голове мелькнула мысль о том, не могу ли я стать тем, кто позаботится о ней.
Однако меня не покидают сомнения.
В глубине души я сомневаюсь, смогу ли когда-нибудь по-настоящему заслужить ее.
Я смотрю на нее, мои глаза встречаются с ее глазами.
— Я весь во внимание, если ты захочешь поговорить или отправить ему сообщение.
Она смеется над моим комментарием, приподнимая бровь:
— Как бы заманчиво это ни звучало, я думаю, что позволю вселенной разобраться с ним. Но спасибо за предложение.
— Конечно, в любое время. И если тебе когда-нибудь понадобится партнер по преступлению для старого доброго заговора мести, ты знаешь, где меня найти.
Смех Леоры наполняет комнату, и на мгновение груз ее прошлых сердечных страданий кажется немного легче. Возможно, мы не в силах изменить прошлое, но мы точно можем сделать настоящее немного ярче.
Позже я решаю встретиться с Эстель Лавин.
Она заняла место в совете директоров после смерти мужа.
Но она не просто заинтересованная сторона, она одна из немногих, у кого есть сердце.
Ее покойный муж, первый инвестор и лучший друг моего дяди, оставил после себя пустоту, которую она с тех пор пытается заполнить.
Я вырос, когда они оба были рядом, так что привлечь ее на свою сторону в предстоящем голосовании будет несложно.
— Лукас. — Окликает она из своего кабинета и поднимает глаза, когда я подхожу.
Ей около шестидесяти, и ее нестареющая элегантность излучает каждая тщательно подобранная деталь ее внешности.
Ее серебристые волосы, безупречно уложенные, обрамляют лицо, которое с годами обретает изящество и мудрость.
— Эстель. — Приветствую я ее кивком, входя внутрь, и тут же оказываюсь в ее объятиях.
Она жестом приглашает меня присесть.
— Давно не виделись. Как ты поживаешь, дорогой?
— Я справляюсь. — Отвечаю я, устраиваясь в кресле. — Особенно со всем, что происходит.
Она понимающе кивает, в ее глазах отражается искреннее беспокойство.
— Ты знаешь, что твой дядя очень гордится тем, как ты справляешься со всем. Он верит в тебя.
— Я ценю это, Эстель. Это очень много значит. — Говорю я, искренне тронутый ее словами. — Но мне нужна твоя помощь. Мишель разжигает неприятности, и я не могу позволить себе потерять это голосование.
Выражение ее лица становится серьезным, и она слегка наклоняется ко мне.
— Я сделаю все, что в моих силах, Лукас. Возможно, я смогу поговорить с Дювалем, чтобы понять, что у него на уме. Но ты должен связаться с Гримальди; думаю, именно он больше всех будет манипулировать Мишелем.
Она права: Марк Дюваль и Луи Гримальди — самые близкие к Мишелю люди, и их преданность делает их потенциальными мишенями для его манипуляций. Именно поэтому я должен добраться до них первым.
Затем она переводит разговор на личные темы:
— Как Леора со всем справляется? Быть женой человека в таком сложном положении нелегко.
Я вздыхаю:
— Она отлично справляется, всегда поддерживает меня. Лучшего партнера я и желать не могу.
Эстель тепло улыбается мне.
— Брак — это партнерство, Лукас. Вы должны заботиться друг о друге, особенно в трудные времена. — Она ободряюще похлопывает меня по руке. — Мне жаль, что я пропустила прием, но твой дядя показал мне фотографии. Она просто красавица.
Она самая красивая женщина из всех, на кого я смотрел. Маленькая, неосознанная улыбка растягивает мои губы. Я и не подозреваю, что Эстель уловила этот момент неприкрытого счастья.
— Я рада за тебя. — Говорит Эстель. — Твои родители гордились бы тобой.
Ее слова задевают за живое, и я замираю. Гордились бы они, если бы знали правду?
— Спасибо, Эстель.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ЛЕОРА
Время движется медленно, когда я с ним.
Я не могу объяснить, как и почему, но мне это нравится.
По прошествии первого месяца я бы сказала, что мы стали хорошими друзьями, и я по-настоящему ценю его во всех отношениях.
Особенно я ценю его стремление поддерживать свое тело в форме.
Мне приходится напоминать себе, что мы всего лишь друзья, однако иногда эти платонические чувства к нему переходят в вожделение.
Ничего не могу с собой поделать: он невероятно привлекателен, а его тело находится на другом уровне сексуальности.
Но, похоже, мое тело не понимает, что такое «друзья», потому что, когда я вижу его руки, мой мозг начинает представлять, как он обнимает меня, и я начинаю волноваться.
Когда я вижу его спину, мой мозг думает о том, как мои ногти могут пробежаться по ней, пока он будет лежать на мне.
Его руки заставляют меня думать о грязных вещах, и это всегда заканчивается тем, что я бегу к прикроватной тумбочке, чтобы пустить в ход свою артиллерию.
У моего тела и мозга есть потребности, и я здесь только для того, чтобы попытаться их удовлетворить.
Это всего лишь похоть, поэтому у меня бывают моменты слабости, когда я допускаю мысль, что мы должны просто пойти на это, наслаждаться временем, которое у нас есть вместе, и пожинать плоды.
У меня такое чувство, что он тоже думает обо мне в таких терминах.
Я замечала, как он смотрит на мои ноги, когда я надеваю шорты для сна, или как его взгляд иногда задерживается на моих губах.
Однажды я даже видела, как он переставлял свою эрекцию, когда я занималась йогой в гостиной.
Специально ли я надела шорты, подчеркивающие размер моей задницы?
Да, специально.
Подайте на меня в суд, я всего лишь человек.
Я специально выбрала время, когда, как я знала, он будет дома, чтобы он мог мельком увидеть мою задницу в воздухе, выполняющую позу «собака, обращенная вниз».
Вся моя стратегия была направлена на то, чтобы он заметил меня и хоть раз потерял самообладание.
Я представляла, как он схватит меня своими большими руками, а потом прикоснется ко мне так, что я буду выкрикивать его имя.
Думаю, мы просто два возбужденных человека, которым нужно покончить с этим.
Мы сделаем это раз или два, а потом сможем сосредоточиться на главном — обманывать людей до открытия отеля, над которым мы работали.
Но я не думаю, что он пойдет на это.
Он очень упрям, обладает самообладанием монаха и часто упоминает о том, что это деловое соглашение оказалось гораздо лучше, чем он ожидал, потому что мы стали такими хорошими друзьями.
Иногда я ненавижу это слово, но такова ситуация, в которой я нахожусь, и я счастлива, что она связана с таким мужчиной, как Лукас.
