Взгляд камердинера выдавал явное раздражение, хотя тон оставался вежливым. – Мистер Шоу не в том состоянии, миледи.
Ливия решила быть прямой. – Он пьян?
- В доску, - мрачно подтвердил камердинер.
- Тогда я пошлю кого-нибудь за чаем и сэндвичами.
- Мистер Шоу просил еще бренди.
Ливия сжала зубы и протиснулась мимо него внутрь. Будучи слугой, он не мог остановить ее – никто из прислуги никогда не осмелился бы прикоснуться к владелице поместья. Не обращая внимания на протесты камердинера, она осмотрела темную приемную. В воздухе стоял неприятный запах выпивки и табака. – Никакого бренди, - сказала она тоном, не терпящим возражений. – Отправляйтесь в особняк и принесите чай и тарелку сэндвичей.
- Ему это не понравится, миледи. Никто не становится между мистером Шоу и тем, чего он хочет.
- Пора кому-то это сделать, - сказала Ливия, жестом отсылая его. Камердинер неохотно подчинился, а Ливия прошла дальше в темный коттедж для холостяков. Горящая лампа наполняла главную спальню спокойным, янтарным светом. Явный перезвон льда в стакане достиг ее ушей. Решив, что Шоу в пьяном оцепенении, Ливия направилась к дверям.
Зрелище, представшее ее глазам, заставило ее ахнуть.
Гидеон Шоу полулежал в ванне, стоявшей у огня, голова его откинулась на бортик из красного дерева, одна длинная нога небрежно свисала с края. В руке он держал полный льда стакан, взгляд его не отпускал ее, когда он сделал глоток. Пар струйками подымался над водой, оседая на изгибе его загорелых плеч. Капли блестели в янтарных волосах на его груди и на небольших ободках его сосков.
Боже милостивый, ошеломленно подумала Ливия. Джентльмены, страдающие от похмелья, обычно выглядели ужасно. – «Черепок на палочке» - вот как Маркус их называл. Однако, Ливия никогда не видела ничего более великолепного, чем небритый и растрепанный Гидеон Шоу, принимающий ванну.
Нахмурившись, Шоу приподнялся, от чего вода плеснулась на бортик ванны. Блестящие ручейки стекали по мускулистой поверхности его груди. – Что вы здесь делаете? - спросил он грубо.
Ливия была настолько заворожена, что едва смогла найти ответ. Оторвав от него глаза, она облизнула языком пересохшие губы. – Я пришла проверить, все ли у вас в порядке.
- Теперь проверили, - холодно сказал он. – Я в полном порядке. Убирайтесь.
- Вы не в полном порядке, - возразила она. – Вы пьяны, и, вероятно, весь день ничего не ели.
- Я поем, когда проголодаюсь.
- Вам нужно что-нибудь более питательное, чем содержимое вашего стакана, мистер Шоу.
Его тяжелый взгляд встретился с ее взглядом. – Я знаю, что мне нужно, ты самонадеянная девчонка. Теперь уходи, или рискуешь увидеть чересчур много Гидеона Шоу.
Ливию никогда раньше не называли девчонкой. Она подумала, что должна оскорбиться, но вместо этого почувствовала, как слабая улыбка появилась на ее губах, поднявшись из самой ее груди. – Я всегда считала напыщенными тех, кто говорит о себе в третьем лице.
- Я – Шоу, - ответил он, словно это было прекрасным извинением его напыщенности.
- Вам известно, что произойдет с вами, если вы продолжите так много пить? Вы превратитесь в безобразную развалину, с красным носом и обвисшим брюшком.
- Да неужели, – сказал он с холодным безразличием, нарочито неторопливо глотая оставшийся бренди.
- Да, и ваши умственные способности постепенно сойдут на нет.
- Жду не дождусь. – Он перегнулся через бортик ванны, чтобы поставить стакан со льдом на ковер.
- И вы станете импотентом, - торжествующе закончила Ливия. – Рано или поздно, алкоголь лишает мужчину мужской силы. Когда в последний раз вы занимались любовью с женщиной, мистер Шоу?
Очевидно, получив такой вызов, он не мог отступить. Шоу, насмешливо усмехнувшись, выбрался из ванны. – Вам нужно доказательство моей потенции? Пожалуйста – подойдите и получите его.
Взгляд Ливии прошелся по его угрожающе возбужденному телу, и она почувствовал, как заливается краской. – Я-я, пожалуй, пойду. Оставлю вас обдумывать то, что я сказала… - Она развернулась, чтобы ускользнуть, но прежде чем она смогла сделать шаг, он догнал и схватил ее сзади. Ливия остановилась, глаза ее закрылись, когда она ощутила, как сильное мужское тело прижимается к ее спине. Его мокрое предплечье обхватило ее прямо под грудью.
- О, я как раз обдумываю это, миледи, - сказал он ей в ухо. – И я только что пришел к выводу, что существует лишь одно по-настоящему действенное опровержение вашего аргумента.
- В этом нет надобности, - выдохнула она, когда его рука передвинулась и ладонь обхватила ее левую грудь. Жар и вода просочились сквозь ткань, заставляя ее сосок сжаться под его ладонью. – О…
- Вам не следовало поливать грязью мою мужественность. Это – предмет, к которому мы, мужчины, относимся чересчур болезненно.
Ливия начала дрожать, голова ее упала на его плечо. Его теплая рука оставила ее грудь, прошлась по открытой коже ее шеи и скользнула под край ее корсажа. Она нервно дернулась, почувствовав, как он прикоснулся к твердому кончику ее соска. – Придется запомнить это, - прошептала она.
- Вы уж постарайтесь. – Развернув ее в своих объятиях, он накрыл ее рот своим. Мягкость его губ, окруженных жесткостью колючей небритой щетины неистово возбуждала. Ливия выгнулась и пылко прижалась к нему, ее руки заскользили по блестящему от капель телу. Смутно осознавая, что она скоро впервые займется любовью не с Эмберли, Ливия попыталась собраться с мыслями… но было невозможно думать, когда Гидеон целовал ее снова и снова, пока оба не опустились на колени на залитый водой ковер.
Толкнув Ливия на спину, Гидеон устроился в вздымающейся массе ее юбок. Он расстегнул первые несколько пуговиц ее корсажа и потянул вниз сорочку, открывая маленькие округлости ее грудей. Ей хотелось, чтобы он поцеловал их. Хотелось почувствовать его рот на своем, его язык… при мысли об этом из горла ее вырвался стон.
Неровно дыша, Гидеон накрыл ее тело своим, потянувшись за чем-то прямо за ее головой. Она услышала перезвон тающего льда, и на мгновение придя в замешательство, Ливия задумалась, неужели он собирается выпить, именно сейчас. Но он выловил кусочек льда из стакана и закинул его себе в рот, а затем, к ее смущению, склонился над ней. Он обхватил кончик ее груди ледяным поцелуем, его язык легкими холодящими движениями гладил сосок. Ливия, удивленно вскрикнув, изогнулась под ним, но Гидеон удержал ее и настойчиво продолжил, пока лед не растаял и рот его не потеплел. Тяжелая, длинная, возбужденная плоть прижалась ко внутренней стороне ее бедра, и с каждой лаской его языка пружина удовольствия внизу живота Ливии все сильнее натягивалась. Скользнув ладонями в его густые, влажные золотистые волосы, она прижала к себе его голову, бедра ее приподнялись.
