Увидев стеллажи с золотом, серебром и новенькими монетами, Мила внешне никак не прореагировала, лишь слегка побледнела и крепко сжала руку мужа. Затем началось то, в чем Норманн не собирался принимать участия. За хранилищем последовал визит в буфет с детальным осмотром и пересчетом вилок, ложек с прочими чашками и тарелками. Завершив изучение всевозможных кастрюль и горшочков, приступили к знакомству с прислугой и кухонной братвой. Горы белья! Охренеть! Простыни с подушками имелись не только у князя и его гостей, слуги тоже спали под одеялами! Прачечная с кипячением и полосканием, а невидимые слуги все это сушат и гладят. Терпение Норманна подошло к концу.
— Выг, что еще у тебя в сегодняшней программе? — спросил он относительно спокойно.
— Так это, Андрей Федорович, мы цельный день здесь проведем. Одних ковров с портьерами за тысячу штук. Ты занимайся своими делами, завтра пойдем в ледник, затем по амбарам. До твоей сокровищницы доберемся недели через две.
Норманн покосился на жену, которая буквально горела желанием поскорее взяться за хозяйство. Домострой, простые и ясные обязанности в равной мере загружали супругов.
— Я в спортзал! — повеселев, заявил князь и шустренько сбежал с ристалища половников и швейных игл.
После разминки и спарринга на мечах Норманн перешел к рукопашному бою, который традиционно начинался поединком с Нилом. Кроме княжеской сотни, в зале находился Матис. Протирая мокрой тряпицей спортивные снаряды, канадец заинтересованно следил за действиями воинов. С самого начала схватки Матис прекратил даже имитацию работы и принялся следить за действиями бойцов. Норманн из прямой стойки сделал прыжок с разворотом, намереваясь нанести удар ногой в плечо, Нил не задержался со встречным рывком под соперника, который обычно заканчивался болезненным ударом в позвоночник или по ребрам. В таких случаях побеждает опыт: сделав «ножницы», Норманн в полете развернулся и блокировал атаку. В конечном результате он оседлал Нила и прижал его к матам.
— Ты видел подсказку раба? — поднимаясь на ноги, спросил сотник.
— Он на автомате поднял ногу, это японская техника встречного прыжка с прямой ногой, — ответил Норманн.
— Покажешь?
— Могу, но реальной пользы в том приеме нет. Встречным нырком бьешь промеж ног, и ку-ку, — засмеялся князь.
— Ну да, — согласился Нил, — или ловишь на захват с ударом локтем по колену.
— Садист, так из воина сделаешь пожизненного калеку! — прокомментировал князь и добавил: — Японская техника рассчитана на малорослых и легковесных бойцов.
— Давай вызовем его на ковер?
— Вели кому-то из своих прогнать раба по разминочному кругу. Пусть мышцы разогреет, — поддержал предложение князь.
Матис вышел на ковер в одних подштанниках, и Норманну пришлось скинуть борцовскую куртку. В единоборствах много приемов начинается с захвата одежды, нельзя, не зная сил соперника, изначально давать ему преимущество. Канадец оценил исполосованный шрамами торс князя, вместе с тем решительно пошел на сближение. Норманн поощрительно улыбнулся и сделал подсечку, которая заставила противника плюхнуться на ковер. Азиатские единоборства не знают подобных приемов — делают упор на подножки. С минуту князь выбивал из-под ног Матиса пол, затем отступил на шажок, давая тому возможность показать свое умение. Атака разочаровала — традиционные удары были призваны заплести противнику руки и через подножку выйти на болевое удержание. Ну-ну… Норманн встал в боксерскую стойку, давая канадцу шанс постучать по мощным бицепсам и понять разницу. Не дошло, для науки последовал короткий удар в челюсть. Оказавшись в нокдауне, Матис ошалело встряхнул головой, а Норманн еще увеличил разрыв. Канадец прыгнул с расчетом ударить прямой ногой в голову. Глупо, от прыжка легко увернуться, что и было сделано. За первым прыжком последовал второй, затем третий. Норманну надоело пригибаться или делать шаг в сторону, во время очередного прыжка он упал на спину и вмазал пяткой в пролетающий зад. Дружинники похлопали бедолагу по щекам и прислонили в уголок.
