Подождите-ка. Телефон всё время был в моей сумке. А когда мы с Марком приехали ко мне домой, я отдала сумку ему. Всё остальное время, вплоть до того момента, как я вышла из дома, сумка лежала в прихожей. Мы с Марком были только вдвоём. Значит. Я кошусь на Марка. Нетрудно догадаться, кто их удалил. Я ведь тогда не особо думала об этом. Но теперь… Я поднимаюсь с кресла и встаю перед ним, руки упираю в бока. Я пока спокойна.
— Марк, — тихо зову я.
Он потягивается и трёт глаза. Зевает.
— Да?
Он очень милый спросонья. Но я хочу, чтобы он ответил мне на вопрос.
— Ты чего стоишь в такой боевой позе? Я чем-то провинился?
В точку!
Он хочет притянуть меня к себе, но я отступаю на шаг.
— Малыш, что случилось?
— Ты рылся в моём телефоне и удалил сообщения, которые сам посылал?
Мгновение, и я понимаю, что права.
Он вздыхает.
— Ника я…
— Говори!
Он встаёт с кресла. Я немного отхожу в сторону, но всё так же смотрю на него.
— Говори или я…
— Да, я рылся в твоём телефоне и удалил эти чёртовы сообщения! И что с того?
Марк подходит к камину, облокачивается о стену.
Я же сама сказала ему, что не читала сообщения, ни одно не открывала.
— Когда ты успел?
— Пока ты была на кухне, готовила завтрак.
— Вон оно что.
Я хожу по гостиной из стороны в сторону.
— Зачем ты это сделал? Что такого было в этих сообщениях? Почему ты не хотел, чтобы я их прочитала?
— Да ничего особенного там не было. Ты ведь не захотела их читать сразу. Тогда зачем они были нужны?
— Я была зла на тебя, не без оснований, между прочим. Я бы прочла их позже!
Я злюсь. Ничего не могу с собой поделать.
— Если ты не прочитала их сразу, потом уже не было смысла. Мы же помирились.
— Всё равно!
Блин, я кричу.
— Значит, мне твой телефон трогать нельзя, а ты можешь лазить в моём, когда захочешь? Ещё и удалять, что тебе вздумается! Когда это ты решил, что тебе можно?
Я готова взорваться от возмущения! Он теперь решает, что мне нужно, а что нет? Я бросаю на Марка злобный взгляд.
— Я не решил так! — Он тоже повышает голос. Начинает беситься. — Не неси сейчас ерунду!
— Но ты это сделал, а потом как ни в чём ни бывало, вёл себя. Мол, Ника же тупая дура, так ты меня назвал? Она просто глупая идиотка. Она ничего не поймёт или решит, что много выпила и не помнит. Очень удобно да, Марк?
Я вижу, как он сжимает кулаки, как его желваки ходят. Мне плевать! Я должна злиться, а не он. Он много себе позволяет!
— Я не считаю тебя глупой идиоткой и тупой дурой тоже, — орёт он.
— Нет считаешь, ты так считаешь! Ты сам мне это сказал сегодня.
— Я сказал это только потому, что ты меня разозлила!
— Я разозлила? А ты дал мне понять, что я для тебя ничего не значу, когда сегодня утром сказал те слова, помнишь их? Я-то всё помню! Может быть, тебя уже много раз заставали с девушками в самый интимный момент и для тебя это так ОБЫЧНО! Ничего особенного!
Ору я, копируя его интонацию.
— А потом меня же и называешь тупой. Но, кто из нас тупой, Марк? Если ты настолько бесчувственный, что даже не понял, как больно сделал мне! А, насчёт сообщений, знаешь, ты никакого права не имел удалять их!
Он с размаху ударяет по каминной полке.
— Прекрати орать на меня! Ты раздуваешь из мухи слона!
Я вздрагиваю. Надеюсь, полка не треснула. Удар был тяжелый. Марк подскакивает ко мне. Я пячусь. Боже, я сильно разозлила его. Но ведь он меня не ударит? Я очень надеюсь, что нет. Марк быстро отходит от меня назад. Потирает подбородок.
— Знаешь что? — Вдруг кричит он. — Я скажу, кто ты, Вероника. Ты не тупая дура и не идиотка! Ты же у нас вся такая правильная, умница, хорошая и милая девочка. Непорочная Дева, Вероника. Но, на самом деле, ты совсем другая. Ты, капризная, донельзя вредная, испорченная девка!
Девка? Испорченная? Боже!
