Она замкнулась в себе.
Мы пообедали, полюбовались красотами. Все это время я старался не прикасаться к ней.
Это давалось мне нелегко, но ведь я пообещал, что буду сообразовываться с ее желаниями.
А она ни разу не пыталась ко мне прикоснуться.
Это было три дня назад.
С тех пор мы не целовались, не прикасались друг к другу, не держались за руки.
Мы ходили в кино, в кафе, просто торчали в гостинице, но, похоже, мы вернулись к тому, с чего начали, – стали просто друзьями.
Вчера предприняли еще одну неудачную попытку найти ее мать.
В нашем списке оставалось всего две Анны. Мия не могла решить, к какой из них ехать, и выбирать пришлось мне. Дело непростое, я просто ткнул пальцем с закрытыми глазами. Так мы и определились. Я сожалею лишь о том, что не выбрал другую Анну, потому что та, на которую указал мой палец, оказалась, как и первая, не той, что нам нужна.
Не мамой Мии.
Поначалу я думал, что это она. Белокурая, миниатюрная, прямо как Мия. Женщина приятная во всех отношениях. Когда я сообщил ей, зачем мы пожаловали, она пригласила нас в дом, усадила в гостиной, угостила чаем. И объяснила, в учтивой форме, почему она никак не может быть мамой Мии.
Она бесплодна.
Я чувствовал себя полным дерьмом, и это еще мягко сказано.
Мы немного поболтали, но я видел, что Мия все больше уходит в себя. Словами не передать, как было больно на это смотреть.
Анна предложила еще чаю, и я из вежливости не отказался. Направляясь на кухню, Анна остановилась и, обращаясь к Мие, сказала: «Если б мне выпало счастье иметь детей, я хотела бы, чтобы у меня была такая же славная девочка, как ты».
Это был комплимент, но слова Анны причинили Мие боль. Это было написано у нее на лице…
– Все нормально? – тихо спросил я ее.
– Да.
Сомневаюсь, что она вообще услышала меня. Сидела, как парализованная, наблюдая за Анной Монро с любопытством. И тоской. Это читалось в ее взгляде. Я знаю, ей было жаль, что эта Анна не ее мать.
Мне было больно за нее. Я переживал, что, приехав сюда, мы совершили ошибку. Уже начал думать о том, что поиски матери больше причиняют ей вреда, чем приносят пользы. А Мия вдруг встала.
– Все нормально? – спросил я опять, тоже вставая и подходя к ней.
Она обращает на меня взор своих голубых глаз, но сама где-то далеко, в некоем затерянном мире. А в глубине ее прекрасных голубых глаз затаилась паника. Она думает, что скрывает свой страх, но я его вижу.
Потому что я чувствую ее.
– Мне нужно идти, – произносит она, бросая взгляд на входную дверь.
Я знаю: если Мие нужно уйти, не будет ни пустых разговоров, ни обмена любезностями. Она просто возьмет и уйдет. Это я понял во время посещения первой Анны Монро.
Кивнув, я взял ее за руку. Ее ладонь холодна.
– Конечно, детка. Идем.
И я вывел ее на улицу.
Всю обратную дорогу Мия молчала, а по прибытии в гостиницу сразу вышла из машины и прямиком отправилась в свой номер.
Я не пытался ее задержать.
Я не видел ее всю ночь. Знал, что ей нужно побыть одной, потому и не беспокоил ее.
Утром, когда она вышла из номера, вид у нее был утомленный и осунувшийся. Она была не похожа на саму себя. Сказала, что пойдет прогуляется. Я был разочарован.
Я скучаю по ней.
Знаю, что вы сочтете мои слова за бред, потому что я вижу ее все время. Но мне тоскливо оттого, что я не могу прикоснуться к ней. Тоскливо оттого, что я не могу просто быть с ней рядом.
Она отсутствовала целый день. Я уже начал думать, что она меня избегает.
Честно говоря, не знаю, что думать.
А я только и делаю, что думаю, аж голова идет кругом.
Я теперь уже не знаю, в каких мы отношениях, и эта неопределенность меня бесит. Мы снова просто друзья? Я окончательно оттолкнул ее от себя? Передумала она насчет меня… насчет нас?
Просто взять и спросить у нее я не могу. Боюсь услышать в ответ то, что слышать не хочу.
Раздраженный, недовольный, злой на себя, я встаю. Сегодня чертовски жарко, и, хотя солнце уже садится, прохладнее не стало.
Дозер поднимает голову, тоскливо вздыхает. Он тоже по ней скучает.
К черту все. Надо охладиться.
Я снимаю майку и шорты, оставаясь в одних трусах. Бегу к озеру, по мосткам и с ходу ныряю.
Холодная вода обжигает меня, в голове мгновенно проясняется. Я плыву под водой, пока легкие не начинают гореть, вынуждая меня вынырнуть. Ладонями провожу по лицу, отирая воду, приглаживаю назад волосы. Моргаю, стряхивая капли с ресниц. Запрокидываю голову и плыву на спине, глядя в небо.
Понятия не имею, долго ли я так качаюсь на воде, но, когда решаю поплыть к берегу, опустив ноги и подняв голову, вдруг вижу Мию. Она стоит на краю мостков, наблюдая за мной.
Сияющий силуэт на фоне заката. Прямо как ангел.
Сделав глубокий вдох, я плыву к ней. До мостков остается всего несколько футов, а я вдруг замираю.
Взявшись за нижний край футболки, Мия стягивает ее через голову и бросает на деревянный настил.
У меня дух захватывает. Я только и могу, что таращиться на нее. Она великолепна. Джинсовые шорты и белый кружевной бюстгальтер создают сексуальный образ.
Она похожа на ангела. На сексуального ангела, чтоб ему пусто было.
Потом она расстегивает шорты, спускает их по ногам, выходит из них.
На ней такие же, как бюстгальтер, белые кружевные трусики.
Господи помилуй!
Я зачарован. В жизни не видел ничего прекраснее.
Сев на край мостков, она болтает ногами в воде. Руками упираясь в деревянный настил, сползает, погружается в воду.
Подплывая ко мне, произносит тихо:
– Привет.
– Привет.
– Извини, что меня целый день не было. Просто я…
Я качаю головой.
– Мия, ты не обязана ничего объяснять…
– Обязана. И объясню. Но не сейчас. Сейчас я хочу одного: чтобы ты поцеловал меня… и занялся со мной любовью.
Черт. Меня. Побери.
Я резко втягиваю в себя воздух.
Я желаю ее. Желаю как не знаю что.
Полчаса назад готов был «Мустанг» свой продать, лишь бы только быть с ней.
Но сейчас… ума не приложу, что бы это значило. Она отсутствовала целый день и теперь, внезапно появившись, раздевается и заявляет, что хочет, чтобы мы занялись любовью.
Половой инстинкт заглушает голос разума, требуя, чтобы я просто выполнил ее просьбу, но я опасаюсь, что, пойдя на поводу у своей похоти, лишь оттолкну ее от себя еще дальше.
