— Ты не ребенок, — я собираюсь вырвать свою руку из ее руки.
Но эта чертова девчонка впивается ногтями в мою кожу.
— Я не могла нормально спать месяцами, потому что не чувствовала себя в безопасности, но если ты будешь рядом, я смогу.
Я смотрю вниз на ее маленькую фигуру на диване, на отчаяние, написанное на ее лице.
Она сказала, что узнает меня, а я сказал ей, что это невозможно, но она бросает на это все свои силы.
Если бы я не знал, что она неловкая личность, которая едва умеет общаться с кем-то за пределами своего ближайшего окружения, я бы поклялся, что она притворяется.
Играет она или нет, но ее состояние не должно влиять на меня. Ни в малейшей степени.
Даже близко.
Но когда я смотрю в блестящие зеленые глаза, в моей груди разгораются мириады неизвестных эмоций.
— Я последний человек, рядом с которым ты должна чувствовать себя в безопасности, Сесилия.
— Но я чувствую.
— Несмотря на все, что я делаю с тобой?
— Я хотела этого. Если бы не хотела, я бы не приходила сюда каждый день.
Я думал, она делает это из-за угроз.
Что ж, на хрен меня.
Она пришла, потому что хотела этого? И она действительно признается в этом?
— Я останусь, если ты ответишь на мой вопрос.
Она кивает дважды.
Я знаю, что буду звучать нелогично, и я наседаю на нее, но мне нужно подтвердить это раз и навсегда.
— Ты бы предпочитала иметь такую договоренность с Лэндоном?
Она моргает, вероятно, не ожидая этого вопроса, но затем, кажется, обдумывает свои слова.
— Вначале, признаюсь, я хотела, чтобы это был Лэндон. Я влюбилась в него задолго до того, как у меня появился парень, поэтому он был для меня как недосягаемый бог. Я готова была на все, чтобы оставаться рядом с ним.
Я должен был убить этого ублюдка еще сегодня.
Может, если я выслежу его сейчас, то смогу закончить начатое.
Мои убийственные мысли прервались, когда Сесилия сжала мою руку.
— У меня начались извращенные фантазии о том, как меня насилуют, вскоре после того, как я достигла половой зрелости, но я держала их при себе, думая, что со мной что-то не так. Эти желания усилились после того случая с моим бывшим, и я подумала, что меня наказали за эти фантазии. Я не осмеливалась действовать в соответствии с ними до этого года, и я рада, что это не Лэн воплотил их в жизнь, потому что понимаю, насколько поверхностными были мои чувства к нему и насколько ему было бы все равно.
Были.
Ее чувства к нему — всего лишь «были».
Она рада, что не он воплотил эту фантазию в жизнь, что означает, что она рада, что это был я.
Ну, она сказала это не совсем так, но я предпочитаю в это верить.
— И ты думаешь, мне не все равно? — спрашиваю я как мудак.
Она потирает указательным пальцем переносицу. Чертовски очаровательно.
— Иногда.
Иногда — этого достаточно.
На данный момент.
Я так хотел уйти раньше, но вместо этого сделал то, чего никогда не делал раньше.
Остался.
Глава 24
Сесилия
— Сес, ты можешь не делать этого?
Я переключила свое внимание на Аннику, понимая, что отключилась, но на этот раз это было в хорошем смысле.
Я грезила о том, как два дня назад Джереми не только позволил мне остаться, но и спал рядом со мной.
Или, скорее, я спала, зажатая между ним и краем дивана. Я проснулась немного разбитой из-за положения и тесного пространства, но у меня не было повторного приступа сонного паралича.
Этого не произошло и прошлой ночью.
Однако прошлой ночью он трахал меня на палубе, пока моя голова висела над озером, а я кричала, умоляла и звала его по имени, но после этого он пошел со мной в душ, а потом отнес меня на кровать наверх.
То, чего никогда не случалось раньше.
Мне не нужно было просить его оставаться или чувствовать, что я должна ходить по краю, чтобы не спровоцировать его чудовищную сторону.
На самом деле, это он затащил меня к себе на колени, когда я пыталась надеть одежду, и заставил нас так спать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Голыми. С его большим телом, обернутым вокруг меня.
