все сложилось бы по-другому. Северские бы не женились на моих подругах. И у Гриши был бы родной отец.
Никто ведь меня не бросал.
Почему любить можно только одного мужчину, кто так решил, почему нельзя всех троих? Я выбрать из них никогда не смогу.
Дверь спальни распахнулась так резко, что я вздрогнула. Даже шагов не слышала, в мысли ушла глубоко-глубоко. Уставилась на мужа, что вырос на пороге с подносом в руках и взглядом прилипла к стакану с водой.
- Даже узников принято кормить, - деловым тоном сообщил Дима и пересек спальню. Он поставил поднос на тумбочку и повернулся ко мне. - Без рук справишься, Марго?
- Развяжи, я хочу в туалет.
- Потерпишь.
- Мне надо.
- Сходи под себя, - отрезал Дима.
Щеки запекло.
Даже в бредовых фантазиях представить не могла, что он способен так обращаться со мной. Привязывать к постели, бросать на весь день, не отпускать даже в туалет.
Он невозмутимо стоит у тумбочки. Вилкой тычет в кусок жареного мяса. Забросив его в рот, мерно двигает челюстями и жует, прикрыв глаза.
- Вроде прожарилось, - вынес Дима вердикт, проглотив. Посмотрел на меня. - Ужинать будешь?
- Ешь сам, - задерживаю дыхание. Пахнет так вкусно, аромат специй плывет по воздуху и заставляет трепетать ноздри, во мне от всех волнений дикий голод проснулся, живот требовательно урчит.
Только я бы все равно съесть ничего не смогла, пока сын не рядом.
- Не будешь мясо? Твое любимое, - Дима изогнул бровь. - Надо есть. Или ты ослабнешь. Маргарита, лежать тебе здесь еще долго. И я бы на твоем месте не капризничал.
- Позвони в гостиницу. Пожалуйста, - попросила. - Нужно забрать Гришу.
- А зачем ты его там оставила?
- Ты позвонишь или нет?
- Нет, - Дима бросил вилку, и та брякнула в тарелке. Муж вытер блестящие губы салфеткой и отпил воды. - Зачем я стану забирать чужого ребенка? Или ты думаешь, что я после всего, что ты натворила, буду продолжать его воспитывать? Пусть этим занимаются Северские. У нас будут другие дети.
Он говорит, и я в каждом слове слышу, как муж сходит с ума. Он знал, что я беременна, когда предлагал замуж за него выйти, он заверял, что чужих детей не бывает, что моего сына он будет любить, как своего.
И он не врал, он очень любил Гришу, считал его своим. Я заметила бы, если бы Дима, пусть даже на самую малость, относился к нему не по-доброму, обижал.
Как быстро все изменилось.
- Поужинаешь и пойдем в душ, - распорядился Дима. Наклонился, пригляделся к моим ободранным запястьям. - Зачем дергалась? Сама себе причиняешь боль.
- Развяжи меня.
- Любимая, - его лицо приблизилось к моему. Зрачки широкие и блестящие, словно он возбужден до предела. Над верхней губой испарина выступила, на щеках и шее аллеют красные пятна. Он говорит негромко, но от его вкрадчивого голоса продирает насквозь. - Ты не научилась верности сама, и тебя научу я. Я тебя не развяжу, просто смирись, Маргарита. Первые дни будет трудно. А потом ты привыкнешь. Да? Пойми, что у нас выбора нет. Пока ты здесь и связана - ты не натворишь глупостей. И как только до тебя дойдет, что ты поступила плохо со мной, как только я снова начну тебе верить - все станет по-прежнему. И все это, - он потянул за галстук, врезающийся мне в запястье, - нам не понадобится.
- Я поняла, что поступила плохо, Дима, - торопливо заверила.
- Ты опять мне врешь, - муж выпрямился. Снова взялся за вилку. И замер, когда в кармане его брюк пикнул мой телефон.
Он достал сотовый, а я взглядом впилась в его лицо, пытаясь по реакции угадать, что там.
- Опа, - Дима, пробежав глазами сообщение, усмехнулся. - Одна проблема решена - Гришу забрал твой любовник.
- Дай мне телефон, - потребовала и всем телом дернулась вперед.
- Пишет, что едет искать тебя, - губы мужа растягивает улыбка. - Только сначала завезет домой сына.
Дима замолчал. Наморщил лоб, а после запрокинул голову и вдруг расхохотался.
- Чего тебе весело? - не могу тревогу унять, она внутри расползается ледяными скользкими щупальцами, не могу на мужа смотреть - он будто вконец обезумел.
- Скоро поймешь, что я был прав, - Дима оборвал смех так же резко и посмотрел на меня. Сунул телефон обратно в карман, присел на постель. - Северские - это зло, Маргарита. Вся их семейка. В кого ты была влюблена, в этих убийц? Они даже друг друга не жалеют, милая, представь, что они сделали бы с тобой, если бы я не вмешался?
- О чем ты? - отодвинулась, когда Дима положил ладонь мне на колено.
Муж усмехнулся. И веселым тоном сказал:
- Я виделся с Тимом. Хотел разобраться по-мужски. Думал, я один против троих. И ошибся, родная. Эти братцы глотку друг другу перегрызть готовы. Вопрос времени, когда они друг друга перебьют, - он пожевал губу, помолчал. И продолжил, совсем тихо, так серьезно, что я сразу поверила. - Он мне ключи дал от квартиры старшего брата. Сказал: делай, что хочешь. И я сделал. Зря Арес вместе с твоим сыном домой едет. Н-да. Знаешь, пара алкашей за бутылку водки и ножичком могут порезать. Жаль Гришу. Но ты сама виновата. Так вышло, Марго, - добавил он грустно. И холодно закончил. - Скажу честно - сына ты вряд ли еще увидишь. И это к лучшему.
Глава 53
Глава 53
Арес
- Поужинаем и позвоним деду, он с тобой посидит, пока я поищу маму, - говорю Грише. За руку веду его вверх по лестнице.
- Я тоже хочу искать маму, - сын устал. Перебирает по ступенькам маленькими ножками и трет глаз. После ужина сразу отрубится - уверен.
Но оставлять его дома одного нельзя. К Геле мне тоже нельзя - мать четко дала понять, что видеть меня больше не хочет.
А братьям я сам не буду звонить. Тим и Севастиан - это, вообще, кто?
Не знаю.
- Куда мы идем? - спросил сын, когда я остановился у двери и полез в пиджак за ключами.
- Пришли уже, - выловил ключи вместе с телефоном. Посмотрел на экран и входящий вызов от Тима, сбросил.
Иди к
