— Я нашел способ хранить вакцину! — страстно прошептал Павел, хватая за плечо. Давненько он так не забывался.
Керим шевельнулся, готовый вмешаться, но так и не двинулся. Нюансы хорошо улавливает. Занятный человек. Так и ходит сзади в новой ипостаси в полном молчании. Не собираются меня лупить, просто господин Иванов от наплыва чувств забылся.
— И?
— Мыло! — торжественно произнес он. — Когда жир обрабатывают шелочью, получается прозрачный раствор. Я проверил на оливковом масле, ничуть не хуже. Все дело в наличии в веществе жира. Если смешать содержимое оспенных пустул у телят и растереть в ней…
Ну вот, слушая краем уха рассказ о заметном прорыве и успешном доказательстве, думаю. Можно себя поздравить. Русская наука ничуть не хуже любой другой. Павел абсолютно не теоретик, звезды с неба не достанет, но я ведь и сам не особо озаряем. Все больше от чьих-то разработок отталкиваюсь.
Он практик, причем упертый до невозможности. Способен поставить тысячу, десять тысяч, сто тысяч опытов, чтобы найти одно-единственное решение. Метод перебора вариантов не самый быстрый, зато надежный. Двести разных жидкостей испытал в разных условиях, прежде чем добился. Но ведь сумел!
— Теперь в запаянном сосуде можно доставить в другое место, где и не было телят.
— Поздравляю, — искренне говорю, — мы с тобой на пару сделали нечто действительно важное для людей. Сейчас, извини, не выйдет, но завтра я подробно прочитаю твои записи… Что?
— Ну я это…
Он внезапно потерял дар речи. Ясно. Опять ничего не записал.
— А придется. И нечего такое жалобное лицо делать. Мы не в Спасских школах, и ты розгой не получишь. А дело важное и полезное.
— Я знаю, — с тоской говорит.
— Пора взрослеть. Короче, вернусь — вместе обсудим и напишем. Обязательно публикация должна появиться, понимаешь? Это приоритет. И не просто твой или мой — русской науки.
Так, кажется, с пафосом перегнул, совсем он скуксился. Ну нельзя быть таким запуганным. Ведь в нормальной жизни человек, и не глупый. А как доходит до публичных мероприятий, будто подменяют. Внимания пугается. Про деньги и компаньонство сказать? Не поможет.
— Я без тебя не справлюсь.
Моргнул удивленно, и глаза расширились. Ага, то, что надо. Клиентки и их мамаши имели милую привычку обижаться на отсутствие желания выслушивать абсолютно неинтересные подробности их личной жизни, включая болезни и трудности родственников до седьмого колена. После пятнадцатого раза уже заранее знаешь про дальнейшие перипетии, после сорокового хочется огреть рассказчицу чем-то тяжелым. А Павел обладает безграничными запасами терпения и не срывается на крик.
— В последнее время ты держишь на себе все это. — Широкий жест вокруг. — Я постоянно занят другими делами.
Что на самом деле называется — разбрасываюсь и не довожу до конца наработки, почуяв, что с ходу не выйдет. Убить четыре месяца на опыты с жидкостями, когда технология и так отработана на ять? Мне же не всю Россию окучивать. Даже не собираюсь. Лавры доктора Айболита излишни. Я пытаюсь делать капитал и не стараюсь облагодетельствовать всех и каждого, трудясь до нервного истощения.
Нет уж. Я лучше к Елизавете закачусь и отдохну от трудов праведных. Двое суток парился, пока достаточно морфия изготовил. И все это под аккомпанемент регулярно появляющихся за распоряжениями и с вопросами подчиненных. Хорошо еще клиенток будущих и настоящих сбагрил на Иванова.
— Теперь еще определенно добился заметного прорыва. Ты сам, — с подчеркнутой интонацией. — Вот и пиши четко и подробно. В конце концов я тебя не перед академиками Санкт-Петербурга выступать заставляю. Сделаешь — зайдешь, обсудим. И не тяни. Давай, — хлопнул по плечу, удаляясь по коридору.
Натурально иногда тоска берет от этой бесконечной гонки в неизвестность. Да, да. Я все понимаю, в том числе и о невозможности остановиться. Чтобы лежать под бананом на побережье Тихого океана, похлопывая по заду мулатку с приятными формами, надо много иметь в кармане. На самом деле очень много.
И хуже всего, что я начинаю понимать папашу, который практически не имел каникул. Вечно боялся за свои деньги и проекты. Оставишь на время — растащат, украдут, поломают, и государство отнимет. Теперь сам трясусь и ищу несколько корзин, куда бы яйца упрятать. Дворянский статус — он того, не особо греет. Даже пороть и пытать не возбраняется. Да и какой я реально шляхтич без своего маетка, то бишь имения? А купить — много понимаю в сельском хозяйстве? Курам на смех.