— Сначала ты гуляешь с почти незнакомым парнем, веселишься с ним. Затем садишься на колени к Владу, трёшься об него, чтобы я всё это видел. И это меня ты называешь бесчувственным? Думаешь, мне было не больно смотреть на вас? Да, потом меня приводишь к себе домой. Спишь со мной в одной кровати, прижимаясь так тесно, что я еле сдерживаюсь. Хотя ты постоянно зудишь о том, что твоя мать тебе и шагу ступить не даёт! Ты дразнишь меня, причём постоянно. Ты вообще в курсе, что я мужчина? Ты знаешь, как действуешь на меня? Ты говоришь мамочке, что я весь такой хороший и не трогаю тебя. А сама расхаживаешь передо мной почти голая, вертишь задом. А потом, что ты делаешь потом, Ника? Ты снимаешь с меня штаны и…
— Перестань!
Кричу я, закрывая уши.
— Нет, выслушай до конца, раз уж завела меня!
Я его и правда не на шутку завела, столько обидных слов, я от него ещё не слышала.
— И после всего этого, ты будешь утверждать, что не такая, что с парнями ни-ни! А ещё меня обвиняешь в связи с Сашей! Такая ли ты невинная, какой себя представляешь?
Когда он уже остановится? Не могу больше слушать его! Откуда он вообще знает, что я гуляла с Лёшей? Я готова расплакаться от обиды на Марка. Слёзы уже подступают к глазам. Это невыносимо!
— Что, опять будешь плакать? Ты же так это любишь!
Я сдерживаю слёзы, чтобы он не увидел, но знаю, подбородок мой дрожит.
Марк хватает куртку и надевает кроссовки.
— Куда ты?
— Пойду, потрахаюсь с Сашей, — рявкает он.
Сердце моё замирает.
— Что?
— Пошла ты, Ника!
Он выходит из дома и громко хлопает дверью. А я стою и не могу пошевелиться. Через несколько минут я вижу в окно, как открываются ворота и из них выезжает черный "Шевроле". Ворота закрываются. Я остаюсь одна.
Глава 30
Не знаю, сколько времени стою и смотрю в окно. Я чувствую слабость в теле и головокружение. Хватаюсь за стену, чтобы не упасть. Сползаю вниз. Сажусь на пол, прислонясь к входной двери. Замечаю, что даже плакать не могу. Слёзы высохли. Мне так больно от всех его слов.
Туман в моей голове постепенно рассеивается, я прихожу в себя. Медленно встаю и иду через гостиную наверх. В спальне ложусь на кровать.
Марк уехал. Просто оставил меня здесь одну. В лесу. Я даже адреса здешнего не знаю. Вопрос, на который я хотела получить ответ, перерос в ужасный скандал. Что мне теперь делать? Марк наговорил столько обидных слов, что я даже поверить в это не могу. Неужели он думает так, как говорил? Он думает, что я дразню его, а сама строю из себя невинность? Но ведь я хочу его, он знает это. И он тоже хорош! Разве он меня не дразнит? Он делает мне непристойные намёки, переводя всё в шутку. А кто говорил, что утащит меня в подсобку, или бросит на кровать? Кто говорил, что я не смогу сопротивляться? Я ведь и, правда, не смогу. Кто соблазнял пальцами, губами, языком? Я, может, и дразню Марка, но он нисколько не отстаёт.
Он был так жесток в гневе, а я просто спросила, почему он удалил свои же сообщения. Да, потом меня понесло, я наговорила много всего, кричала на него. Я переборщила? Правда, развела из мухи слона?
Но он назвал меня девкой! Опять упомянул Влада. Да мне было совершенно плевать на Влада. Мне просто хотелось отомстить Марку за поцелуи с Сашей. И тем более, я была так пьяна первый раз в своей жизни! Вообще, я не верю, что ему было больно. Не уверена, что ему вообще может быть больно!
Он сказал, что пойдёт к Саше! Что будет с ней! Но ведь он не сделает так на самом деле? Я этого точно не вынесу. А ведь я призналась, что люблю его. Вот глупая! Но я и, правда, люблю этого жестокого человека. Он плевать на меня хотел. Иначе не оставил бы здесь одну. Непорочную Деву Веронику! Блин, что за бред! Я себя такой не считаю!
«Ты вообще в курсе, что я мужчина?»
Эти слова засели у меня в голове. Конечно, я в курсе, что он мужчина. Он мой любимый мужчина. И он это знает.
У меня уже голова кругом от всех этих мыслей. Нужно отвлечься как-то. Марк всё равно вернётся. Ведь он, мужчина! Только вот когда он вернётся?
