канно?
— Нет. Нас это не касается. В Белом замке чтут заповеди целителей. Всё, что происходит в этих стенах, здесь же и остаётся. Если, конечно, это не вредит здоровью окружающих. Сокрытие вашего происхождения ничем не грозит жизни и здоровью магистров и адептов, находящихся в замке. А потому эта тайна останется здесь. С нами. То же касается и остальных магов, попадающих к нам. О состоянии Арвеля Дакота я обязан доложить Магическому совету, так как он является адептом Академии Смерти и, конечно, его близким родственникам. Больше никто не имеет права посещения больного. Такие правила.
— Но я… Очень хочу его увидеть, — Вивьен подняла на мага полные слёз глаза. — Пожалуйста.
Какое-то время целитель молчал. Словно что-то обдумывал. Неожиданно, будто очнувшись, засуетился. Подошёл к кровати и стал, наклонившись, рыться в небольшом шкафчике — очень низком и… прозрачном. Вивьен его сразу и не заметила. На стеклянных, сверкающих чистотой полках выстроились пузырьки — пальцы мага запорхали над ними, и она вдруг вспомнила Тамма, его пляшущие над инструментом ладони, осенние листья в саду возле замка, тот чудесный, солнечный осенний день… И так вдруг стало жаль того времени, когда всё было хорошо, что в носу защипало, а слёзы, уже не сдерживаясь, покатились по бледному лицу.
Целитель, вооружившись нужным пузырьком, сел на кровать, аккуратно вытащил пробку, и, жестом показывая девушке, что ей пора это выпить, заговорил, не обращая на её слёзы никакого внимания.
— Ваше эмоциональное состояние вполне объяснимо, — он взмахнул рукой и всё исчезло — солёные дорожки по щекам и красный нос. — Это последствия отравления. Что же касается Дакота — я понимаю. Вы надеетесь его спасти, потому и проникли к нам обманом. Не рискуйте так больше — неправильно созданным зельем можно отравиться куда как сильнее, вам ещё повезло, адептка Ланмо. Что за безрукое создание наколдовало этот ужас?!
— Мой друг. Шаман с острова. Он… Он очень талантливый, — обиделась она за друга. — Просто… Просто в их роду не было зельеваров.
— Это важно, — совершенно серьёзно кивнул маг в белой мантии.
— А вы… Вы думаете — я могу спасти Арвеля?
— В том то и дело, что — нет. Я как раз так не думаю. Вы действительно очень талантливы, девушка, но… нет. Ваш дар снимать проклятия музыкой бесценен! Я видел такого мага лишь однажды за свою практику, а потому немало удивился, обследовав вас.
— У меня…дар снимать проклятия?
Вивьен собственным ушам не верила. Никто раньше не говорил ей о подобных вещах, но… Она вспомнила эльфа. Простуженного дракона. Неужели…
— Странно, что вы этого не знаете! Хотя… В Академии Смерти в этом вряд ли разбираются. Этот дар скорее относится к целительским способностям, но и мы не такие уж специалисты в подобных делах. Это… Как бы вам сказать поточнее. Это действительно дар. Такое бывает, когда ваша жизнь состоялась исключительно по прихоти некоего духа… Божества. Одним словом, когда высшие силы решили, что нам, ничтожным песчинкам созданных ими миров, пора оказать помощь. Вы меня понимаете?
— Не совсем.
— Это ожидаемо. Вы слишком молоды. Слишком…беспечны.
— Почему я не смогу спасти Арвеля?
— Потому что… — лекарь помрачнел. — Это даже и не проклятие вовсе. То, что в нём… Это магия. Тёмная магия. В этом символе — демонская сила, ритуал уже запущен. Маг при определённых ритуалах, ритуалах, к которым не стоит обращаться даже в мыслях, становится сосудом зла, Вивьен. Мы держим его физическую оболочку в этом мире с одной единственной целью — родственники наверняка захотят попрощаться. Одна из заповедей нашего братства — милосердие. Позже мы вынуждены будем произвести ликвидацию.
— Нет! — Вивьен вскочила. — Нет! Вы не понимаете! Я…
— Прежде, чем ответить, Вивьен, — спокойным, мягким голосом заговорил маг, — Выпей это, — и он протянул девушке ещё один пузырёк. — Выпей, и обещаю — я выслушаю очень внимательно всё, что ты скажешь, девочка.
Предложение было слишком заманчивым — ей было, что сказать! Да и лекарь на первый взгляд показался вполне отзывчивым — она сейчас проглотит эту мутную жидкость, и обязательно убедит его…в…том…что…
Свет медленно гас перед глазами, тело обмякло. Последней мыслью было — как же она могла так купиться? Он не собирался её слушать, он её просто…
…
— Ты?
— Я…
— Элай…
— Так и будешь меня называть, каждый раз напоминая, как я обидел тебя тогда?
Его лицо. Грустное, но какое-то светлое… Такое бывает у человека, который, наконец, нашёл то, что искал. На что-то решился. Дописал книгу или изобрёл невероятной силы зелье. Он счастлив, что всё это произошло и одновременно ему немного жаль себя того, прежнего — с жгучим нетерпением в груди и мечтою в душе. Он грустит, потому что уже начинает скучать по тому времени, когда он думал, что несчастлив. Добился своего и понимает — медленно, не решаясь в это поверить, что тогда — тогда-то он и был, оказывается, счастлив по-настоящему.
Всё те же тату на ладонях. Тот же взгляд — немного нагловатый и хитрый, от которого мурашки по спине. Арвель сидит на краешке её кровати. Он пришёл к ней сам, но она почему-то не вскакивает, не бросается ему на шею, она… Она не может пошевелиться. Почему?
— Ты в своём видЕнии, Вивьен.
— Мне…всё это кажется? — с трудом, но она всё же села на кровати — руки прозрачные, как у призрака. — Арвель? — она попыталась его коснуться, но провалилась сквозь — они оба были словно бесплотными духами — страшно и забавно одновременно, потому что она не чувствовала, что спит, всё происходило будто бы наяву.
— Не совсем. Это твоё видЕние, которое замерло во времени. Я остановил его и проник поболтать. Эта, — он поднял ладони и развернул их к девушке — Спираль Вечности, она очень многое может. Наслаждаюсь, пока есть время, — он грустно улыбнулся. — Вместе с твоим тату, которое создал эльф, это оказалось возможным. Ты что-то сделала с сухим гербарием остроухого и он не обманул — сделал всё как надо. Знаешь, после прогулки по магическому рынку почти все хвастаются тем, что приобрели — больше всего, конечно, первокурсники — они, как правило, все в тату. Особенно мальчишки. Вот только это не больше, чем украшение — эльфы хитры, горды и независимы. Они не тратят магию на детей-некромантов. А ты… Ты, видимо, действительно оказала ему неоценимую услугу. Иначе ничего бы не вышло. Это же эльф! У них прорва магии, но они не делятся с нею ни с кем и никогда. Сильнее только феи! Вреднее и злее, правда, тоже только феи.
— Я
