Еще издалека я почувствовал, что это управитель дома Критий. Как и все дети Адамаса, он был невысок ростом и прост разумом, но все ж имел множество достойных качеств и внутренней силы, раз сумел возвыситься в доме Зеваха Потидана.
– Приветствую тебя, Знающий! – низко согнулся он, облаченный в накидку плотной ткани. – Стратег ждет тебя!
– Приветствую и тебя, Критий, – кивнул я ему, глядя сверху вниз, – счастлив ли дом ваш и господин твой?
– Премного счастлив, Знающий, – вновь склонился Критий, – да будут в семь раз более благостны дома ваших Отцов!
– Да пребудет закон и благость со всеми детьми Неба, – опять кивнул я, уже в легком нетерпении, – велел ли твой господин передать мне что-либо?
– Нет, Знающий. – Критий театрально взмахнул рукой с колышущейся тканью. – Господин ожидает у алтаря.
– Благодарю тебя, Критий. – Я коснулся указательным пальцем его преклоненной седоватой головы, дабы разрешить ему встать перед Потомком Древних.
Тот удалился, а я машинально активировал браслет связи на своем запястье и двинулся вдоль колонн. То, что Стратег именовал алтарем, было зикуром для медитаций, сложенным из нескольких плит орихалка, соединенных медной проволочной обводкой, – там Стратег набирался сил, отдыхая после деяний. С моей точки зрения, эта модель была громоздкой.
Я никак не мог понять, почему у столь мудрого потомка Древнейших возникло желание возбудить у смертных такое глубокое почитание своей персоны? Может, это тоже относится к признакам одичания, связанного с погружением в быт сыновей Адамаса?
Наконец в перспективе колоннады возникло сияние на различных длинах волн. В центре ребристого медного треугольника вращался силуэт самого Потидана. Он сидел в позе Покоя, скрестив под собой ноги.
Я приблизился к пьедесталу, на котором был укреплен генератор зикура, и преклонил колено.
– Приветствую тебя, Помнящий! – сказал я громко.
Это было маленькое и преднамеренное нарушение этикета, ибо в его доме Потидана следовало называть «Правитель», а я использовал родовое слово, чем подчеркивал наши родственные связи, хоть и был младше.
– Привет и тебе, Бак-Ху, – раздался мне в ответ знакомый женский голос.
У меня по телу пробежали мурашки, и я вскинул голову: на пьедестале стояла девушка с распущенными русыми волосами, огромными, глубокими серыми глазами, под которыми проступали почти незаметные веснушки… Боги великие… Откуда здесь Ари???
Я незаметно выдохнул, пытаясь контролировать свои чувства, а моя жена на пьедестале стала мерцать, приобрела размытые дымчатые очертания, и вдруг раздался низкий хриплый смех…
– Прости, Бак-Ху, – произнес из пустоты голос Стратега, – обожаю различные розыгрыши и шутки!
Он вновь засмеялся низким гудящим смехом, и его биополе окрасилось в ярко-оранжевый оттенок.
– Я прочел обрывки твоих ментальных волн, пока ты шел сюда, – продолжил он, отсмеявшись, – и понял, что ты думал о моем браке с Клито в свете ее смертных корней. Вот и захотел тебе напомнить, что и твоя Ари тоже смертная, как и твоя мать, Семелла. Я прощаю твою дерзость, ибо ты молод…
Теперь передо мной была черная мохнатая туча, внутри которой тлели два бордовых огонька. Я понял, что Стратег решил встретиться со мной, используя полевую копию, что тоже было хоть и мелким, но нарушением этикета.
– Я смущен твоим всезнанием, Помнящий, – примирительно, с легким поклоном ответил я, хотя во мне едва не забурлила моя обычная вспышка гнева, – но осмелюсь дополнить, что предками моей матери и моей жены является сама Ива, Древнейшая из Первых.
– Никто не поручится, что Клито не одна из потомков Ивы, она превосходит многих Древних в своих силах, – ответил он с легким сарказмом, – ну да ладно. Я думаю, что ты пришел ко мне не для изучения генеалогии? И скорее всего, не для того, чтобы вспомнить, как в детстве я кормил тебя дарами наших морей и ты хотел стать морским воином, когда вырастешь? Я прав?
При этих словах раздалось легкое шуршание, и одна из плит в полу отодвинулась.
Из образовавшейся ниши поднялся высокий изящный стол из стекла, никеля и золота. На его прозрачной поверхности пузырились кубки с сомой, а в ажурных вазах из янтаря аппетитно вздыбились гроздья винограда и тех фруктов, которые растут только здесь: фаллоподобные желтоватые чуть изогнутые плоды – местные называли их «бананы». Но Потидан не был бы Потиданом, если бы в центре не красовалось серебряное блюдо с несколькими сортами икры и запеченными бычьими яйцами. Он называл это блюдо «потак». Блюдо варварское, но непривычно вкусное.