Максим появился на скамеечке за несколько минут до начала скоротечной схватки с канадцем. Что-то срочное или не хочет светиться в княжеских покоях? Вероятнее всего, причиной послужило большое количество гостей, профессор не желал афишировать свое присутствие. С мыслями о непонятной возне припортальной братвы Норманн отправился в душевую. Чего они добиваются? Зачем настропалили волхвов признать карельского князя правителем Северо-Западных земель? Среди пришельцев только Нина Михайловна чисто говорила по-русски, остальные были явными иностранцами и не могли радеть за Русь-матушку. Как разобраться во всей этой мути?
— Ловко ты вправил Матису геморрой, — прокомментировал Максим короткий спарринг.
— Я надеюсь, что не потребуется медицинское вмешательство, — усмехнулся Норманн.
— И такое возможно? — удивился профессор. — Я не специалист по спортивным травмам.
— Поясняю, моя пятка может аукнуться выпадением прямой кишки. И вообще, кто из вас додумался притащить его в тренировочный зал?
— Это Софочка придумала, захотела форсировать адаптацию, — обескураженно ответил Максим.
— Мудрая мысль, — ехидно заметил Норманн. — Ты помнишь травмы княжичей? Поставь сегодня сотник этого парня в строй, ты получил бы пациента с поломанными ребрами.
— Но там всего лишь повредили кожу лица, — возразил профессор.
— Потому что их поставили с края. Пойми, везде нужны тренировка и отработанное взаимодействие. — Норманн внимательно посмотрел на Максима и все понял. Пришельцы действовали по своему плану, где князь был всего лишь абстрактной фигурой без привязки к конкретной личности. Матис на этом игровом поле всего лишь временная фигура. Поэтому небрежно спросил: — Ты зачем пришел?
— Я? — растерялся профессор. — Ах да! Совсем заболтался, собрал для тебя информацию по степнякам.
— Правила поведения в чуме? Или какой ногой стучать в дверь вигвама?
— Не ерничай! — сохраняя невозмутимость, попросил Максим. — Тебе неизбежно придется с ними воевать.
— У меня со степью вечный мир, — не согласился Норманн.
— Запомни, главной особенностью родоплеменной жизни является личная свобода каждого человека. Пастух не обязан подчиняться старейшине, бей не может приказать племени и сам волен в поступках перед ханом.
— Первобытная анархия? Как же они дошли до Италии, а затем захватили Багдад? — не поверил Норманн.
— Вспомни своих мурманов, — профессор перешел на менторский тон, — они, как и степняки, безразличны к смерти. В этой толпе оборванцев каждый желает прославиться среди сородичей.
— Круто! — язвительно заметил князь. — Ты предрекаешь мне непрерывную войну?
— Не без этого, близкое соседство неизбежно приведет к вовлечению в местные разборки.
— Хорошо, — не стал спорить Норманн, — теперь поясни один мелкий нюанс: Византия практически не пострадала от варваров, в то же время Рим разнесли на мелкие камешки.
— Тоже мне вопрос! Ты никогда не задумывался над причинами военного превосходства восточных германцев? Ну там, сомкнутый строй, тупое выполнение команд командиров и прочее, — прищурившись, спросил Максим.
— Они защищали границы Восточной империи?
— Не просто защищали! Константинополь ввел их в ранг федератов с освобождением от налогов и выплатами денежного довольствия по нормам стандартного легиона.
Норманн не очень-то поверил в германцев — защитников Византии и недоверчиво спросил:
— Почему они ушли с берегов Дуная?
— Как это почему? С прекращением угроз, исходящих от всяких вандалов, англов и франков, прекратились и денежные выплаты. Берега Дуная не очень-то располагают к земледелию и скотоводству.
— Они добрались до Рима?
— Современная интерпретация раннего Средневековья, по сути, сплошной вымысел. Истории всяких там «святых» королей более похожи на бредятину малограмотного монаха. — Профессор сделал движение рукой, как бы смахивая со стола мусор.
— С какой стати европейцам выдумывать собственную историю? — не понял Норманн.
— После гибели Византии архивы Константинополя вывезли в Рим и Венецию. Прочитав собственную историю, Европа ужаснулась. Монархи и церковники повелели написать «правильный» вариант истории, а исполнители перестарались, — презрительно ответил Максим.
— Что значит перестарались? Возвеличили предков правителей до статуса королей?
— Если бы! «Новая» история не влезла в реальную, она оказалась на двести лет больше.
— Уверен? Два века — это не так уж и мало.
— У человечества есть неоспоримая контрольная точка — распятие Христа. Если сопоставить «творение» писарей с документами Рима и Израиля, то или «святые» короли привели вандалов в период Золотого века Римской империи, или Иисус жил задолго до рождения Ирода и Понтия Пилата, — с раздражением ответил Максим.