Еще один первый раз.
Раньше Джереми всегда был одет, даже когда поджигал мой мир. Я решила, что это потому, что ему нужно поставить барьер между нами и дать понять, что все, что у нас есть, относится исключительно к использованию тел друг друга.
Но две ночи назад произошел сдвиг. Все началось с того, что он усадил меня к себе на колени и довольствовался тем, что разговаривал со мной, вместо того чтобы трахнуть меня, как только увидел.
В ту ночь между нами возникла какая-то связь, и, вероятно, поэтому я чувствовала себя в безопасности и рассказала ему правду, которой обычно ни с кем не делилась.
В ответ я увидела глубины Джереми. Не зверя, который преследовал и ловил меня, а человека, который держал меня на расстоянии вытянутой руки.
Он по-прежнему отгораживался от меня, как только я начинала допытываться, но, по крайней мере, остался рядом. А прошлой ночью мы спали кожа к коже.
Я думаю, это было потому, что на следующее утро ему нужно было иметь доступ ко мне, но это не важно.
Важен тот факт, что он впустил меня.
Несмотря на то, что я не хочу запутываться в его паутине, я, несомненно, запутываюсь. В данный момент я не могу найти выход и не уверена, что хочу.
Я действительно имела это в виду, когда говорила, что планирую узнать его получше, потому что это так. Я не только чувствую себя в полной безопасности рядом с ним – несмотря на его предупреждения не делать этого, но я также нравлюсь себе, когда я с ним.
Я более открыта в том, что мне нравится в сексуальном плане, и даже могу быть ботаником и говорить о своих мангах и учебе, не чувствуя, что ему скучно.
На самом деле, он внимательно слушает, как будто все, что я говорю, важно, и не думаю, что он осознает, что, поскольку я немного нервничаю рядом с ним, прибегаю к разговорам, чтобы выплеснуть эту энергию.
Я также ценю то, что он никогда меня ни в чем не осуждает. Черт, он даже покупает мне мангу, удобную одежду и мой любимый чай, называя меня при этом стереотипной англичанкой, которая любит свой чай.
Я ценю легкость в его выражении лица, когда он видит меня, и мягкость в его голосе, когда он говорит.
— Спи. Я никуда не уйду.
Эти маленькие моменты тепла, трещины в его холодной внешности — вот что заставляет меня надеяться на большее.
Но, с другой стороны, я не уверена, что это то, чего я должна хотеть от такого человека, как Джереми.
— Сесилия! — Анника машет рукой перед моим лицом, и на этот раз я действительно выныриваю из этого состояния.
Или пытаюсь.
Мы с Анни находимся в местном кафе, куда она любит заходить, наверное, потому что там есть ее любимый яблочный сок.
Оно большое, но уютное, с пастельными тонами и пушистыми предметами, свисающими с потолка.
Многие студенты приходят сюда между занятиями, но Анни заглядывает сюда при любой возможности. У нас есть немного времени до нашей смены в приюте, поэтому она и затащила меня внутрь.
— Что? — я делаю глоток чая.
Ани сужает глаза — яркие сине-серые, совсем не похожие на напряженные глаза ее брата.
— О чем ты так сосредоточенно думала, что полностью отгородилась от меня?
О твоем брате.
Я, конечно, этого не говорю. Черт, мне даже не хочется думать о том, как она посмотрит на наши нетрадиционные отношения, если узнает о них.
Анника может сказать, что ее брат — невыносимый тиран, который играет роль ее надзирателя, но девушка может и обожать его.
Он защищал ее с самого рождения, и, возможно, это часть причины, по которой я предпочитаю думать, что под ледяным покровом у него есть немного человечности.
Я провожу пальцем по ободку своей чашки.
— Просто школьные дела.
— Если бы все были такими прилежными, как ты, когда дело доходит до учебы, мир стал бы лучше, — она усмехается. — В любом случае, я хотела сказать, ты слышала о группе футболистов КУ, которые были отстранены от занятий, потому что их тесты на наркотики дали положительный результат? И это еще не самое худшее. Они попали в аварию по дороге в аэропорт и едва избежали смерти. Некоторые до сих пор в больнице.
