хочу свободы. Подумайте, Стиб. Вспомните, гробница человеколошади. Я помню все указания Антиноя.
— Но нам не добраться до нее, — так же безнадежно прошептал Стиб.
— Стиб, — настойчиво продолжала Сидония, — я знаю, что вы мой друг. Стиб, если Антиной умер, нам нечего больше делать здесь. И у нас есть средство. Свобода и месть. Стиб, подумайте же! Разве вы не хотите жить и вернуться на землю?
— Хочу ли? Но я ничего не могу придумать.
— Значит, мы погибли, Стиб? Стиб, мы погибли? Стиб молчал. Сидония вскочила и заломила руки.
Дверь неожиданно открылась, и вошел первосвященник. Несколько кастратов остановились в дверях. Первосвященник посмотрел на Сидонию и, обращаясь только к ней, спокойно сказал:
— Нет, вы можете еще сохранить вашу жизнь. Вы помните мое предложение?
Сидония сразу поникла, как только он вошел. Она сделалась маленькой, бешенство сейчас же схлынуло, уступив место детской робости. Она прошептала:
— Сделаться богиней?
— Да. Я слышал ваш разговор. Антиной умер. У вас нет больше защитников. Если вы хотите жить и спасти жизнь ваших спутников, примите мое предложение.
Сидония беспомощно оглянулась. Стиб, встретив ее взгляд, взволнованно кивнул и сказал:
— Соглашайтесь, Сиди. Жизнь дороже. Том молчал. Сидония беззвучно сказала:
— Я согласна.
— Хорошо. Теперь я изложу вам ваши обязанности. Вы в сопровождении мистера Стиба и Тома завтра, в день казни, будете показаны народу. Движением руки вы подадите знак к казни.
Сидония закрыла лицо руками, Стиб вздрогнул, Том с возмущением крикнул:
— Нет!
Первосвященник обернулся к Стибу, посмотрел на него молча и потом сказал:
— Между прочим, я думал о вас. Покойный профессор хотел издавать газету религиозного братства. Пожалуй, я сделаю вас теперь редактором.
Стиб покраснел, растерянно улыбнулся, закусил губу и неловко поклонился. На Тома первосвященник не обратил внимания. Он продолжал:
— Затем в течение следующих дней вы посетите все наши святые места, изредка показываясь народу. Потом вы откроете прием верующих. Итак, вы согласны?
Сидония молчала. Стиб поклонился еще раз. Том хотел крикнуть «нет», но его никто не спрашивал. Первосвященник ушел.
Как только дверь за ним закрылась, Том возмущенно крикнул:
— Ну, Антиной не пошел бы на это!
— Т-сс! — испуганно шепнул Стиб. Подойдя к Сидонии, он шепотом же спросил:
— Гробница человеколошади, это ведь тоже святое место?
— Кажется, да.
— Надо перенести все. Надо показать, что мы покорны, что мы отчаялись и ни во что больше не верим. Надо одним войти в гробницу.
— Мистер Стиб! — звонким голосом сказал Том. — А если казнить будут каменщика? Или Сократа?
Стиб молчал. Потом он взял Тома за руку и спросил у него серьезно и тихо:
— А мы можем помочь им?
— Нет.
— Отомстить за них?
— Нет.
— Нет, можем. Мы взорвем всю страну. Поэтому надо вынести все.
— Я не буду смотреть, мистер Стиб.
— Дай бог, чтобы тебе это удалось.
— И все-таки… Мы будем жить… Но будь Антиной на нашем месте, он не согласился бы стать богом.
— Т-сс! — опять испуганно прошептал Стиб.
О МЕТЛЕ, О ВЕРНОСТИ И О МНОГОМ ДРУГОМ
