честной и не заслужила того, чтобы умереть в девятнадцать лет. И я знала, кто ответит за ее смерть.
Фердинанд не показывался у меня почти три недели, хотя из моих покоев убрали все вазы. Наконец он появился, мрачный и осунувшийся, и сел на стул подальше от меня и фрейлин. Мы группкой расположились на диване и шили, а Мэг старательно, как школьница, читала нам вслух. Если честно, до его прихода она читала дамский роман, но лишь стоило Мэг услышать приближающиеся шаги за дверью, как она с быстротой молнии сунула роман под диванную подушку и извлекла из-под нее сборник проповедей.
Проповеди Фердинанда не заинтересовали, но, похоже, заинтересовала Мэг- он посидел с полчала, слушая ее сладкий голосок и разглядывая хорошенькое личико, и удалился, ни произнеся ни слова.
После этого он начал уделять Мэг особое внимание- она то присоединялась нам, краснея и теребя свежесорванную (и свежеподаренную) розу, то в ее покои вдруг присылали новое платье. И, самое удивительное, ей это нравилось! Глупышка принимала его знаки внимания со смущенной улыбкой, до ушей заливаясь краской. Разве она не видела, что случилось с Катариной, разве она не знала, что он за человек?
Я ей ничего не говорила- она могла принять мои слова за ревность, но другие девушки пытались ее образумить, но без толку.
— Он сказал, что любит ее и женится на ней, — шепотом передала мне Грейс, оглядываясь на дверь. Мы все стали запуганными, как мыши в доме с котом. — И что сделает ее королевой! — это она произнесла с осуждением, и я покачала головой. Отец Мэг — граф из провинции, вряд ли Фердинанд в самом деле собирается на ней женится. Скорее, дурит голову, а она верит.
Вскоре Мэг позволили неслыханную вольность- выходить из замка и даже повидаться с родней. Вернувшись из гостей, она полностью перестала появляться в моих покоях, и у меня закралось подозрение, что родственники, у которых от открывшихся перспектив закружилась голова, наставил ее, как себя вести, чтобы заполучить принца. И среди этих наставлений было одно, гласившее-"Держаться подальше от принцессы Александрины".
Время шло, и было объявлено о нашей с Фердинандом свадьбе. В день, когда новость напечатали в газетах, Мэг заперлась в своей спальне и прорыдала до вечера, а на следующий день она снова появилась в моих покоях.
Я как раз сидела перед зеркалом, и Марджери, одна из двух оставшихся у меня камеристок, подвивала мне волосы горячими щипцами. Она засовывала их прямо в камин, вытаскивала, осторожно накручивала прядь за прядью и тут же отпускала, давая локону упасть мягкой спиралькой.
— Ваше высочество, — Мэг присела в книксене и подошла ближе. — Позвольте, я помогу.
На ее лице было скорбное, потерянное выражение, и никто не ожидал от нее того, что случилось: Мэг вдруг выхватила у Марджери раскаленный шипцы и бросилась ко мне с намерением прижать их к моему лицу. Я, обернувшись, наблюдала за ней расширившимися глазами, не делая попыток сдвинуться с места- вот и проверю то, что мне было давно интересно. Если мне сможет навредить эггерионка, то нет смысла искать пути к побегу, бороться и даже дышать.
Однако Мэг как-то нелепо поскользнулась, взмахнула рукой и упала, уронив щипцы прямо себе на лицо. По комнате разнесся вопль, и в воздухе поплыл противный запах горелого.
Поднявшись, я молча смотрела на то, как она рыдает на полу, не делая попыток встать.
— Ты что, дура? — подлетела к ней Грейс и от избытка чувств встряхнула ее за плечи. — Предательница, да еще и идиотка! Ее высочество- законная наследница, чем ты думала? Выйди вон!
— Он сказал, что не женится на мне, — проскулила она, — что это будет мезальянс! А я не могу вернуться домой опозоренной, все же знают, что мы были вместе! Я подумала, что если она станет некрасивой, то… — она снова всхлипнула, и Грейс, бросая на нее полные отвращения взгляды, вытолкнула мою бывшую фрейлину из комнаты.
Я смотрела ей вслед со смешанными чувствами- мне было и жалко ее, и противно оттого, что та, кого я считала подругой, хотела меня изуродовать. Но больше всего меня занимало то, что все оказалось правдой.
Мне с детства говорили, что ни один эггерионец не сможет навредить королю или наследнику престола — дело было в заклинании, таком же древнем, что и наша страна, наложенном еще тогда, когда магия не была под запретом. Если кто-то осмеливался бросить в короля камень, то камень падал кидавшему его на ногу; если кто-то хотел выстрелить из лука, то стрела возвращалась и поражала лучника. Я знала об этом, но не верила до конца — пока не увидела все своими глазами. Кстати, знает ли об этом Фердинанд? И как он собрался проходить коронационное испытание, которое как раз заключалось в том, что закованный в латы достойный эггерионец стрелял в наследника, и если стрела возвращалась, не причинив вреда, он был призван достойным занять трон. Лучнику же стрела не причиняла вреда из-за его тяжелого обмундирования.
Это и произошло с Мэг- она надумала навредить мне, и ее "камень" попал в нее саму. Наверное, Фердинанд забил ей голову тем, что я не могу наследовать престол, потому что я — женщина, вот она и подумала, что у нее получится безнаказанно изуродовать мне лицо.
После объявления свадьбы дни полетели еще быстрее, чем прежде. Мэг больше не появлялась- Грейс казала, что ее отправили домой. Я судорожно пыталась найти пути побега, но никак не могла ничего придумать: в замке не было ни потайных ходов, ведущих наружу, ни плохо охраняемых выходов. Я решила, что если ничего не придумаю, то выпрыгну из окна накануне свадьбы, и если расшибусь- мои комнаты были на третьем этаже- то это все равно лучше, чем выходить за Фердинанда.
Принц принял происшествие с Мэг как знак, что я в нем заинтересована- он решил, что я обожгла ей лицо из ревности, и на следующий же день заявился ко мне, сияя самодовольством. Я отвернулась от него и никак не показала, что замечаю его присутствия, и Фердинанд был вынужден удалиться, гневно пыхтя, как закипающий чайник. То же самое произошло и на второй день, и на третий, и каждый день он был еще злее, чем накануне.
