— Ну, — замялся Франц, — мы шли по одной из улиц, когда Феникс сказал, чтобы я остался на месте, а он пойдет и проверит проход впереди, что-то там ему не понравилось…
— Такие вещи чувствуешь, — отметил Герман.
— …ну и вот, он ушел, а я остался стоять на месте, только он все не возвращался и не возвращался, я, конечно, забеспокоился и решил пойти поискать его…
— Ты решил ослушаться его указания? — Пилигрим качнул головой.
— Прошло уже очень много времени, я просто не верил, что он может отсутствовать целый час, чтобы проверить, есть ли впереди опасность. Поэтому я побежал следом за ним. Тигроволк — так, кажется, зовут этого зверя… я оказался прямо у него на пути. Феникс сидел в засаде, он, наверное, его выслеживал. Своим появлением я спутал все его планы. Феникс попал в зверя несколько раз, поэтому тварь озверела и кинулась на охотника. Прежде чем сдохнуть, тигроволк успел схватить его за ноги… Я оттащил Бастионовца в ближайший дом, он истекал кровью, там я собирался остановить кровотечение, но уже ничего нельзя было сделать. С такими ранами… — франц всхлипнул.
— И он умер! — не спрашивая, а скорее утверждая, произнес Пилигрим. В голосе его не было и тени сочувствия, он словно говорил: его убила твоя глупость.
— Я не виноват! — выкрикнул Франц. — Откуда я мог знать, что он будет сидеть в засаде и выслеживать зверя?! Я просто думал, что с ним что-то случилось. Я хотел ему помочь…
— Успокойся, — Герман положил руку на плечо Госпитальера, — конечно, ты не виноват, в этом проклятом мире может случиться все что угодно. Случилось то, что случилось. Ты не должен себя винить.
— Феникс мертв, — проговорил Пилигрим так, словно все еще не мог поверить в эту неожиданную новость.
— Да, Феникс мертв, — с неприязнью посмотрел на него Герман, — а мы еще живы, несмотря на то что Черный Принц накормил нас какой-то дрянью. Жизнь продолжается, Дуго. У нас есть важное дело, которое, если мы его выполним, возможно, поможет сохранить многие жизни.
— Перед смертью он… — сказал Франц, щеки его намокли от слез, — он говорил, что выжить в одиночку мне будет очень сложно, но у меня тоже есть важное дело, есть моя миссия, я должен выяснить, что погубило клан Бастиона, я должен пройти путь до конца. Он сказал мне, чтобы я взял его куртку с эмблемой клана Бастиона — она сделана из кожи жабобыка, и пробить ее не так-то просто… Я… я обещал ему, что выполню то, что мы задумали…
— Ты сдержишь свое обещание, — сказал Герман, — мы всего в нескольких кварталах от Базы.
Густав оглянулся назад, он смотрел на отдалившиеся от них высотки Города.
— Будто горы какие, — пробурчал великан.
— Горы далеко на юго-западе, мой друг. И они куда больше и величественнее, чем огрызки человеческой мысли, — изрек Пилигрим.
— Это он о чем? — обратился Густав к Герману.
— Про огрызки? — следопыт усмехнулся. — Это он про небоскребы.
— А по-людски сказать нельзя было? — обиделся великан.
Дуго ничего не ответил, его занимали мысли о смерти старого друга, он лишь прибавил шагу, чтобы немного опередить остальных и остаться наедине со своим горем…
Первые капли дождя застали их, когда они находились меньше чем в километре от Базы Госпитальеров. Все надели капюшоны. На счастье, дождь был редким и едва накрапывал, так что им не грозило промокнуть насквозь. Перебравшись через широкую траншею и еще одну земляную насыпь, они увидели Базу.
Сто метров улицы с разрушенными и выгоревшими домами, огромное поле пустого, ничем не застроенного пространства, а за ним оплот Госпитальеров во Франкфурте. История не сохранила упоминания о том, почему Орден Госпитальеров выбрал для создания Базы то, что раньше именовалось Центральным городским стадионом. Конечно же сейчас мало кто знал, что такое стадион и для чего он, собственно говоря, нужен, и по давней многолетней привычке жители Города называли стадион Базой. За прошедший век Госпитальеры хорошо поработали над изменением внешнего облика стадиона: укрепили кольцо стен, поставили у центрального входа мощные металлические ворота. Да и внутри выстроили целый квартал необходимых для жизни построек. Теперь стадион был настоящей Базой, средневековым замком, над которым гордо реял флаг Госпитальеров — красный крест на белом поле.
— Ну вот я и дома! — счастливо выдохнул Франц и уже было собрался бежать к воротам Базы, но Дуго остановил его.
— Не так быстро, — процедил он, не спуская с мокнущих под дождем стен цепкого взгляда. — Герман?
— Вижу, — угрюмо ответил следопыт и, схватив Франца за плечо, оттащил к стене ближайшего двухэтажного дома.
— Что с вами? Что происходит? — ничего не понимая, затараторил Франц.
— Помолчи, пожалуйста. — Герман настолько встревожился, что заговорил вежливо. — Дай нам подумать. Тут что-то не так. Густав?
— Стреляли, — лаконично ответил великан. Сощурив глаза, он изучал находившийся в двухстах метрах от них оплот Госпитальеров.
— Что?!
— Заткнись, Франц! — На этот раз Герман не счел нужным быть вежливым. — Думаю, нам следует уйти с улицы.
— За мной, — бросил Дуго и решительно вошел в ближайший дом. — Отсюда все хорошо видно, и нас, может, не заметят.
Герман одобрительно кивнул. Франц выглядел бледным и обескураженным. Они поднялись по еще крепкой и почти не пострадавшей каменной лестнице на второй этаж, вошли в пустую комнату с выбитым окном, из которого открывался прекрасный вид на Базу Госпитальеров.
— Густав, не высовывайся, — бросил Дуго. — Кажется, все хуже, чем я предполагал.
— Кто мог на такое отважиться, не знаешь?
— Есть кое-какие идеи, Герман. — Дуго кивнул, лицо его стало строгим, а глаза вдруг сделались пепельно-серыми, словно бетон.
— Хоть кто-то может мне сказать, что здесь происходит?! — не выдержав, заорал Франц.
— Ты что, не видишь, что по твоим дружкам палили из целого арсенала? — раздраженно зарычал Герман. — Раскрой глаза, парень!
Франц постарался раскрыть глаза, как ему советовал следопыт, и уставился на стены Базы. Теперь и он разглядел несколько небольших темных язв — это было все, что осталось от взрывов кое-чего покрупнее обычного стрелкового оружия. Следов от пуль видно не было, слишком большое расстояние, но парень нисколько не сомневался, что были и они. Несколько выстрелов пришлось и в металлические ворота, но створки выдержали — делали их на совесть и тяжелую бронированную сталь просто так не пробьешь.
— Теперь видишь? — спросил Герман. — Палили из гранатометов.
— Может, это наши… — попытался найти хоть какое-то объяснение происходящему Франц.
— Угу, — ядовито усмехнулся Герман. — Вышли с утреца пострелять. По своему же собственному дому. Учения проводили… Очень умно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
