Майк всегда оставался для нее неким эталоном. В поведении, в мышлении. Он неизменно поступал правильно, и это помогло добиться ему руководства отделом уже в тридцать лет.
— Что делать, если ты определил подозреваемого, но тебе никто не верит?
— И у тебя нет доказательств? — он улыбнулся, а на щеках заиграли фирменные ямочки.
— Именно.
— Открыть книгу с конца. Доказать, что он виновен.
— У меня нет времени. Жизнь ребенка на кону.
— Тогда определить для себя, нужна ли тебе такая работа. Либо попытаться убедить своих боссов, что ты все-таки кое-что понимаешь в расследованиях.
— У меня на допросе упал в обморок подозреваемый, — Натали прикрыла глаза ладонью. Стыд-то какой.
— Слушай, тебе нужно отдохнуть. Иди домой, прими душ, поспи. Доверь расследование коллегам. Они же тоже здесь не штаны просиживают. А ты наберешься сил и найдешь доказательства, если ребенка не обнаружат раньше.
— Хорошо. Так и сделаю. Спасибо, Майк.
Среди ночи ее разбудил звонок. Ройс. Перевозбужденный и ужасно виноватый. Кричал в трубку.
— Лагранж, ты была права! Этот ублюдок держит его в подвале на севере Квинса. У него там автомастерская. Мэт допросил его, и тот раскололся. Мы едем туда.
Натали собралась за секунды.
Ребенка спасти не удалось. Как только ФБР определили, где мальчик, узнали и те, кто желал ему смерти. Впоследствии оказалось, что отец скрывал его в подвале для защиты.
Завязалась перестрелка. Один из нападавших несколько раз выстрелил в него. Мальчик был свидетелем чего-то страшного. Натали отстреливалась от преступников в масках, закрывая собой ребенка. Чуть позже прибыл спецназ. Но поздно. Преступники скрылись, а мальчик умер.
Натали качала его на руках, пока он истекал кровью. Молилась, чтобы скорая приехала раньше, зажимая его раны ладонями. В тот вечер Бог был занят другими делами.
— Я поняла, что мне не очень-то нравится быть правой, — пробормотала Натали.
— Любимая, это ничего не меняет, — попытался успокоить ее Джон.
— Господи, да это меняет все! — воскликнула Натали. — Или это приемные дети, или родные, о которых должен знать весь свет. Мы не сможем скрывать их происхождение, Джон.
— Почему?
— Почему? Ты правда не понимаешь? — Натали встала и схватилась за голову. — Мы пару часов назад объявили о своей помолвке. К сожалению, я не просто какая-то девушка, с которой ты познакомился на общей тусовке. Сейчас будут следить за каждым нашим шагом. Где мы и с кем. Я не собираюсь жить в вранье. Дейзи и Мелани и так росли без нормальной семьи и внимания родителей. Их просто унизят догадками об их рождении.
— Натали, остановись, прошу, — потребовал Джон. — Сейчас мы хотя бы не потеряем Дейзи.
— Ты должен встретиться с Алексом. Расскажи ему все. И как-то нужно договариваться с Элизабет. И еще. Я после свадьбы хочу стать полноправным родителем для девочек. Документально, через суд, мне не важно.
— С Мелани не будет проблем, а вот Элизабет может подать в суд из-за того, что нам известны детали получения наследства Елены Левентис.
— Есть еще твой отец. Если его не посадят в ближайшее время, я не смогу спать. Давай усилим охрану, Джон.
— Уже, — он встал и, притянув к себе Натали, крепко обнял. — Прости меня. Ты вынуждена проходить через это из-за меня.
— Я сама виновата. Без меня ты бы ничего не затевал, — она уткнулась ему в шею. Когда она попадала к нему в большие и теплые объятия, сразу успокаивалась. Он это явно знал и умело пользовался — работало безотказно. Но сейчас нуждался в ее объятиях не меньше. Его сердце под ее ладонями билось неистово.
— Когда ты со мной, я могу со всем справиться. Если тебе плохо, можешь меня бить, убивать, кричать, но только не уходи. Не уходи, прошу, — Джон стиснул ее до хруста в ребрах.
Натали целовала его самозабвенно, в перерывах убеждая, что он для нее единственный. Бросить его — значит бросить себя.
* * *
— Натали, ты слышишь меня?
