- Я бы не сказал, что твое положение абсолютно безнадежно, - продолжил Гидеон. – В тебе есть некоторые достоинства, которые вдохновили бы многих женщин, даже леди Алину, закрыть глаза на тот факт, что ты настоящая дворняга. Леди, похоже, находят тебя достаточно привлекательным, и видит Бог, ты не испытываешь недостатка в деньгах. И ты чертовски убедителен, когда захочешь. Не говори мне, что не можешь уговорить тридцатиоднолетнюю старую деву из Гемпшира выйти за тебя замуж. Особенно если она уже выказала свою готовность эээ… быть к тебе благосклонной, что она, по-видимому, и сделала.
Маккенна бросил на него взгляд. – Кто говорил что-нибудь о браке?
Вопрос, казалось, застиг Гидеона врасплох. – Ты только что сказал, что хочешь, чтобы она отправилась с тобой в Нью-Йорк.
- Не в качестве моей жены.
- В качестве любовницы? – скептически спросил Гидеон. – Ты не можешь на самом деле считать, что она опустится до того, чтобы принять такое предложение.
- Я заставлю ее принять его – любыми необходимыми способами.
- Что насчет ее отношений с лордом Сэндриджем?
- Я положу им конец.
Гидеон пораженно уставился на него. – Господи. Я чего-то недопонял, Маккенна, или ты правда собираешься уничтожить надежды леди Алины на брак, очернить ее имя на двух континентах, разорвать все ее связи с семьей и друзьями и лишить ее всякой надежды на то, что ее когда-нибудь еще примут в приличное общество? И, возможно, наградить ее внебрачным ребенком тоже входит в условия сделки?
Эта мысль заставила Маккенну холодно улыбнуться. – Марсден, производящая на свет бастарда от бастарда… да. это мне здорово подходит.
Гидеон прищурил глаза. – Черт возьми – никогда бы не подумал, что ты способен на такую подлость.
- Значит, ты совсем меня не знаешь.
- По всей видимости, нет, - пробурчал Гидеон удивленно покачав головой. Хотя было ясно, что он бы предпочел продолжить разговор, особенно ухабистый участок дороги вынудил его откинуться на своем сиденье и со стоном сжать голову руками.
Маккенна снова повернулся к окну, тень холодной улыбки застыла на его губах.
Радость Маркуса от отъезда Шоу и Маккенны длилось ровно один день… пока на следующее утро он не обнаружил, что Ливия отправилась в Лондон. Совсем нелегким делом было уложить вещи и сделать все необходимые для путешествия приготовления тайком. Алина была уверена, что кто-нибудь из прислуги может проболтаться, прежде чем Ливия успеет уехать. Однако, благодаря миссис Фэйрклоз, рты держались на замке везде, от кухни до конюшен, поскольку никто не осмеливался навлечь на себя гнев экономки, выдав планы Ливии.
Когда карета Ливии, наконец, покатилась прочь от поместья, первые слабые солнечные лучи только начали проливаться на дорогу, ведущую от Стоуни Кросс. Вздохнув от облегчения, Алина стояла в холле в тонком голубом платье и поношенных войлочных туфлях. Она улыбнулась миссис Фэйрклоз, чье явное двойственное отношение к действиям Ливии не помешало ей помочь со всем необходимым.
- Миссис Фэйрклоз, - сказала Алина, скользнув рукой в ладонь экономки. Их пальцы тотчас переплелись. – Сколько лет вы смотрели, как Марсдены совершают поступки, которых вы не одобряете?
Экономка улыбнулась риторическому вопросу, и они стояли вместе в теплом молчании, наблюдая, как карета исчезает в конце подъездной аллеи.
Голос заставил их обеих вздрогнуть, и Алина повернулась и встретила подозрительный взгляд своего брата. Маркус был одет в охотничий костюм, глаза его, черные и холодные, блестели посреди резких углов его лица. – Не хочешь рассказать мне, что происходит? – грубо спросил он.
- Конечно, дорогой, - Алина бросила взгляд на миссис Фэйрклоз. – Благодарю, миссис Фэйрклоз – я уверена, что у вас полно дел.
- Да, миледи, - последовал незамедлительный и заметно преисполненный благодарности ответ, поскольку экономка не испытывала никакого желания присутствовать при одной из редких, но яростных вспышек гнева Маркуса. Она заспешила прочь, ее черные юбки летели вслед за ней.
- Кто был в карете? – потребовал ответа Маркус.
- Не пойти ли нам в гостиную? – предложила Алина. – Я попрошу, чтобы нам принесли немного чаю и…
- Не говори мне, что это была Ливия.
- Хорошо, не буду. – Она замолчала, прежде чем робко добавить. – Но это была она. И перед тем, как ты доведешь себя до бешенства по этому поводу…
- Ради всего святого, моя сестра не отправилась в Лондон в погоне за проклятым либертином! – сказал Маркус, придя в убийственную ярость.
- Ливия будет в абсолютном порядке, - поспешно сказала Алина. – Она остановится в Марсден Террас, и с ней компаньонка, и…
- Я сейчас же привезу ее обратно. – Расправив широкие мускулистые плечи, Маркус направился к двери.
- Нет! – Может у него и были благие намерения, но деспотия ее брата только что перешла все границы. – Ты этого не сделаешь, Маркус. – Хотя она не поднимала голоса, ее тон заставил его остановиться как вкопанного. – Если ты осмелишься попытаться преследовать ее, я застрелю под тобой коня.
Маркус развернулся и с недоверием уставился на нее. - Боже правый, Алина не мне рассказывать тебе, чем она рискует…
- Мне очень хорошо известно, чем рискует Ливия. И ей тоже. – Медленно прошествовав мимо него, Алина направилась к гостиной, которая примыкала к холлу, а он пошел вслед за ней.
Маркус закрыл дверь превосходно выполненным ударом ноги. – Предоставь мне хотя бы одну хорошую причину, почему я должен остаться в стороне и ничего не делать!
- Потому что Ливия навсегда тебя возненавидит, если ты вмешаешься.
Долгое время их взгляды не отпускали друг друга. Постепенно ярость, казалось, оставила Маркуса, и он подошел и тяжело упал в ближайшее кресло. Алина не смогла подавить короткой вспышки сочувствия к нему, зная, что для такого человека как ее брат, эта вынужденная беспомощность была самым худшим видом пытки. – Почему это должен быть он? – проворчал он. – Почему она не могла выбрать какого-нибудь приличного молодого человека из хорошей английской семьи?
- Мистер Шоу не так уж плох, - сказала Алина, не в силах подавить улыбку.
Он наградил ее хмурым взглядом. – Ты не желаешь видеть дальше этих светлых волос и всего этого пустого очарования, и этой чертовой американской наглости, которую женщины находят столь притягательной.
- Ты забыл упомянуть все эти славные американские деньги, - поддразнила Алина.
Маркус закатил глаза, без сомнения удивляясь, что он сделал, чтобы заслужить такое жестокое наказание? – Он использует ее, а затем разобьет ей сердце, - произнес он без всякого выражения. Только кто-то, кто хорошо его знал, мог расслышать тень полного опасений беспокойства в его голосе.