– Ты, как всегда, умеешь впечатлить, Помнящий, – вновь поклонился я, не сделав и движения, чтоб приблизиться к столу, хотя искушение такое было, – все слова твои правдивы и растут из корня знаний. Я действительно прибыл к тебе с просьбой от Анклава…
– От Анклава? – хмыкнул Потидан.
– Зевах Энке просит тебя убрать свой флот от Аркадии, – произнес я официальным холодным тоном, который тренировал всю поездку сюда. – Его присутствие и мелкие инциденты с детьми Адамаса разрушают уважение смертных к Зеваху Энке.
Тот помолчал, а затем глубокомысленно изрек:
– А я ведь тоже Зевах, Бак-Ху. И я не понимаю, почему это укрепление власти Древнейших Анклав называет разрушением уважения? Может, я, потомок самих Древнейших, просто несостоятелен в помыслах своих?
Я понял, что он довольно грубо пытается спровоцировать меня на очередную дерзость. Ну нет, милый дядя, так не выйдет!
– Нет сомнений в твоей мудрости, Помнящий, – смиренно ответил я, – но Закон Древнейших гласит, что мы – Пастыри детей Адамаса, а не Цари их, ибо от рождения дано нам превосходство, а им – наш Закон. Многие из смертных говорят, что их боги воюют меж собою, а это никак не может дать им Веры в наш Закон.
– Послушай меня, Бак-Ху, – мрачным голосом произнесло черное облако, – а тебе не наплевать, что думают смертные? Сегодня они будут думать так, завтра они будут думать иначе, как мы скажем им. Их жизнь вообще слишком коротка, чтобы что-то думать! Вы пытаетесь прикрыться этим Законом, чтобы элементарно пустить все на самотек! Передай Зеваху Энке, что Зевах Потидан хочет всего лишь взять на себя всю трудную работу, связанную с укреплением Закона для этих смертных! Передай, что все, что нужно им сейчас, – это безоговорочное подчинение нам, Древнейшим, а все, что нужно мне от твоего отца, – это его Эгида, чтоб я мог действовать в полную силу! И я не понимаю, отчего твой отец избегает встречи со мной сам, посылая младшего на разговор со старшим?
– Отец гостит у брата Зеваха Кади, – вставил я с невозмутимым лицом.
– Гостит? – с подозрением спросил Стратег. – А может, просто прячется? От меня?
– Оскорбительны и напрасны слова твои, Помнящий, – сказал я, не вытерпев, – отец мой – достойнейший из Владык, а я хоть и младший, но знаешь ты, что Стратег по сану, пусть и не такой опытный, как ты…
– Помнишь судьбу Инки или Брана? – вдруг спросил Потидан. – Они тоже много ставили на смертных, и те восприняли это как их слабину: они их предали и убили в слепом желании властвовать, думая своим скудным умом, что обучились всему, что должно знать о судьбах мира! «Стрелы Смерти» были обращены против Древнейших! Вот плата детей Адамаса за знания, которые вы так хотите им дать…
– Бран и Инки слишком торопили события, – возразил я, – они фактически спровоцировали смертных на это…
– Ну-ну, – пробормотало облако, – любители полумер, вот вы кто. Да, Стратег ты неплохой, но я бы тебе посоветовал взять другое имя…
– Это какое же? – спросил я, напрягаясь внутренне.
– Есть такое местное слово Дионис, по-нашему значит – «хромота божья»… – Он хмыкнул, а я промолчал. – Да и жене твоей пойдет местное имя. Главное, оно ей очень созвучно!
Я продолжал молчать, так как понимал, что, зная мою вспыльчивость, он пытается вывести меня из эмоционального равновесия.
– Ирина – похоже на Ари, а означает «мирная», вы друг другу так больше подходите, разве нет?
– Значит, Помнящий, ты не отведешь своего флота? – спросил я, проигнорировав его уколы в мой адрес.
– И не подумаю, – он хмыкнул, – если Энке хочет, он может сражаться со мной. Пусть поднимает в воздух все свои корабли, активирует все свои излучатели. Я не буду наносить ракетного удара по Олимпу, но и из Аркадии уходить не собираюсь! Можешь так и передать Анклаву в целом и Энке в частности…
– А если Пританей[20] потребует исключения твоей филы?[21]
– Сколько угодно, – пробасило облако, выпуская несколько энергетических колец, – это решает Анклав, да только я предлагаю более рациональный вариант. Подумайте вы все…
Я вздохнул: примерно так мне и представлялись эти переговоры, да и отец, скорее всего, не удивится.
– Ну что ж, – произнес я с легким поклоном, – благодарю тебя за гостеприимство, Стратег.