Проблемы, проблемы. Одни заканчиваются — и моментально проявляются другие. Мне всего биологически и фактически двадцатник стукнул! В другой жизни сидел бы на лекциях в университете да пивасик глушил, заливая девушкам о будущем и потенциальных миллионах. И не размышлял бы про выживание с легализацией и одновременным добыванием наличности из каждой вспомнившейся внезапно глупости. Мир определенно прекратил вращаться вокруг меня с некоторых пор.
— Акулина Ивановна!
— Да никто не заставлял, — сказала она без удивления. Несложно догадаться о моем поведении в данном случае.
— Мы не нищие, — глядя на меня исподлобья, произнес мальчишка. Второй, помладше, насупившись, продолжал старательно скрести котел. Уши у него отчетливо повернулись в нашу сторону. — За угощение отработать положено.
— Тогда ладно.
Лица уже чуток порозовели, однако от узников Освенцима ушли пока не очень далеко. Сутки кормежки на откорм маловато будет.
— Мамка ваша не беспокоится или с утра прибежали?
— Преставилась она в прошлом годе от горячки.
— Пусть земля ей будет пухом, — говорю, усаживаясь за стол.
Тут уже все для меня приготовлено. Сытный завтрак, как и подобает для тяжко трудящегося. К приходу всегда только что из печи.
— Пусть их, — говорю своему завхозу. — Небось не объедят.
— А когда всех учат?
— Пусть сидят и слушают. Нечего без присмотра шляться.
Это уж нововведение из всех нововведений. Поначалу в голос выли и жаловались на самодурство. Всех безграмотных работничков, от соплюх до взрослых баб, обязал посещать занятия, пока не сдадут лично мне экзамен по чтению и письму. И не из любви к образованию. Так гораздо удобнее отдавать распоряжения даже заочно. Написал мелом на доске перед входом список неотложных дел — и пусть попробуют заявить о незнании.
А чтобы стимул придать, за лишние сроки или несдачу зачета безжалостно штрафую. И сразу все отговорки исчезают, а успеваемость резко повышается. Никакое битье так не способствует усвоению материала, как удары по кошельку. Тем более что я не заставляю сидеть и хором мычать буквочки. Рисуешь картинку и пишешь нечто вроде: «А я арбузу был бы рад», или: «Врач больного осмотрел, срочно вымыться велел».
Выдумать на каждую букву достаточно непросто, но это уж точно лично мое, и можно гордиться результатом. И месяца не прошло — читают. Кто лучше, кто хуже, но сумели. Писать, конечно, сложнее, но тут у меня у самого неполадки. Стараюсь зря не придираться.
— Доброе утро, господин Санхец. Не рановато ли?
— Нетерпение снедает, — сознался Антонио, старательно выговаривая слова на русском. — Но вы уже, похоже, давно на ногах, — тут он не стал ломать язык, а произнес на немецком.
Для столь краткого срока очень недурственные успехи.
— Он очнулся и вполне готов разговаривать. Пока побудет здесь, до отдельного распоряжения. Ну осмотр в вашей компетенции. Если что требуется, скажете парням. Они худо-бедно немецкий и латынь усвоили.
— Конечно, конечно, — бормочет.
Доктору не до моих подсказок. Он сам с усам, фигурально выражаясь. Вообще-то гладко выбритый, как нормальный иностранец. Это русскому можно с бородой хаживать, если только не военный или не дворянского роду-племени.
Ну и ладно. У меня другие, более интересные занятия имеются. Вон Андрюха стоит в готовности. Выезд собственный — сильно дорогое удовольствие, приходится брать коляску напрокат. Типа такси, и дерет три шкуры ничуть не хуже. За город? Двойной тариф! Не нравится — шагай цехом.
Очень скоро вынужденно завелся поставщик услуг. Пару раз в неделю приходится кататься в Елизаветино гнездышко, да и по Москве, буде зван к солидным людям, некрасиво являться с грязными ногами. Люди они такие, все примечают. Приехал или пришел, как одет — в наше платье или заморское, — для купцов иностранное хуже, у дворян — выгоднее. Потому полезно иметь под рукой, и лучше иметь дело со знакомым. Телефона еще не изобрели, и приходится посылать закладывать, коли заранее не договорился.
Поездка вышла на удивление спокойной. Ни поломок, ни особой тряски. Видать, уже неплохо извозчик запомнил дорогу. А вот реакция по приезде всерьез насторожила. Оба братца Шувалова при моем появлении сдернули в сторону, Балакирев ухмыляется, а Лесток и вовсе сквозь зубы отвечает.