Она очнулась от размышлений, сидя за столом на кухне, в ожидании, когда Джон накроет им всем завтрак. Они договорились отпускать Хелен на выходных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А? Прости, задумалась. Ты что-то говорил?
Джон, готовящий омлет с лопаткой в руке, возбуждал одним своим видом. Растрепанные после душа влажные волосы. Часть татуировки выглядывала из довольно широкого выреза на футболке. Темно-синие узкие джинсы идеально сидели на его сильных бедрах.
— Эй, это уже не смешно, — высказался он. Она прикусила губу. Утренняя неудовлетворенность давала о себе знать. Негодяй понял все по ее лицу и покачал головой.
— Мама, папа сходит в спортзал и потом предлагает сходить с ним на каток, — пояснила Дейзи. Слушать свой сладкий цветочек безопасней и спокойней. Змей своим бархатным тембром уводил в другие мысли. — В Лос-Анджелесе зимой нет снега. Папа обещал научить меня кататься.
— Господи, ты слишком идеальный, — выдохнула мечтательно Натали, подперев рукой голову. — Джон, ты умеешь кататься на коньках?
— Конечно. Я занимался хоккеем десять лет, — поведал он часть своей скрытой биографии.
— Вот откуда эти плечи и ноги, — отметила вслух Натали, восхищенно обведя взглядом фигуру Джона. — Ничего о тебе не знаю.
— Знаешь самое главное, — тем не менее, он довольно улыбался. Ему по душе ее внимание, нравились комплименты. Натали подозревала, что он не часто получал ласку и любовь в своей жизни.
— Мам, а ты чем занималась? — спросила Дейзи.
Джон поставил перед Натали и девочками тарелки с омлетом и тостами с ветчиной, стаканы с соком и столовые приборы. Поцеловал всех в макушку и сел во главе стола. Натали ценила каждую секунду их счастья. И еще больше радовалась, глядя в любимые глаза Джона, в которых временно пропала тревога.
— Да всем понемногу. Не могла остановиться на чем-то одном. Я в основном училась, но мне тяжело давалась математика. Не в пример вашему папе, конечно. Во время учебы в колледже увлеклась стрельбой и джиу-джитсу.
— Так вот как оно правильно называется, — Джон весело вскинул брови, намекая на то, как легко Натали могла уложить его на лопатки.
— А ты научишь меня? — с надеждой спросила Дейзи.
— Если папа согласится, чтобы я отрабатывала на нем технику, — Натали откровенно веселилась, заметив, как Джон передернул плечами и угрожающе посмотрел ей в глаза.
— Папа против, — выступил Джон. — Дейзи, поверь на слово, это очень больно. Но мы обязательно позовем в гости дядю Алекса и мама на нем покажет все свои коронные приемы.
— Дядя Алекс сделал нам комнату, — вставила Мелани.
Джон перестал шутить и мог вполне убить своим взглядом. Его вилка подозрительно громко звякнула о тарелку.
— Мелани, детка, ты же ни разу не видела дядю Алекса, — напомнила Натали. Удивляться способностям девочки нельзя. Но она все равно в шоке. Просто скрывала от всех.
— Нет, но я знаю, что он делал нам комнату.
— А кто разрисовал стены? — Дейзи вообще не замечала выражение лица Джона. Оно и понятно. Не ее же он хотел придушить, а Натали.
— Мы с Алексом вдвоем, — Натали напустила на себя максимально равнодушный вид.
— Натали, ты мне не рассказывала. Дай-ка угадаю. Забыла? — строгий голос Джона доверия не вызывал
— Именно, — она улыбнулась и принялась за еду. Девочки справились достаточно быстро и оставили ее один на один с разъяренным мужчиной.
— Джон, спасибо. Было очень вкусно, — Натали попыталась также резво соскочить со своего места и убежать с кухни, но Джон поймал ее и усадил к себе на колени. Ничего не говорил. Отомстил за вызванную ревность своим способом. Довел ее до сумасшествия ласками и поцелуями. И без этого хотела его до потери сознания. Натали заерзала, прижимаясь к его бедрам в надежде на продолжение, но он, как ни в чем не бывало, поставил ее на ноги и легко встал, отпустив ее. Даже не касался.
— Увидимся через часа полтора. И не надо стрелять в меня молниями из своих красивых глаз… Должен же я поддерживать себя в форме, чтобы ты всегда так жадно смотрела на меня, — он поцеловал ее в щеку.
