всего одним стражником. Скрестив пальцы на удачу, из окна наблюдала, как она обошла здание и скрылась за углом. Дальше мне не было видно, и оставалось только надеяться, что все пройдет успешно.
Письмо к премьер-министру было спрятано у нее в потайном кармане, а в корзинке лежало немного мелочи- для отвода глаз. Катарина собиралась притвориться, что ей нужно срочно купить лука для обеда, дойти до деревни, сесть там в почтовую карету и не останавливаться до самого Лондона.
Каждый час, проведенный в поместье с Фердинандом, я чувствовала нависшую над головой опасность. Но, на удивление, он не показывался и ограничился тем, что не выпускал меня из комнаты. Может, он напивался и буйствовал где-то в другом крыле, потому что до меня не долетало никаких звуков. Или теперь, когда у него не было конкурента, а я сидела в комнате под охраной, у него вдруг прорезалось благодушие- но меня никто не беспокоил.
До следующего утра я не находила себе места и шагала по комнате туда-сюда, не в силах усидеть на месте. Когда дверь в мою комнату, щелкнув, открылась, я подскочила- и с удивлением уставилась на Фердинанда. Он с не меньшим удивлением оглядел перегородивший проход комод и глубокие борозды на паркете, ведущие от стены, где он стоял раньше, до дверей.
Сделав знак следующим за ним гвардейцам освободить проход, Фердинанд подождал и вошел в комнату.
— Вы отправляли письмо, — вежливо, даже учтиво произнес он, — Вам пришел ответ.
Не спуская с меня задумчивого взгляда, он протянул мне конверт, запечатанный личной печатью лорда Эйвери. Сломав печать, я прочитала единственное слово: "Сдавайтесь".
— Он с вами заодно? — медленно спросила я, бросая листок в камин и наблюдая, как пламя пожирает буквы, одну за одной, пока последней не исчезла заглавная "С".
— Заодно, — Фердинанд довольно оскалился. — Боюсь, что вы получили не тот ответ, что ожидали. Знаете, что в древности делали в гонцами, принесшими дурные вести?
— Предлагаете отрубить вам голову? — я с энтузиазмом обернулась к нему и невольно поразилась написанному на его лице торжеству.
— Почему мне? — медленно отозвался он, — это письмо доставила из Лангдена ваша служанка, я же лишь взял на себя труд занести его в эту комнату.
— Не смейте ее трогать, — прошипела я, испепеляя его ненавидящим взглядом.
— Посмею, — злобно отозвался Фердинанд, и, за руку подтащив меня к окну, толкнул так, что я чуть из него не вылетела. — Вот увидите, посмею.
За окном, в центре зеленой лужайки, где еще неделю назад я играла в теннис с фрейлинами, гвардейцы Фердинанда сооружали эшафот. Поотдаль, со связанными руками, но очень прямо стояла хрупкая фигурка в голубом платье помощницы повара.
— Что вы задумали? Зачем вам это? — в ужасе прошептала я, и, обернувшись к Фердинанду, вцепилась в его мундир и затрясла так, что на пол посыпались медали, коих он носил великое множество. — Немедленно прекратите! Хотите мстить- мстите мне, но не трогайте моих людей!
— Александрина, Александрина, — Фердинанд укоризненно покачал головой и с усилием отцепил мою руку от своего ворота. Я видела, что происходящее доставляет ему невероятное удовольствие. — Разве вы еще не знаете, что за монарших особ всегда гибнут люди? Для нее это — невероятная честь, а для вас- урок.
— Да что вам от меня нужно? — я решила сменить тон и сейчас говорила почти умоляюще, хоть мне и было противно от самой себя, — хотите, чтобы я вышла за вас замуж? Хорошо, я согласна, только остановите казнь и верните мне мою служанку!
— Что мне от вас нужно? — яростно зашептал он. — Мне нужно сломать вас, унизить, как вы сделали со мной, чтобы от вас осталась только оболочка, послушная и запуганная. А замуж вы за меня итак выйдете, — с этими словами он развернул меня к окну, и я расширившимися от ужаса глазами наблюдала, как Катарину ведут в эшафоту, как она становится на колени, как ей что-то говорит священник в черных одеждах.
— Катарина! Хватит! — Я завопила так, что мимо пронеслись голуби, спугнутые шумом, и принялась трясущимися руками раскрывать защелки окна. Фердинанд перехватил мои руки и предупредил:
— Никто вас не послушается, там мои гвардейцы, хватит позориться.
Я оттолкнула его, не обращая внимания на его слова, и все таки распахнула створки окна. Над эшафотом уже занесся топор, но Катарина смотрела не вниз, а вверх, на небо, а я не могла отвести глаза и позволить ей остаться одной.
— Стойте! — выкрикнула я, но тут топор опустился, и все звуки из мира словно исчезли. Осталось лишь противный звон в ушах.
Как во сне, я обернулась к Фердинанду. Он что-то сказал мне- губы шевельнулись, но я не услышала, что. На ощупь нашарив за спиной вазу, я со всей силы опустила ее ему на голову. Она раскололась- ваза, а не голова, — и звуки наконец-то вернулись. Фердинад со съехавшимися к переносице глазами осел на пол, я сделала насколько шагов прочь и провалилась в обморок, не дойдя до дивана.
Когда я очнулась, то обнаружила себя на диване, в компании фрейлин.
— Фу, — я сморщилась, и Мира- самая молоденькая- убрала из под моего носа бутылек с нюхательной солью.
Я привстала и огляделась. Фердинанда нигде не было, и лишь на полу все еще лежали осколки вазы.
— Его высочество увели в его покои и позвали к нему доктора, — шепотом сообщила Мира. — Ну он и ругался!
Я вздохнула- если ругался, значит, выжил, к сожалению. За Катарину его мало было даже убить. Лица у фрейлин были заплаканные- наверное, они уже знали, что случилось. Мэг тряслась, как осиновый лист- наверное, боялась стать следующей.
— Не бойся, — я ободряюще сжала ее руку, — я не буду ни о чем вас просить. Катарина пострадала за то, что передала письмо в Лангден.
— А нас вызволят? — спросила Мэг. — Тот, ко получил письмо?
Я медленно покачала головой, и девушка залилась слезами.
— Тихо, — шикнула на нее Грейс, жгучая брюнетка, — не будь такой трусихой! Трясешься тут, как осиновый лист! Если будем вести себя осмотрительно, ничего с нами не случится!
Я лишь прикрыла глаза. Катарина не была осмотрительной. Она была храброй,
