живых, только больше не будет магом. Хватаю его за горло, заставляю прогнуться назад и впиваюсь в его рот своим. Он мычит и думает, что я собираюсь его изнасиловать. Наивный. Как ему в голову пришло, что я польщусь на вот это дряблое тело? Сжимаю пальцами его челюсть, заставляя открыть рот, и втягиваю в себя сгусток магической энергии. Ее мало и она не очень приятна на вкус, но ночью я потратила много сил и поэтому проглатываю все, не капризничая. Минуту спустя отпускаю ошалевшего Даринаса. Он кулем падает на пол и, постанывая, отползает в сторону, более не помышляя о спасении принцессы ценой собственной жизни.
Оглядываю помещение. Нет, мне определенно не нравится, что тут с испуганным мычанием ползает лишенный магического дара маг и стонут от боли три воина с переломанными руками. Да и младший волшебник, все еще не пришедший в сознание, не украшает этот зал. Телепортирую всю эту лишнюю компанию в ближайшее знакомое мне в этом городе место — на площадь, где вчера мы с Ларреном собирались посмотреть представление. После этого я снимаю с Левинды неподвижность и она перепугано верещит:
— Если тебе так нужен Ларрен, забирай! Я заставлю отца оформить развод!
— Если мне что-то нужно, я беру, не спрашивая. Поведи ты себя более вежливо, мы бы просто поговорили, и я ушла бы. С какой целью ты меня сюда пригласила? Хотела унизить? Запугать? — заглядываю в ее широко распахнутые от страха глаза. Нет, я не читаю ее, только поверхностно смотрю и вижу очень интересные вещи. — Бедная дурочка. Ты, правда, думаешь, что Ларрен слабовольный слизняк и была уверена, что он разгуливает по столице с недалекой зашуганной иностранкой? Впрочем, ты права. Я иностранка. Точнее иномирка.
Наклоняюсь к вжавшейся в кресло принцессе так низко, что наши лица почти соприкасаются.
— Ты красива. Очень. Но тебе не повезло родиться принцессой в Шактистане. Это накладывает обязательства.
— Судьбу не выбирают, — Левинда подавила свой страх и отвечает почти спокойно. Только дыхание у нее участилось и… очень интересная реакция!
— Знаешь, — говорю я, задумчиво проводя пальцами по ее щеке, — было бы забавно, если бы ты изменила своему мужу со мной. Но боюсь, что я еще недостаточно стара для подобных шалостей. Возможно лет через триста, когда станет скучно, я поэкспериментирую в этом направлении. Жаль, что тебя тогда уже не будет.
— Ты телепат? Читаешь мои мысли? — без особого волнения интересуется принцесса и предупреждает. — Это запрещено законом.
— Слабый аргумент. Мне плевать на ваши законы, я живу по своим. И я не читаю твои мысли. Я смотрю в тебя, но не бойся, не слишком глубоко. Иначе тебе было бы очень плохо.
— Кто ты?
— Вот с этого и следовало начинать, — удовлетворенно говорю я и отступаю от нее на несколько шагов. Теперь меня все устраивает. От нее больше не исходит презрение и брезгливость в мой адрес. Есть интерес и опасение. Вот это правильные эмоции. И вопрос она задала правильный.
— Я Верлиозия урр Грха. Морской дракон.
— Это ты!?
В глазах принцессы жадный интерес и восторг.
— Это ты три года назад чуть не захватила Зулкибар? Я слышала о тебе и…
— И оставь свои глупые девичьи фантазии при себе, — перебиваю я, — я бы никогда не вступила с тобой в союз для завоевания мира. Ни три года назад, ни сейчас. Меня не интересуют союзники.
— Но с Ларреном ты…
— Он был моим пленником тогда. Сейчас мы вместе работаем по заданию Главы магического совета. Разве ты не в курсе?
Левинда морщит хорошенький носик.
— Отец говорил мне, что князь попросил отпустить Ларрена на какое-то время. Я так поняла, что он отправится в другой мир на поиски чего-то… или кого-то. Утром мне доложили, что сегодня ночью Ларрен вызывал придворных магов на помощь и с ним была вульгарно неодетая девица. Я и не подозревала, что свое задание Ларрен будет выполнять в Шактистане да еще в компании с женщиной!
Последние фразы Левинда произносит с нескрываемым ехидством.
— В жизни случаются странные вещи. Поиски привели нас в Шактистан, — со сладчайшей улыбкой объясняю я. — Не думала что местные принцессы такие невоспитанные хамки, не умеющие встречать гостей.
— Прости, что оскорбила тебя. Если бы я знала что это ты, я бы никогда… Ты уверена, что тебе не нужны союзники?
Смотрю на нее, склонив голову на бок, и пытаюсь найти причины, почему я не должна убивать эту туповатую особь? Причина находится только одна — нежелание Ларрена видеть ее мертвой. Он считает, что она такая же жертва обстоятельств, как и он. Да уж. Вижу я, какая она жертва. Живет в свое удовольствие с гаремом из пятнадцати девиц, почти не ограничена в передвижениях, делает практически все, что пожелает, а Ларрен при ней как птица в клетке.
— Хочешь, — перебиваю я словесный понос Левинды, — превращу тебя в птичку.
— Зачем? — опешив, спрашивает она.
— Будешь сидеть в клетке, и клевать зернышки, — объясняю я и дарю ей самую нежную из своих улыбок. Она почему-то пугается, снова сжимается в кресле и шепчет:
— Не нужно.
От такой реакции мне еще больше хочется сделать с ней что-нибудь не очень приятное. Наверно, так бы я и поступила, но в этот момент в приоткрытую дверь, цокая когтями по полу, вошел рыжий пес.
Я забываю о присутствии Левинды. Все мое внимание сосредоточено на псе. Рыжий и унылый, низко опустив голову, он медленно бредет по залу в нашу сторону. Потом останавливается. Принюхивается, и поднимает морду. Смотрит прямо на меня. Точнее на мою талию, вокруг которой обмотан кнут Терина. Хвост пса медленно движется из стороны в сторону, в следующий момент он срывается с места и мчится ко мне. С разбегу врезается мордой мне в живот и начинает жадно обнюхивать кнут.
Я молчу и не двигаюсь. Я не знаю, как буду извиняться перед своим котеночком, когда все это закончится. Простит ли он меня за то, что я не только забросила его в прошлое, но еще и превратила в животное? Сейчас он почти не осознает, кто он такой. Звериная сущность почти поглотила человеческую. Он почти забыл кто он. Вот про кнут свой помнит. Но это уже больше инстинкты, чем настоящая человеческая память.
— Где ты взяла этого пса? — равнодушно интересуюсь я и небрежно треплю животное по рыжей холке.
Он, повизгивая, облизывает мою ладонь, отчаянно машет хвостом и периодически отвлекается от ладони, чтобы обнюхать кнут. Он делает это с жадностью и видимым удовольствием. Будь он обычной собакой,
